Ксения Васёва - Тени и грани

Мне повело — относительно, конечно — в том, что парень и не думал убегать. Он с довольной улыбкой стоял в небольшом перелеске и ждал, видимо, меня. Дождался. Я даже не стал растрачиваться на пафосные слова, а на всей скорости зарядил ему в морду. В живот, снова в лицо, ногами — словом, град ударов, чтобы он не успел опомниться. Я был крупнее его, пусть он и старше и, кажется, смог разбить ему губу. Главное, вырубить эту скотину и дождаться приезда полиции.

Но тут парень догадался оттолкнуть меня и сам отскочил назад.

— Ах ты, сука, — медленно произнёс он, дотрагиваясь до губы, — всё, нарвался. Теперь мне плевать, теневик ты или нет, я тебя точно прибью.

— Попробуй! — ощерился я.

Убийца смерил меня насмешливым взглядом, впрочем, не без раздражения — он продолжал морщиться, задевая место удара. Самоуверенность парня просто зашкаливала. Ну уж нет, я тебе не восторженная хрупкая девица, со мной грозные фразы не пройдут. Но сердце на миг дало сбой — вспомнилась недавняя стычка в лесу. А вдруг у него тоже есть с собой пистолет?..

— Попробуй, — ровно повторил я и посмотрел на него в упор. Есть или нет — думать надо было раньше. Сейчас уже поздно что-то менять.

— А ты любопытный малый, — хмыкнул он, — и всё-таки: человек или теневик? Давай, признавайся. Простой смертный не справился бы с дочкой Шакона. А именно ты, по слухам, организовал ей несчастный случай. Да?

Что-о?? Я прямо воочию увидел, как моя челюсть брякается на землю. Я подстроил смерть Аннет? Что за ерунда?!

— Слушай, псих! — не выдержала душа поэта, — я тебя второй раз в жизни вижу, и ты второй раз обвиняешь меня в совершенно абсурдных вещах! Лечиться не пробовал? И чем тебе Яна не угодила?! — я сорвался на крик. До слёз было жалко девчонку. За что с ней так?..

— То есть не ты? — к моим словам парень отнёсся равнодушно. Я скрипнул зубами, но промолчал — похоже, этому индивиду бесполезно что-то говорить, — хотя, я тебе не верю. Шакон до отвращения расчётливая сволочь и он знает, кого искать. Так что не прикидывайся ветошью. Меня сегодня уже Лель успел выбесить, растил себе карманного теневика, эту Яну, за нашей спиной. А ведь в преданности клялся, ножки целовал… старый маразматик. Ничего, кокну тебя вперёд лидера гончих — хоть развлекусь… хр-р.

Рискну предположить, что виной последних невыразительных звуков стала стальная «звёздочка», застрявшая в его горле. На асфальт брызнула кровь. Парень страшными, пустыми глазами посмотрел куда-то поверх меня и снова захрипел. Он попытался сжать шею, чтобы остановить кровотечение, но «звёздочка» слишком глубоко вошла в горло. Несколько секунд парень ещё дёргался, а потом затих…

Я ничего не мог сделать — ни убежать, ни испугаться, ни заорать. Тело будто бы парализовало на месте.

Не знаю, сколько бы длилось моё оцепенение, если бы не Ана.

— Осьминожек мой, пошли отсюда, — ласково, словно ребёнку, прошептала она.

Музыка играет… где-то. Не могу распознать, то ли у соседей, то ли в квартире. Я с трудом оторвался от подушки и застонал. Голова — хоть гвозди заколачивай. И ещё мелодия эта адская спать мешает. Какой идиот слушает музыку с утра пораньше?!

— Это телефон. Твой. И полдень уже на дворе, — со смешком ответили мне. Хотел было швырнуть в нечисть подушку, но вовремя вспомнил, что этим только дам повод поглумиться над собой. И мозг придумал другой план:

— Ан, солнце моё, найди телефон, пожалуйста, — с мольбой в голосе попросил я, поскольку глаза открываться решительно не желали. О-хо-хо. Давно мы так круто не напивались…

Ради разнообразия совесть изобразила пай-девочку и покорно ушла за мобильным. Впрочем, причину столь добросовестного поведения я понял спустя полминуты, когда оглушительно завывающая штука шлёпнулась рядом с головой. О, боже, я такие высокие ноты в жизни не брал. Нашарил пальцами эту паралитически вибрирующую тварь и попеременно морщась, поднёс к уху.

— Привет! — жизнерадостный голос Даниэля-Дина вынес последние остатки человеколюбия. Моя ответная реплика была достойна звания «лучший гопник месяца».

— Чего тебе надо, бл… — и тут я опомнился. Но к чести Дина стоит сказать, что у него даже паузы не возникло:

— Ого, я смотрю, подготовка к олимпиаде в самом разгаре! — ехидно прокомментировал он. Мой разум удивленно крякнул. М-да.

— Извини, совсем про неё забыл… — пробормотал я, медленно отключаясь. Однако как оказалось, такт и Дин — две несовместимые вещи.

— Подъём!!! — заорал он, что я подскочил. Рядом заворочался Лёха, которому тоже надоели утренние звонки и крики.

— Дим, потише! — пробасил друг и отвернулся.

Смирившись с тем, что вставать всё-таки придётся, я нехотя сполз с дивана. В гостиной царил натюрморт из грязных тарелок и сваленных в кучу бутылок. К горлу разом подкатила тошнота. И не потому, что пили, а потому, из-за чего пили.

— Дин, ты живой? — я вошёл на кухню и осознал, что в трубке подозрительно замолчали.

— Да-а… Судя по всему, я не только тебя разбудил?

— Угу, — с третьей попытки мне удалось налить воду в стакан, — мы с Лёхой вместе спали.

Сказал без всякой задней мысли и тут же поперхнулся. Надо ведь было ляпнуть!

— Нет!

— Ладно-ладно, бывает, — захихикала эта сволочь (не родственники ли они с Аной, часом?), — я умею хранить секреты, — и снова ненавистное бульканье.

— Дин!!! Спали — в прямом смысле!

И мозг окончательно вынесло следующее:

— Жаль.

— Что???

— Да девушка мне у него нравится, думал, если вы вместе… эх, не повезло.

Я со вздохом сполз по стенке. Если он на расстоянии такой невозможный, то что будет при встрече?..

— Кстати, ты готовиться планируешь? Олимпиада вскоре после праздников, в четверг.

— Завтра, — выдавил я, — приходи часам к двенадцати.

На потемневший экран мобильного телефона я посмотрел с умилением. Всё, теперь можно идти спать. Больше меня никто не потревожит… твою мать! Резкий звонок в дверь стал последней каплей — мы с Лёхой синхронно взвыли.

— Неплохо вы здесь погуляли, — с сарказмом произнесла Ната, разглядывая неубранную комнату. Я смутился и опустил глаза. Краснеть мне приходилось в одиночестве: лучший друг скрылся в туалете ещё до того, как я открыл дверь. Услышав характерные звуки из ванной, Ната хмыкнула и начала собирать грязные тарелки. Я замер, не зная, что делать дальше, и за бездействие получил укоризненный выговор от Аны.

— Да ну вас, женщины, — пробурчал, сгребая бутылки, — можно подумать, у нас повод несерьёзный был.

В четыре руки мы быстро навели порядок. Жизнь налаживалась — Ната принесла с собой печеньки, коробку с пиццей и какой-то отвар из трав, который просто волшебно снимал похмелье. Правда, Лёхе он не шибко помог, но, по крайней мере, друг уже не бегал в туалет каждые пять минут.