Артем Кочеровский - Глитч

Ямато выслушал господина Хаттори и заметил странные толчки в груди. Сердце работало неправильно. Оно то вздрагивало слишком резко, выдавая двойные удары, то пропускало свою очередь, отчего Ямато становилось холодно. Завибрировал телефон. Хаттори-сан прочитал сообщение, подошел к Ямато и опустился перед ним на колени. Двумя пальцами он откинул несколько порванных краев рубашки, посмотрел на скрученную и рваную кожу и покачал головой. Серые полосы паутины медленно растворялись в воздухе, становясь похожими на остатки табачного дыма.

— Я позвоню в скорую.

— Они не помогут, — Ямато покачал головой, отчего поплыли стены в комнате. — Спасибо вам, Хаттори-сан.

— Так будет спокойнее Сумико, — сказал Хаттори-сан и отвел глаза.

На улице запищала резина первого автомобиля, а чуть позже — и второго. Открылась входная дверь. Спокойный хриплый бас спросил, какие вещи нужно взять и приказал своим: «быстро ребята и без лишнего шума». Глухой топот ботинок заполнил дом. В гостиную заглянул невысокий худой человек с зажжённой сигаретой, кивнул Хаттори-сану и безразлично посмотрел на Ямато:

— Будем готовы через три минуты.

Хаттори-сан кивнул ему и жестом попросил выйти.

— И ведь не просто так они за тобой пришли, — господин Хаттори вдруг улыбнулся, хлопая налившимися влагой глазами. — Ты — сын своего отца. Прорвался через эту хренову ловушку, понимая, что…, - Хаттори-сан сжал Ямато руку. — Он проклинал себя за выбор, который ему пришлось сделать. Ненавидел за то, что бросил семью, убивался, зная, что его сын растет без отца, но… его сын вырос таким же. Теперь ты всё поймёшь, и он бы понял…

— Ямато! — закричала Сумико и ворвалась в гостиную. — Ямато, милый, ты как?! Всё же будет хорошо, правда?! Пожалуйста, скажи…

Ямато улыбнулся. Он использовал последние силы, чтобы выглядеть нормально. Хаттори-сан помог ему надеть пиджак, на ткани которого тут же стали просачиваться темные круги. Ямато сказал, что скорая уже едет, и что с ним всё будет хорошо, но Сумико и родителям нужно уехать, чтобы быть в безопасности. Сумико сказала, что никуда не поедет и останется вместе с Ямато, но долго спорить не смогла, потому как успокоительное начало действовать.

— Я люблю тебя, — в этот раз у него хватило сил, чтобы сказать самые важные слова.

Худой и невысокий человек с сигаретой увел Сумико. В гостиную заглянула госпожа Хаттори. Из глаз её прыснули слезы. Она отвела взгляд и ушла, ничего не сказав. Хаттори-сан вызвал скорую.

— Пора, господин Хаттори, — в дверях появился человек с большими усами и портфелем.

— Они скоро будут, — сказал Хаттори-сан, сжимая руку Ямато.

Ямато кинул, улыбнулся, сунул руку в карман и достал темно-синюю бархатную коробочку. Он вложил её в руку Хаттори-сана:

— Отдайте Сумико, когда придет время.

Господин Хаттори взял коробочку, похлопал Ямато по плечу и ушел.

Ямато устроился поудобнее и широко расставил ноги, чтобы не завалиться на бок. Он слушал удаляющиеся шаги. Аккуратные и едва слышные — это шаги госпожи Хаттори, спешащие, но уверенные — Хаттори-сана, сбивчивые и нерешительные — шаги Сумико. Поступь семьи Хаттори заглушали ботинки непонятных людей. Заурчали двигатели, а вскоре стихли, оставив Ямато наедине с биением собственного сердца. Оно барахлило, трепыхалось и больно кололо, но продолжало биться.

Он знал, что с каждой минутой будет больнее и хуже. Жаль, что он не успел заново освоить «глубинную печать». Это сладкое чувство… Щелчок пальцами, всплеск энергии и замыкание на себя самого… И вот ты оказываешься в герметичной капсуле, оберегающей тебя от реальности. Здесь есть только твои мысли, воспоминания и слегка замедлившееся время, которое будто пейзаж из окна поезда, пробегает мимо. В этот раз всё будет хуже, подумал Ямато. В тот раз… Он вдруг вспомнил слова Тоши. Вспомнил теорию об ММИ — многомировой интерпретации. Вмешательство ли это? Идеальная переменная, заготовленная создателем, которая прорвалась сквозь бесконечное множество проверок и ограничений, чтобы заменить другую переменную? Для чего? Кто решил, что именно он должен занять тело Ямато Исикавы? Почему это вообще произошло, и если имело смысл, то справился ли он со своей задачей? Он ведь ничего толком и не изменил, хоть мог бы сделать намного больше, если бы не… Впрочем… Ямато посмотрел на вбитое в стену тело Сяолуна… Что если это и было его миссией? Смерть психа, жаждущего любой ценой стать членом Кагаши. Что, если подобно эффекту бабочки, именно эта смерть решила назревающую проблему, масштабы которой заставили вмешаться самого создателя? Так ли это? Мог ли Сяолун быть этим звеном? Или это его помощник, который в нужный момент так и не осмелился нажать на курок, хотя должен был? Может быт, всё случилось, чтобы семья Хаттори уехала из Токио. Что станет с его бизнесом, наемными работниками? Вдруг кто-то из них впоследствии изобрел смертоносный вирус, а лишившись работы — сопьётся и умрет в нищете? Вдруг создатель уготовал для Сумико другую судьбу? Вдруг она должна найти в новом месте нового человека и стать ему опорой, чтобы в последствии изменить будущее Японии или всего мира? Сумико вполне бы справилась с этим…

Какая же чушь! Ямато улыбнулся, кашлянул. Сквозь сжатые зубы выплеснулись бордовые струйки. Он улыбнулся ещё сильнее и едва не засмеялся. Какая же редкостная чушь! Если уж и существует какой-то создатель, то какое ему дело вообще до нас? Почему будущее человечества или его отдельных единиц вообще должно его беспокоить? Вмешательство… Чушь собачья! Уж если создатель и существует, то у него есть дела поважнее, чем подросток, ввязавшийся в дела банды. Кто, если не он, озирает всё в горизонте миллиардов лет? Его поле для игры — вселенная. Бесконечность пространства и времени. Уж если он и существует, то ему приходится не сладко. Вселенная умирает, становится холоднее, звёзды гаснут. Уж если он чем-то и управляет, то, пожалуй, в его обязанности входит поддержание это величайшего пожара под названием Вселенная. Ему бы разобраться с постоянным расширением, остановить необратимые процессы и поломать пару-тройку законов, обрекших Вселенную на неминуемый гибель. Как бы сильно его не интересовала судьба людей, их вмешательство на горизонте в бесконечность — ничто. Пыль. Да и с чего бы ему заботиться именно о людях? Мало других существ? Куры, гусеницы, котики в конце концов. Может статься, что он и вовсе ботаник или геолог. Может, всё бескровное его привлекает куда больше, чем людишки, связавшие себя социальными правами? Нет тут никакого вмешательства. Это просто ошибка. Глюк, глитч, сбой… Ямато, подобно радиопомехе, прорвался на соседнюю частоту, на микросекунду изменил волну и быстро угас, оставив в эфире незаметное эхо. Эхо, о котором совсем скоро забудут, и которое совершенно ничего не изменит в передаче, длящейся миллиарды лет.