Юрий Силоч - Постмортем

Зал был пуст и никак не украшен — совершенно не в стиле некромантов, обожавших рисунки, резьбу и статуи. Единственным, что привлекло внимание юноши, стала древняя фреска во всю стену: выцветшая, частью отсыревшая, а частью облупившаяся. Иные работы в таком состоянии стали бы совершенно неразборчивы, но этот рисунок был предельно прост и, потому, всё ещё прекрасно читался. Со стены на Тальфа и остальных смотрел ровный жёлтый круг с чёрным квадратом внутри, и все сразу же поняли, что попали куда нужно.

Магистр торопился изо всех сил и подгонял остальных. Перед ним раскрывались величественные залы, где журчали подземные реки, а затем залы схлопывались в узкие проходы, куда приходилось протискиваться боком.

Колдуны пыхтели, фон Веттин слегка поскуливал от ужаса, а садовник не переставая менял цвета и гремел ножницами, цепляясь ими о камни.

Сначала Тальф услышал голоса. Сперва он подумал, что это эхо, но на всякий случай заставил всех остановиться и задержать дыхание — и действительно, из следующего коридора доносилось протяжное песнопение, которое навевало тоску и желание сесть на камни и никуда больше не идти.

Затем, подобравшись ближе, юноша заметил свет — зеленоватые отблески на гладких камнях, будто покрытых льдом или стеклом. Стены и пол мелко вибрировали, наполняя всё вокруг едва слышным гулом.

— Тише! — шикнул юноша.

— Они там! — прошептал вампир. Его лицо, белое и перекошенное от ужаса маячило прямо перед глазами Тальфа и пугало едва ли не сильней, чем перспектива конца света.

— Тогда давайте все вместе на «три»! — прошептал Тальф. Волшебники переглянулись, фон Веттин постарался взять себя в руки, а садовник стал фиолетовым. — Раз! Два! Три!..

Они выкатились из-за угла всей ватагой, толкаясь и цепляясь друг за друга. Призраку оказалось легче всего — он проплыл прямо сквозь колдунов и до Тальфа донеслись обрывки его мыслей — что-то, связанное с розовыми кустами и черенкованием.

Огромный зал с потолком-куполом с одного взгляда вызывал ассоциации с собором — огромный, гулкий, высокий, величественный — и, в отличие от остальной пещеры, украшенный. Правда, из украшений тут были лишь многократно повторённый рисунок глаза, выбитая в полу здоровенная печать, внутрь которой поместился бы особняк Хейлера, и стоящие вокруг неё восемь обелисков из чёрного камня — но в сравнении с, опять же, остальной пещерой это выглядело настоящей роскошью.

В полутьме Тальф быстро нашёл Жози. Вообще найти её было очень простым делом — только слепой мог не заметить вымазанную в крови обнажённую девушку, стоявшую в центре печати, собиравшую чёрные энергетические нити от обелисков и перенаправлявшую эту энергию прямиком в центр потолка.

— Вы всё-таки пришли, — раздался усталый голос Кассиана. — Уходите, глупцы! Вы мешаете совершить великое дело! — колдун снял капюшон и Тальф увидел, что глаза ректора непроницаемо-черны.

— Впустить в наш мир Темнейшего — это безумие. Прекратите ритуал!

Кроме Кассиана и Жози Тальф так и не смог никого разглядеть — и это было странно, ведь лошадей у входа в пещеру было не меньше пары десятков.

Лишь потом он присмотрелся к обелискам: у их подножия лежали растерзанные тела.

Чувство вины успело поднять голову и пикнуть, что это он во всём виноват, но Тальф безжалостно его удавил — время для самокопания было неподходящее.

— Прошу тебя, одумайся! — воскликнул Кассиан. — У нас нет другого выхода! Её величество права, всё кончено! Мы либо умрём в мучениях, либо проведём остаток жизни в бегах!

— Смерть — это ещё не конец. Я видел, что по ту сторону, — и это не страшно. Остановите ритуал!..

Жози дёрнулась несколько раз и закричала. Кровь на её коже вскипела и испарилась, оставив страшные ожоги.

Тальф чуть не бросился ей на помощь, но фон Веттин его остановил.

— Слишком поздно, мальчик мой, — устало улыбнулся ректор. Непроницаемая тень у него под глазами медленно разрасталась, становясь всё глубже. — Ты ведь не перевёл самое главное, знаешь? — усталый старик вознёс руки к каменным небесам и провозгласил: — В год, когда носители алого пламени сожгут мёртвое войско! В год, когда падёт царствие живых и мёртвых! Владыке мёртвых и владычице живых суждено призвать тёиного зверя с изнанки мира! — он говорил всё громче и громче — и крепкая, как сами кости земли, скала, дрожала от его голоса. — И умрут все люди и звери! И поникнут деревья и травы! И покроются льдом моря! И камни одряхлеют и рассыплются в прах!.. — он замолчал на миг, и гора перестала вздрагивать. А затем некромант прошептал последние слова пророчества: — И ничего больше не будет.

В ладонях ректора зажглись заклятья, и Тальф бросился на него.

Первым попал под раздачу фон Веттин: Кассиан ослепил его метким и ярким лучом света. Вампир взвыл от боли, рухнул на пол и принялся кататься, протяжно воя: «Глаза-а-а!»

Скорость, с которой Кассиан творил заклинания, поражала — он с видимой лёгкостью отбивал все направленные в него заклинания и умудрялся успешно контратаковать. Тальф не заметил, как остался один — слишком увлечён был собственным выживанием. В него летели огненные шары, заострённые сосульки, сгустки кислоты и молнии. То и дело сверху, по бокам и прямо под ногами открывались порталы, из которых к магистру тянулись когти, клешни, щупальца и ложноножки.

Ошалевший Тальф метался то туда, то сюда, убегал, уворачивался и извивался, проявляя чудеса гибкости. Если б он не был мёртв, то схлопотал бы разрыв сердца.

«Ты так не победишь! — прозвучал голос демона у него в голове. — Атакуй! Атакуй сам!»

Выяснять, откуда демон узнал, как Тальф сражается, было некогда — и магистр сосредоточился на том, чтобы самому запульнуть в Кассиана что-нибудь болезненное.

И это сработало — он медленно, по крупицам, но всё-таки начал перехватывать инициативу, а на лице Кассиана появилась злость.

— Ах ты… Вот же… — рычал он, когда отражал заклятье, и пытался создать своё, но не успевал — и вновь был вынужден защищаться.

Звуковое сопровождение у схватки было жуткое — Жози, стоявшая в центре круга, страшно кричала, а затем стала хрипеть. От её волос шёл дым, а кожа покрывалась волдырями, не выдерживая проходящую сквозь неё энергию.

До Кассиана оставалось буквально несколько шагов, но сделать их не было никакой возможности. Тальф отрубил огненным мечом тянущееся к нему щупальце, уклонился от падающего на голову куска льда, а затем выкрикнул слово на древнем языке, которое обрело в полёте форму булыжника и стукнуло колдуна в лоб. Тот покачнулся — и магистру на мгновение показалось, что всё получилось, но в ладони Кассиана появился хлыст из чистого огня — и пришлось снова драться не на жизнь, а насмерть.