Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 1 [litres]

– Ты не отвечаешь за них, Сумрак. Разгони их – острова уже почти под водой; пусть этим занимаются король Тегол и весь Летер.

– Ты забыл, – отрезала она. – Второй Девичий объявил о своей независимости. И сделал меня королевой. Как только мы появились на материке, мы стали нарушителями .

Он наклонил голову.

– Говорят, король умеет сострадать…

– Пусть так, но что подумают другие – все те, через чьи земли нам придется идти? И просить еду и пристанище? Когда голод схватит нас за глотку и придется нищенствовать? Северные территории еще не пришли в себя после войны с эдур – поля не возделаны; там, где буйствовала магия, теперь полно кошмарных существ и ядовитых растений. Я не могу обрушиться на самых несчастных подданных короля Тегола с пятнадцатью тысячами отчаянных нарушителей!

– Тогда возьми меня обратно, – сказал Йедан. – Я нужен тебе…

– Не могу! Ты – убийца ведьм! Тебя разорвут на куски!

– Тогда найди достойного спутника – короля…

– Йедан Дерриг, освободи дорогу. Я больше не хочу с тобой говорить.

Он подобрал поводья и отвел коня в сторону.

– Путь смертных, сестра. Прошу.

Проезжая мимо, она подняла руку в перчатке, словно собралась ударить его, но потом опустила и пришпорила коня. Она спиной чувствовала взгляд Йедана, но не оглянулась. Плечи согнулись под тяжестью его осуждения; с удивлением она поняла, что это чувство ей не в новинку. Возможно, детьми… да, что-то не уходит никуда, сколько бы лет ни прошло. От этой мысли ей стало еще хуже.

Вскоре она почувствовала терпкий запах очагов, заливаемых дождем.

Мой народ, мое владение. Я дома.

Умница и Коротышка сидели на круглом, наполовину ушедшем в землю бревне на линии прилива, опустив босые ноги в теплую морскую воду. Поговаривали, что эта точная магическая смесь прохладного дождя и соленого прибоя – средство от всех неприятностей и болезней ног, включая дурную голову, которая посылает тебя в совершенно неправильном направлении. Разумеется, в нашей жизни никак не вылечить то, чего еще не сделал, впрочем, попытка – не пытка.

– И потом, – короткие черные волосы Коротышки облепили ее круглые щеки, – кабы мы с тобой не подтасовали голоса, так сейчас гребли бы себе к ближайшей таверне.

– И молились бы, чтоб там еще оставалось пиво, – добавила Умница.

– Это тающий лед натворил дел на острове, дорогуша, и конечно, возможно, вода немного спала – или даже много, – но кому хотелось ждать, сдерживая дыхание? – Коротышка вытащила промокшую плитку растабака откуда-то из складок плаща и запихнула в рот. – Так и так, теперь у нас есть королева и правительство…

– Расколотое правительство, Коротышка. Шайхи с одной стороны, фортовые – с другой, а королева разрывается меж ними – я просто слышу, как она скрипит днем и ночью. И это тупик, и долго так продолжаться не может.

– Ну осталось всего две ведьмы, и не похоже, что шайхи могут еще что-то, кроме как махать нам костлявыми кулаками.

Умница поболтала ногой, подняв небольшие волны, тут же прибитые дождем.

– Скоро нам придется действовать. Необходимо перетянуть королеву на нашу сторону. Мы с тобой, Коротыш, возглавим депутацию к королю Теголу, с планом громадного переселения, который включит по крайней мере три сундука, набитых монетами.

– Один тебе, один мне, и один в казну Сумрак.

– Точняк.

– Думаешь, она на это пойдет?

– А почему нет? Мы уже не можем оставаться на этом тухлом берегу, правда?

– Именно. Она же спасла нас с тонущего острова? Так с чего ж ей теперь дать нам утонуть здесь в неиссякаемой моче Странника. Фентовы пальцы, что за несчастное место!

– Знаешь, – сказала, помолчав, Умница, – мы с тобой могли бы бросить их всех. И отправиться в Летерас. Как думаешь, сколько нам потребуется времени, чтоб восстановиться?

Коротышка покачала головой.

– Нас узнают, дорогуша. Хуже того, второй раз наша схема не сработает: люди увидят знаки и поймут что к чему.

– Э-э-э, по моим прикидкам, каждые пять лет можно найти новых людей с лишними деньжатами. И готовых с ними расстаться.

– Возможно, но я не о том думаю, а о властях. Чего-то мне не хочется снова попасть под арест. А рецидив точно означает Утопалки.

Умница поежилась.

– Уловила. Ладно, тогда пойдем путем честных политиков, двинемся вверх по лестнице… э… светской власти. Будем отжимать деньги в рамках закона.

Коротышка пососала растабак и кивнула.

– Это можно. Битва за популярность. Мы расколем наших соперников в Мнимой Ассамблее. Ты берешь одних, я других, мы изображаем из себя непримиримых соперников. И голосовать будем, как официальные представители Ассамблеи при дворе королевы.

– И станем костью в горле.

– Информация и богатство, вверх и вниз, вниз и вверх. И те и другие будут знать только то, что мы сочтем нужным сообщить.

– Именно. Все как тогда, когда мы были лживыми, жульничающими посредниками.

– Точно. Только тут мошенничества больше.

– Но с улыбкой.

– С улыбкой, дорогуша, непременно.

Йан Товис въехала в лагерь. Вокруг царила вонь. Обитатели бродили в грязи под дождем. Весь неглубокий залив потемнел от стекающих в него нечистот. Еды не хватало. Лодки, стоящие на якоре в заливе, качались в набегающих волнах.

Путь смертных. Сумрак покачала головой.

Не обращая внимания на устремленные со всех сторон взгляды, она проехала по временному городку до шатра ведьм. Спешившись, Сумрак перешагнула дренажную канаву и вошла внутрь.

– Беда тута, – каркнула из дальнего угла Сквиш. – Люди заболевают – а у нас кончаются травы и прочее. – Она злобно уставилась на Сумрак.

Пулли, стоящая рядом, пожевала десны и спросила:

– И чего делать будете, величие? Пока все не померли?

Йан ответила без раздумий:

– Нам надо отправляться в дорогу. Но не по пути смертных.

Можно ли поразить двух древних старух?

Похоже, можно.

– С помощью моей королевской крови я открою Галланову Дорогу. – Она посмотрела на двух ведьм, застывших с разинутыми ртами и распахнутыми глазами. – К Темному Берегу. Я поведу нас домой.

Он хотел бы вспомнить свое имя. Хотел какого-то понимания. Как могло сборище таких несхожих брести по такому опустошенному пейзажу? Это конец света? И они – все, кто остался?

Нет, не так, не совсем. Хотя никто из ворчащих и ругающихся спутников не думал оглядываться назад, сам он то и дело поглядывал на туманный горизонт, откуда они пришли.

Там кто-то был.

Кто-то шел за ними.

Если бы он смог разобраться во всех важных вещах, он, возможно, боялся бы меньше. И даже понял бы, кто преследует их. И успокоился.

А остальные смотрели только вперед, как будто у них нет ни выбора, ни желания поступать иначе. Строение, к которому они отправились – похоже, несколько недель назад, – наконец-то начало приближаться. Оно было такое огромное, что чувство расстояния и перспективы плохо работало; и все равно невозможно было оценить пройденный путь. Он начал подозревать, что и чувство времени его подводит, что остальные совершенно иначе оценивают, сколько прошли за день – так ведь разве он не призрак? Он мог только скользить между ними, как тень. Он не чувствовал тяжести их каждого шага. Даже их страдания не трогали его.