Юрий Силоч - Постмортем

Когда всё было готово, дождь почти закончился, а небо на востоке, казалось, немного посветлело.

— Готов? — спросил Кассиан и промокший магистр кивнул, шмыгнув носом. Только сейчас он понял, насколько продрог — капюшон больше не защищал, и ледяная вода, стекая с волос, пробиралась за шиворот. — Тогда начинаем. Первое воспоследование! — некромант встряхнул головой и постарался хотя бы разозлиться, ведь сил уже не осталось. — Начали!

Первые слова древнего языка, на котором говорили за тысячи лет до появления в мире первых людей, с трудом сорвались с языка. С каждым новым слогом они набирали силу, распускались и расцветали, словно тугой цветочный бутон. Воздух задрожал, а голоса некромантов менялись, становясь всё глубже и громче.

Тальфа бросило в жар. Больше всего на свете он хотел сорвать с себя проклятый фартук, перчатки и накидку, пусть и знал, что это бесполезно — энергия, проводником которой он стал, текла внутри него. После жара пришла боль. Древние слова разогревали кровь, будто по жилам вместо неё текло раскалённое золото. Свечи вспыхнули и подожгли мгновенно высохшую ткань, а потемневший воздух вокруг демонической клетки начал закручиваться в вихрь, который уходил в небо, упираясь в яркую алую звезду, которой на небосводе раньше не было.

Демон визжал, верещал и сыпал проклятьями, бился о купол — но всё тщетно: пробить его он был не в силах и чудовищу оставался очень простой выбор: уйти добровольно или терпеть невыносимые страдания.

Последнее слово первого воспоследования было произнесено, но тварь ещё корчилась, не желая уходить восвояси.

— Воспоследование два! — выкрикнул Кассиан, переводя дух. — Давай!..

И ещё сильнее дрожал воздух, ещё сильнее закручивался вихрь, вбирая в себя пламя свечей, высокое и могучее, будто от лесного пожара.

— Воспоследование три!..

Это было последнее. Тальф говорил из последних сил, едва не теряя сознание от боли. Человеческое тело не выдерживало текущей через него потусторонней силы — и от магистра, и от Кассиана в землю то и дело уходили белые разряды молний.

«Давай же!» — мысленно рычал Тальф на чёрного петуха, который никак не желал завершать ритуал. «Ну же!»

И в тот самый момент, когда юноша был готов опустить руки и упасть замертво, птица всё-таки захлопала крыльями, выпятила грудь и завершила третье воспоследование. Оглушительное кукареканье ударило по ушам, поток чёрного вещества вырвался из птичьей глотки и хлестнул по печати — но не остановился на ней, а проник за преграду и оставил на шкуре демона длинный багровый рубец.

Голова Тальфа будто взорвалась изнутри: тварь завопила просто невыносимо и продолжала голосить, извиваясь, до тех пор, пока крик не замер на невообразимо высокой ноте, и на уши некроманта не обрушилась тишина.

Обессиленный юноша повалился на бок, подтянул колени к груди и взвыл от боли не хуже, чем демон. Каждую мышцу свело нестерпимой судорогой, всё тело было как натянутая до предела тетива: ещё немного — и разлетится в клочья.

Далеко не сразу магистр нашёл силы поднять голову и взглянуть на то место, где раньше… да и сейчас сидел запертый внутри купола демон. Тальф вскрикнул от неожиданности, разочарования и бессилия: если бы руки в тот момент подчинялись ему, то он наверняка схватился бы за голову. Этого не должно было произойти. Никак. Совсем! Ни одна потусторонняя тварь не выдержала бы три воспоследования и чёрного петуха!

Однако, судя по всему, чудовищу пришлось несладко — демон лежал без движения и лишь хрипло булькал.

— Что… — рядом с печатью появился Кассиан, которого шатало. Ректор не выдержал и повалился обратно на траву, от которой шёл пар. — Почему эта тварь смеётся? — он чуть не задал вопрос потусторонней твари, но вовремя опомнился.

— Я, может, и был бы рад сбежать отсюда, — охотно пояснил демон. Он явно пытался вернуть в голос прежние саркастичные нотки, но после взбучки они звучали фальшиво. — Но ваш многоуважаемый магистр привязал меня на смерть королевы. Так что я тут до тех пор, пока её величество не отойдёт в мир иной. Или не уколется веретеном, ха!.. Но тогда я сперва обрету свободу. И угадайте, что я сделаю в первую очередь — вернусь домой или сначала сожру ваши души, чтобы подарить им вечность мук?..

Отвратительный смех повторился.

Кассиан упал на спину и закрыл лицо руками:

— Это правда, Тальф?..

Молодой человек медлил с ответом. Он очень хотел бы ответить, что это неправда, демон лжёт и Тальф не поспешил и не ошибся в расчётах. Стыд крепко ухватился за язык и не давал ему пошевелиться.

— Правда?.. — повторил Кассиан и сделал вывод, не дожидаясь ответа. — Значит, правда. Темнейший… Что же нам теперь делать?..

— А делать, — Тальф наткнулся взглядом на пылающие глаза демона и остро захотел ткнуть в них вилкой, — мы будем вот что! — он поднялся и, сжав кулаки, подошёл к самой печати. — Мы будем повторять изгнание снова и снова! Каждый раз, когда он откроет свою поганую пасть, мы будем приходить сюда вместе с птичкой и повторять ритуал. До тех пор, пока у нас хватит сил и до тех пор, пока эта тварь не начнёт скулить, умоляя о пощаде! Надеюсь, я понятно выразился?..

Демон молчал.

— Мне очень страшно, магистр, — нервно усмехнулся он. — Пожалуйста, не пугайте меня так больше. Иначе я и вправду поверю, что у вас как-то хватит сил и ума мне навредить. Ваше предложение меня очень заинтересовало, но мне больше нравится другой вариант: я продолжу делать то же, что и делал до тех пор, пока сюда не ворвётся обезумевшая толпа, которая повесит вас двоих, а принцессу разорвёт в клочья голыми руками!

— Кассиан! — рявкнул Тальф так, что ректор округлил глаза от удивления. — Зажигаем свечи. Через минуту начинаем первое воспоследование!..

— Эй! — забеспокоился демон. Магистр, не обращая на него внимания, чиркал спичкой над первой свечой. — Эй, мальчишка!.. Ладно-ладно! — несмотря на то, что чудовище сдалось, язвительные и высокомерные нотки в его голосе никуда не делись. — Не стоит так перенапрягаться, господа. А то, боюсь, вы погибнете от истощения и лишите меня удовольствия убивать вас в течение тысяч лет. Ради этого я буду готов немного помолчать. Главное, чтобы вы не забывали, кто в итоге окажется в выигрыше.

— Забудешь тут… — буркнул Тальф, отворачиваясь от купола.

Над Мрачным замком клубились не менее мрачные тучи. Плотная равномерно-серая пелена скреблась об острые башни, как морская рыба, чешущая живот о кораллы. Время от времени глухо урчал гром, но для полноценной грозы небесам не хватало сил — мощный ночной ливень превратился в мелкую и противную морось.

Гримхейм нехотя просыпался. На мокрых улицах появились первые будильники: мертвецы поплоше, закутанные в плотную ткань, на которой были нашиты десятки колокольчиков. Покойники ковыляли туда-сюда, шлёпая по лужам, таращась в пространство невидящими зелёными глазами и издавая весёлый перезвон, который вместе с обезображенными мёртвыми лицами смотрелся жутковато. Заспанные и недовольные погонщики, каждый из которых держал на плече смотанную в клубок цепь, собирались небольшими компаниями, укрываясь от дождя в арках. Люди в длинных потёртых плащах и высоких шляпах негромко переговаривались и сосредоточенно курили, и наблюдая за работой своих покойников.