Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 3 [СИ]

— А Кайкелоне? — спросил Дегатти.

— И ей тоже, конечно.

— М-да. Я, конечно, всегда знал, что мэтресс Чу якшается с демонами… — задумчиво сказал Дегатти, заедая вино ломтиком сыра в меду. — Это ее специальность, в конце концов… Но я не думал, что она запросто принимает у себя на даче Рыцаря Паргорона… что она даже однажды спасла ему жизнь…

— А что тут такого? — пожал плечами Янгфанхофен. — Всем нужны друзья. Просто нужно уметь их выбирать.

— А об этом действительно никто не подозревает? — спросил Бельзедор. — Почему Чу все еще не в магиозах?

— Потому же, почему и я, — хмыкнул Дегатти. — У нас не запрещено якшаться с демонами. Иначе весь Апеллиум пришлось бы пересажать. Запрещено вызывать демонов в преступных целях… но любую магию запрещено применять в преступных целях. Это общее правило.

— Надо же, — подивился Бельзедор. — Есть что-то, за что у вас не сажают в Карцерику.

— Да-да, у нас же сажают в Карцерику по любому поводу… Очень смешно.

— А разве нет? У вас там очень легко попасть в магиозы. Убил кого-то проклятьем — магиоз. Призвал деньги — магиоз. Сотворил золото — магиоз. Даже попытался учить магии вне санкции Мистерии — магиоз.

— За убийство, кражу или фальшивомонетничество наказывают везде, — поморщился Дегатти. — А насчет частного обучения ты брешешь. Мистерия этого не одобряет, и диплома в таких случаях не выдают, но в Карцерику за это не сажают.

— Зато за другие вещи сажают. Хотя если разобраться — у вас там каждого второго можно посадить. Полностью чистых почти и нет.

— Это ложь.

— Да?.. А ты сам-то, Дегатти? Какие-то шашни с Паргороном, со мной вот сидишь, бухаешь… хотя ладно, со мной можно. Мы же друзья.

— Мы не друзья.

— Все мои друзья отрекаются от меня при третьих лицах. Это нормально.

Янгфанхофен слушал их и потихоньку посмеивался. Бутылочка гарийского понемногу пустела. Разлив остатки, старый гохеррим сказал:

— Кстати насчет магиозов. Не хотите ли услышать историю об одном из самых известных магиозов в истории?

— Антикатисто, что ли? — переспросил Дегатти. — Эту историю все знают.

— Ну, положим, не все и не всю… — хмыкнул Янгфанхофен, переглянувшись с Бельзедором. — Но нет, я не о нем. Я пообещал кое-кому, что про Антикатисто рассказывать не буду… по крайней мере еще несколько лет. Эта байка о другом… хм… человеке…

967 год Н.Э., Парифат, Теймурок.

Яркен хлопнул мертвеца по спине, и тот зашагал к своим собратьям. Еще один превосходный рабочий зомби, уже девятнадцатый за сегодня. А он еще даже не завтракал.

Яркен любил свою работу. Обосновавшись в Теймуроке, он день-деньской трудился на благо государства. Король его ценил, хотя и побаивался.

Его все побаивались.

В свое время он долго заверял королевский кабинет, что ожившие мертвецы не взбунтуются и не начнут есть живых. Министры проявляли удивительную недальновидность. Не желали понять, насколько разумно использование мертвых тел в качестве дармовых работников.

Но в конце концов Яркен победил предрассудки. Наглядно продемонстрировал полезность своего искусства. Уже очень скоро зомби стали трудиться на стройках и шахтах, освободив от этого живых.

Поначалу это вызвало некоторую безработицу, легкое недовольство в народе и умеренное количество стихийных протестов, но в итоге у Яркена только прибавилось материала. Особенно когда удалось убедить короля, что казнь через отсечение головы неразумно портит полезную болванку. Конечно, голову можно пришить обратно, но это лишние затраты усилий, которых можно избежать, если топить преступников или травить ядом.

Золотые времена после этого наступили. Больше свежего материала — больше свободы творчества. В основном Яркен производил рабочих зомби, но некоторые излишки использовал для экспериментов, постепенно повышая и качество продукции.

В конце концов, тупого зомби сделает даже студиоз. Бестолкового мертвеца, способного только таскать тяжести и выполнять простейшие команды. Яркен мог поднимать таких сотнями, и поначалу в основном таких и поднимал — нужно было срочно наполнить Теймурок дармовой рабочей силой.

Но он быстро от них отказался. Мало толку от работников, которых нужно постоянно контролировать и поправлять. Они упирались в стены, падали в ямы, роняли вещи. Совершали глупейшие ошибки.

Не делали они только того, чего особенно боялись всякие ретрограды. Не нападали на живых. Эта возможность действительно не равна нулю, когда речь идет о нежити, но Яркен блокировал ее своим творениям наглухо.

Понемногу даже церковь перестала считать его вселенским злом — тем более, что севигину Яркен платил исправно. С каждого арендованного зомби отчислял двадцать шестую часть прибыли.

Поток желающих взять мертвеца в аренду год от года только рос. Дворяне и богатые горожане брали их поштучно — как домашнюю прислугу, сторожей, кучеров. Зомби не сплетничали, не дерзили хозяевам и не крали столовое серебро.

Но с этих Яркен получал не такой уж большой доход. Основная прибыль шла с клиента оптового. Все те же стройки и шахты, работы на полях… и армия, конечно. Королевский воевода стал главным союзником Яркена, как только понял, сколько солдат тот ему поставит. Послушных, дисциплинированных, не знающих страха и боли. Немного медлительных и туповатых, но это ничего. К тому же им не нужно платить, их не нужно кормить… и здесь Яркену стал другом уже казначей.

В этом нет ничего нового. Некроманты по всему миру зарабатывают таким образом. Правильно поднятая нежить полезна, удобна и дешева. Просто Яркен был лучшим в своим ремесле — он производил зомби в огромных количествах, они всегда были превосходны и ни разу еще не пытались сожрать создателя.

Мало кто из его собратьев по ремеслу может сказать о себе такое.

Наводнив страну обычными рабочими зомби, Яркен начал практиковать и мертвецов-интеллектуалов. Стал принимать индивидуальные заказы, добавлять нестандартные функции, производить нежить под конкретные запросы заказчика. В стране появились зомби-секретари, зомби-телохранители, даже зомби-певцы. Кладбища Теймурока уже не успевали поставлять материал, и Яркен стал закупать его за рубежом — в Эйгуммне, Шевларии и маленьких северных королевствах.

Тела Яркену доставались не задаром. Он честно приобретал их у скорбящих родственников или городских властей. Платил все подати и даже специально ради него введенный налог на мертвые души. А о церковной севигине уже было упомянуто ранее.

И при этом продавать зомби Яркен отказывался наотрез. Все до последнего продолжали числиться его собственностью — он только сдавал их в аренду. Любой зомби, которого арендатор прогнал или потерял, какое-то время ждал, а потом равнодушно брел домой, на мертвецкую фабрику.