Терри Пратчетт - Ноги из глины [litres]

– Обломок спички?

– Големы не курят, сэр, и огонь им не к чему. Как-то это… странно, что у него при себе была такая вещь.

– О, – саркастически сказал Ваймс. – Улика.

След Дорфла она бы узнала из тысячи других. Запах бойни, который он за собой оставлял, так и щекотал ноздри.

Дорога петляла, но в ее изгибах была система. Как будто голем прочертил свой путь по линейке и сворачивал в первую же улицу, которая вела в нужном направлении.

След завел Ангву в небольшой переулок, который оканчивался тупиком, упираясь в ворота склада. Она принюхалась. В воздухе стояло множество запахов. Тесто. Краска. Жир. Сосновая смола. Резкие, громкие, свежие ароматы. Она снова принюхалась. Ткань? Шерсть?

В грязи, перекрывая друг друга, виднелось множество отпечатков ног. Довольно внушительных ног.

Та небольшая часть Ангвы, что ходила вертикально, заметила, что следы, ведущие наружу, были оставлены поверх следов, ведущих внутрь. Она опустила нос к земле. Целая дюжина существ, каждое со своим ярко выраженным запахом – правда, судя по нему, это были скорее не существа, а изделия, – недавно спустились по лестнице. И все двенадцать поднялись обратно.

Ангва сбежала по ступенькам и столкнулась с непреодолимым препятствием.

С дверью.

Лапы были плохо приспособлены к дверным ручкам.

Она выглянула в переулок. Там никого не было. Только туман висел между домами.

Ангва сосредоточилась и перекинулась в человека. Она постояла спиной к стене, пока мир не перестал ходить ходуном, и дернула за ручку.

За дверью оказался просторный подвал. Даже острый глаз верфольфа мало что мог бы тут разглядеть.

Надо было оставаться в человеческом обличье. Так у нее лучше работала голова. К несчастью, сейчас в голове у Ангвы в первую очередь крутилась мысль, что она голая. Любой, обнаружив у себя в подвале голую женщину, начнет задавать вопросы. Или вовсе обойдется без вопросов, даже совсем коротких вроде «Можно?..». Ангва бы с этим справилась, без сомнений, но предпочла бы обойтись без этого. А то потом умаешься объяснять, почему у ран такая странная форма.

Значит, не надо терять времени даром.

Все стены были покрыты письменами: одни буквы крупнее, другие помельче, но шрифт везде одинаковый – тот самый, которым пользуются големы. Фразы были написаны мелом, краской, углем, а кое-где просто выцарапаны на камне. Они поднимались от пола до потолка, столько раз пересекая друг друга, что разобрать их было почти невозможно. Тут и там в мешанине букв проглядывали отдельные слова:

… НЕ ДОЛЖЕН… ТО, ЧТО ОН ДЕЛАЕТ, НЕ… ПРОТИВ СВОЕГО СОЗДАТЕЛЯ… ГОРЕ БЕСХОЗНОМУ… СЛОВА В… ГЛИНА ОТ ГЛИНЫ… ОТПУСТИ МОЙ… ПРИВЕДИ НАС К СВО…

Пыльный пол склада был весь истоптан. Ангва присела, поскребла его ногтем и принюхалась. Запахи. Промышленные запахи. Их можно было различить и без обостренного нюха. Големы пахли только глиной и тем, с чем они сейчас работали…

Ее пальцы вдруг на что-то наткнулись. Это была палочка длиной в пару дюймов. Спичка без серной головки.

Через несколько минут Ангва обнаружила еще десять спичек, разбросанных тут и там, как будто кто-то крутил их в руках и уронил.

Чуть поодаль от остальных нашлась отломанная половинка спички.

Ее ночное зрение уже угасало. Но волчье чутье держалось дольше. Все те запахи, смесь которых ручьем вливалась в здание склада, остались и на спичках. Но запах боен – запах Дорфла – исходил только от сломанной.

Ангва села на корточки и посмотрела на крошечную горстку спичек. Сюда пришли двенадцать… работников, занятых тяжелым трудом. Они пробыли тут недолго. Они… спорили: отсюда и надписи на стенах. Они что-то делали, для чего понадобились одиннадцать целых спичек (вернее, заготовок для спичек, без серы, – может, тот голем, от которого пахло сосной, работал на спичечной фабрике?) и одна сломанная.

Потом они вышли наружу, и каждый отправился своим путем.

Путь Дорфла привел его прямиком в штаб-квартиру Стражи, где он сдался дежурным.

Зачем?

Ангва снова понюхала обломок спички. Этот запах крови и мяса она бы ни с чем не спутала.

Дорфл признался в убийстве…

Она подняла взгляд на исписанные стены и поежилась.

– За тебя, Фред! – провозгласил Шнобби и поднял кружку.

– Завтра все вернем в копилку. Никто даже и не заметит, – сказал сержант Колон. – И вообще, это проходит по графе «чрезвычайные обстоятельства»!

Капрал Шноббс мрачно уставился в кружку. Посетители «Залатанного Барабана» часто так делали, когда первоначальная жажда отступала и появлялась возможность разобраться, что они, собственно, пьют.

– Как мне быть? – простонал он. – Родовитым особам, им же надо носить всякие диадемы, длинные одеяния и все такое. И стоит все это добро прорву денег. А еще приходится делать кучу всяких вещей. – Он отхлебнул пива. – Как г’рится, « шноблесс оближешь ».

– Ноблес оближ [13] Noblesse oblige – французский фразеологизм, буквально означающий «благородное происхождение обязывает». Русскоязычный аналог – поговорка «положение обязывает» ( прим. редактора ). , – поправил Колон. – Ну да. Попал в высший свет – изволь крутиться. Деньги там на благотворительность жертвовать. Заботиться о сирых и убогих. Старую одежку садовнику отдавать, хотя на ней еще есть место для заплаток. Я все эти штуки знаю. Мой дядя когда-то был дворецким у леди Силачии.

– Нет у меня никакого садовника, – угрюмо сказал Шнобби. – И сада нет. И старой одежды, кроме той, что на мне сейчас. – Он сделал еще глоток. – А что, леди Силачии отдавала свою одежду садовнику?

Колон кивнул:

– Ага. Странный он был тип, этот садовник. – Он встретился взглядом с трактирщиком и крикнул: – Еще две пинты «Ухмельного»! – Потом покосился на Шнобби. Его старый приятель выглядел еще пришибленнее обычного. Надо было подставить ему дружеское плечо. – И Шнобби плесни две пинты, – добавил он.

– За тебя, Фред.

Сержант Колон приподнял брови, когда Шнобби едва ли не одним глотком осушил всю кружку и не очень уверенным движением вернул ее на стол.

– Лучше бы к этому титулу прилагался мешок с деньгами, – сказал Шнобби и потянулся за второй кружкой. – Я думал, всякий высокородный хлыщ – богатей, каких мало. И, когда ты становишься аристократом, тебе одной рукой протягивают толстенькую пачку банкнот, а другой водружают на башку корону. Какой толк быть благородным нищим? Тут даже не знаешь, что хуже. – Он опрокинул в себя пиво и со стуком поставил кружку. – Вот богатенький простолюдин – эт’ да, эт’ я п’нимаю.

Трактирщик склонился к сержанту Колону:

– Что стряслось с капралом? Он же никогда не берет больше полпинты. А сейчас выпил уже восемь.

Фред придвинулся к нему и украдкой сообщил: