Юрий Силоч - Постмортем

— Оставьте, считайте, что я возвращаю вам долг. Слышала, вам перепало за наше маленькое дельце?..

— Пустяки, — заверил её магистр. — Спасибо за помощь, в наших условиях она неоценима.

— О, вы такой душка, — улыбнулась баронесса. — Жаль, что мертвы, а я так хотела познакомиться поближе…

Паланкин с колдуньей унесли.

Площадь напоминала бурлящий котёл. Атис в два счёта назначил сержантов и раздал приказы. Колдуны и мертвецы разбились на отряды и побежали готовить свои участки к обороне. Борислав ушёл вместе с контрабандистами, помахав на прощанье рукой.

Тальф смотрел на это и глазам не мог поверить: в кои-то веки некроманты не спорили, не отнекивались и не стремились взвалить свою работу на чужие плечи, а безропотно повиновались.

— Крысы! — неожиданно завопил кто-то и площадь пришла в движение. Перепуганная половина ломилась подальше, а половина любопытная рвалась поближе, чтобы увидеть из-за чего весь сыр-бор и тут же перейти из одного состояния в другое.

Кто-то выстрелил и следом за выстрелом последовал хорошо знакомый голос:

— Я сейчас кому-то постреляю! Возьму твой пистоль и в задницу тебе же затолкаю по самую рукоятку!

Люди перед Тальфом разошлись в стороны, и он увидел Клауса в кивере во главе целого полчища серых помойных пасюков. Крысы глядели на людей точно так же, как люди на крыс — с брезгливостью и опаской.

— О! Вот ты где! — Клаус встал на задние лапки и приподнял кивер в приветствии.

— Вижу, даже у тебя появилась своя армия.

Крыс усмехнулся:

— А ты думал, я останусь в стороне?

— Я, правда, не знаю, куда вас определить, — признался магистр. — Без обид, но от вас, боюсь, будет мало толку на баррикадах.

— А кто говорит о баррикадах? О нет, мы пойдём в атаку. Устроим рейд по тылам. Захватим обозы! — кровожадно перечислял Клаус. Его зелёные глаза разгорались всё ярче. — Съедим всю еду, а что не съедим — погрызём или обгадим! И болезни разнесём! Где Толстый? А? А, вон он. Он говорил, что переносит какую-то дрянь, от которой люди начинают чесаться, не подходите к нему близко. Баррикады, ха! Никакие баррикады нам и не нужны!

Воинственный Клаус умчался вместе с крысиной ордой — сплошной поток гибких серых тел ещё долго тёк по площади, прежде чем иссякнуть.

Вскоре над магистром закружилась стая летучих мышей и ему на голову чуть не свалился фон Веттин.

— Альбрехт согласился на переговоры и пообещал остановить наступление. Сказал, что будет ждать Вильгельма.

— Вы ему верите?

— Ни единому слову, — вампир приблизился к уху Тальфа и быстро зашептал. — Магистр, я чувствую, что вот-вот произойдёт ужасное, у меня уже кровь кипит! Если мы ничего не предпримем, клянусь, я сам…

Тальф постарался успокоить взвинченного кровопийцу:

— Спокойно, граф, всему свой черёд. Я не могу бросить людей. К тому же будет обидно вернуться на пепелище, верно?

— Мы и так вернёмся на пепелище! — прошипел фон Веттин. — Давайте смотреть правде в глаза, королева обезумела, и её остановит только смерть, а смерть освободит чудовище, которое вы призвали! Передовые разъезды Коалиции в часе пути от Гримхейма. Нам не выстоять, сконцентрируйтесь на самом важном — не дайте нам исчезнуть без следа.

Тальф огляделся — площадь почти опустела, лишь отряд мертвецов стоял у ворот замка, да на стенах копошились оставшиеся волшебники — готовили неприятные сюрпризы для атакующих.

— Граф, прошу, возьмите себя в руки. Время ещё есть. Я сам переводил трактат. Я знаю, что для ритуала нужно время — и у нас по самым пессимистичным подсчётам есть ещё несколько часов.

В следующий миг земля вздрогнула.

— Что вы говорили про время? — съязвил вампир.

Юноша обернулся и увидел, как в небо между пиков Рогатой горы ударил тонкий и острый, как нож хирурга, чёрный луч.

— Быстрее, быстрее, быстрее! — подгонял Тальф мёртвую лошадь. Та уже готова была развалиться на части: бешеная скачка по горной дороге доконала бы кого угодно — и ускориться никак не могла.

Небо затянуло тучами, дневной свет померк и над миром повисли странные и непривычные, больше похожие на зимние, сумерки.

Чёрный луч продолжал вспарывать реальность, и с той стороны, как протухшие потроха, вываливались клочья склизской тьмы. Они выглядели пугающе и мерзко, но куда страшнее был прильнувший к провалу с той стороны исполинский жёлтый глаз с квадратным зрачком.

Позади Тальфа ехали колдуны из Ковенанта, над которыми пищал рой летучих мышей и завывало бледное облако с огромным садовым секатором.

Магистр никак не мог отделаться от мысли, что в самый важный момент его жизни рядом нет друзей. Только в дороге у него, наконец, появилось время, чтобы понять, какой важной частью его жизни были Жози и Кассиан. Стилет оттягивал внутренний карман и Тальфу хотелось выть — даже мысль об убийстве Жози казалась чудовищной, но, если она не откажется от своих намерений, выбора не будет.

Впрочем, между чем и чем приходилось выбирать? Тальф видел оба варианта и все они смотрелись паршиво. Как ни крути, Гримхейм оказывался разрушен, а все его близкие — мертвы. И даже посмертие в случае, если город разрушит демон, не выглядело особым утешением.

Тальф закрыл глаза, и в темноте за его веками возник Исток. Манящая вечным покоем бесконечная точка. Если бы не угроза потерять его, юноша с огромной радостью прямо сейчас погрузился бы в вечное оцепенение.

Мир живых — суетливый, бессмысленный и созданный по ошибке не стоил того, чтобы отказываться от возвращения домой.

— Смерть — это только начало, — пробормотал Тальф.

Со всех сторон тут же раздались: «А? Что? Не слышу, повторите громче!» и магистр, раздражённо тряхнув головой, открыл глаза.

Ветер сдувал с ледяных шапок Рогатой горы целые вихри снега. Они мгновенно облепили Тальфа, осели, не тая, на одежде, коже и волосах, и налипли на ресницы. От холода тело одеревенело и Тальфу пришлось немного поджарить самого себя, пропустив нить магической энергии от пяток до макушки.

Древняя тропа упиралась в обвал — и, если бы не привязанные рядом лошади, Тальф преспокойно проехал бы мимо этой рыже-серой каменной мешанины.

Фон Веттин снова сменил облик на человеческий и возбуждённо закричал, указывая пальцем:

— Смотрите! Вон там! Они пошли туда!

Юноша не сразу заметил среди камней неровный чёрный провал.

— За мной, — скомандовал Тальф, спешился и полез первым.

Внутри оказалась половина древнего зала — половина потому, что другая обвалилась вместе со скалой. Нужно было спешить и Тальф быстро зашагал к широкой лестнице, уводящей вниз, в кромешную сырую темноту. Но любопытство взяло верх, и он на мгновение остановился, чтобы поднять лампу и осмотреться.