Терри Пратчетт - Ноги из глины [litres]

– Он быстро учится, правда? – спросил Колон. – Про уши я ему даже не говорил.

– Народу это не понравится, – сказал Шнобби. – Голем-стражник – виданное ли дело?

– Работа Стражника – Лучшая Работа Для Того, Кто Любит Свободу. Закон – Слуга Свободы. Свобода Без Всяких Ограничений – Пустой Звук, – веско изрек Дорфл.

– Знаешь, – заметил Колон, – если со Стражей у тебя не срастется, ты всегда сможешь печь печенье с предсказаниями. Без работы не останешься.

– Вот забавно, – сказал Шнобби, – вы когда-нибудь замечали, что в этом печенье не бывает плохих предсказаний? На бумажках никогда не написано: «Ну все, теперь тебе точно хана».

Ваймс прикурил сигару и помахал спичкой.

– Таков уж, капрал, один из фундаментальных принципов бытия, – сказал он.

– Что это за принцип такой? Неудачникам никогда не достается печенье с предсказаниями? – спросил Шнобби.

– Нет. Люди, которые им торгуют, не хотят терять покупателей, – вот и весь принцип. Пойдем, констебль Дорфл, прогуляемся.

– У нас скопилась целая гора бумаг, сэр, – сказал сержант Колон.

– Скажи капитану Моркоу, что я велел с ними разобраться, – откликнулся Ваймс, уже стоя в дверях.

– Он пока не заходил, сэр.

– Ничего, время терпит.

– Ладно, сэр.

Колон сел за стол. Он рассудил, что это место подходит ему как никакое другое. Здесь, по крайней мере, он был застрахован от какого бы то ни было столкновения с Природой. Утром у него состоялся один из редких разговоров с госпожой Колон, и он со всей определенностью заявил, что больше не хочет становиться ближе к земле, потому что он уже побывал так близко к ней, как только возможно, и оказалось, что земля – это просто грязь. Колон решил, что ему спокойнее, когда между ним и Природой находится толстый слой булыжника. К тому же Природа противно хлюпала.

– Пойду на дежурство, – сказал Шнобби. – Капитан Моркоу хочет, чтобы я занялся предотвращением преступлений на Персиковопирожной улице.

– И что же он велел тебе сделать? – спросил Колон.

– Держаться оттуда подальше.

– Слушай, Шнобби, а правду говорят, что ты все-таки не лорд? – осторожно поинтересовался Колон.

– Меня, похоже, выперли из высшего света, – ответил Шнобби. – Ну и слава богам. Жратва у них так себе, а пойло и вовсе мерзкое.

– Ну хорошо, что ты легко отделался, – сказал Колон. – Не пришлось раздавать одежду садовникам и все в таком духе.

– Ага. Зря я им вообще рассказал об этом проклятом кольце.

– Было бы проще, если бы не рассказывал, это точно, – согласился Колон.

Шнобби плюнул на значок и деловито протер его рукавом. «Хорошо, что я хоть про тиару не ляпнул, – сказал он себе. – И про диадему. И про три золотых медальона».

– Куда Мы Идем? – спросил Дорфл, когда они с Ваймсом шагали по Бронзовому мосту.

– Хотел тебя познакомить с теми, кто дежурит во дворце, – ответил Ваймс.

– А. Там Как Раз На Дежурстве Мой Новый Друг, Констебль Посети, – сказал Дорфл.

– Ну и прекрасно!

– Я Хочу У Вас Кое-Что Спросить, – продолжил голем.

– Да?

– Я Разбил Жернов, Но Големы Его Починили. Почему? И Я Отпустил Животных, Но Они Просто Глупо Слонялись По Улицам. Кто-то Даже Вернулся На Бойню. Почему?

– Добро пожаловать в реальный мир, констебль Дорфл.

– Свобода – Это Так Страшно?

– Еще как.

– Если Сказать Людям «Сбросьте Свои Цепи», Они Сами Скуют Новые?

– По сути, люди только этим и заняты.

Дорфл задумчиво зарокотал.

– Да, – сказал он наконец. – Я Могу Это Понять. Быть Свободным – Все Равно Что Ходить С Раскрытой Головой.

– Придется поверить тебе на слово, констебль.

– Мне Надо Платить В Два Раза Больше, Чем Другим Стражникам, – сказал Дорфл.

– Правда?

– Да. Я Не Сплю. Я Могу Работать Без Перерыва. Я Очень Выгодное Приобретение. Мне Не Нужно Брать Выходной, Чтобы Похоронить Бабушку.

«Как же быстро они учатся», – подумал Ваймс. А вслух спросил:

– Но тебе же надо отпрашиваться на святые дни, разве нет?

– Или Все Дни Святые, Или Никакие. Я Пока Не Решил.

– Э… а на что ты будешь тратить жалованье, Дорфл?

– Я Накоплю Денег И Выкуплю Голема Клутца, Который Работает На Консервной Фабрике, И Сделаю Так, Чтобы Он Стал Сам Себе Хозяином; Потом Мы Вместе Накопим Еще Денег И Выкупим У Торговца Углем Голема Бобкеса; Втроем Мы Накопим На То, Чтобы Выкупить Голема Шмату, Который Трудится В «Семидолларовом Ателье» На Персиковопирожной Улице; Потом Мы Вчетвером…

– Кто-то другой решил бы освободить своих товарищей силой и устроил бы революцию, – сказал Ваймс. – Не то чтобы я тебе это предлагал, конечно.

– Нет. Это Было Бы Воровство. Нас Продают И Покупают. Значит, Мы Сами Выкупим Себя На Свободу. Сами На Нее Заработаем. За Нас Это Никто Не Сделает. Только Мы Сами.

Ваймс улыбнулся про себя. Наверное, ни одни другие существа в мире не потребовали бы чека за свободу. Кое-что не поддается изменению.

– О, – сказал он. – Кажется, кто-то хочет с нами побеседовать…

Им навстречу двигалась толпа в серых, черных и шафрановых мантиях. Это были священники. Чем-то очень рассерженные. Они, расталкивая локтями прочих горожан и цепляясь друг за друга нимбами, пробирались по мосту.

Во главе толпы шел Гьюнон Чудакулли, верховный жрец Слепого Ио и человек, лучше всего в Анк-Морпорке подходящий на роль амбассадора по религиозным вопросам. Он завидел Ваймса и поспешил к нему, воздев указующий перст.

– Послушай-ка, Ваймс… – начал он и осекся, увидев Дорфла.

– Так вот он, этот истукан? – спросил Чудакулли.

– Это голем, ваше преподобие, – поправил Ваймс. – Констебль Дорфл, к вашим услугам.

Дорфл почтительно коснулся шлема.

– Чем Мы Можем Быть Полезны? – спросил он.

– На этот раз тебе не отвертеться, Ваймс! – сказал Чудакулли, не обращая на него внимания. – Ты зашел слишком далеко даже по своим меркам. Ты дал этому существу голос, а оно даже не живое!

– Разбить его!

– Святотатство!

– Люди этого не потерпят!

Чудакулли обернулся и шикнул на остальных священников.

– Я сейчас говорю, – сказал он и повернулся обратно к Ваймсу. – Это можно расценить как возмутительное богохульство, поклонение идолам и попрание устоев…

– Я ему не поклоняюсь. Я просто плачу ему жалованье, – сказал Ваймс, постепенно входя во вкус. – Если нужно что-то попереть, это скорее к Шнобби. – Он сделал глубокий вдох. – И, раз уж вам так хочется возмутительного богохульства…

– Прошу Прощения, – сказал Дорфл.

– Еще не хватало тебя выслушивать! Ты даже не живой! – крикнул священник.

Дорфл кивнул.

– По Сути, Это Так, – сказал он.

– Видите? Он сам это признает!

– Вы Можете Расколотить Меня На Куски, И Разбить Их На Осколки, И Растолочь Их В Мелкую Крошку, И Размолоть Ее В Легчайшую Пыль – И, Полагаю, Вы Не Найдете Ни Единого Атома Жизни…