Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

– До того как заглох эфирограф, – сказала она, – к нам пришло известие с морской базы в Маредоне. Оттуда вышли подкрепления. Если мы сдержим Ишмиру в Мойке, то…

– То тогда вы сможете разбомбить Мойку и всех убить. – Карильон не убирала ножа. – В кошкину задницу такие планы.

– Мы не знаем, сколько на побережье еще осталось живых.

– Я знаю, – уперлась Карильон. – Мой обзор по-прежнему открыт.

Теревант поднял руку попросить слова, но Рабендат не заметил его.

– Это подводит нас к другому вопросу. Мы получили разведданные…

– То есть я тебе рассказала, – кисло вставила Кари.

Рабендат продолжил:

– По поводу Меча Эревешичей. Он в нижней Мойке. – Скелет указал на здания вокруг Болотной площади.

– Это же ловушка. – Синтера привела в изумление сама постановка вопроса. – Ишмирцы знают, что вы хотите вернуть меч. А они хотят разделить наши силы. Несомненно, какое-нибудь страховидло уже поджидает, когда вы заглотите наживку.

– Это не наживка. Это Меч Эревешичей. И это не наш город. Мои приказы таковы – вернуть меч и всех хайитянских сотрудников, а затем отступить.

– Хрена с два мы удержим виадук без мертвых, – выпалил наемник. – Как ни крути, не выйдет. Мы сваливаем.

– Эладора просила дать ей всего три дня, – воскликнула Кари, – долго его защищать не придется.

– И где, сука, шляется Эладора Даттин? – потребовал объяснений Синтер.

– Я не знаю!

– Вы с ней, – рассердился Синтер, – две ходячие порчи. Будь у меня одно желание, я б загадал, чтобы вы обе сдохли, вместе с вашей поганой семейкой.

– Время на исходе. Если вскоре вы не укрепите линию виадука, враги прорвутся. Мои отряды скоординируют наше наступление с вашей разверткой, частично оттянут на себя силы противника. – Рабендат впервые отметил, что Теревант тоже с ними. – Старший Эревешич должен получить меч.

Лис снова сжала ладонь Тереванта. Он убрал руку и встал.

– Благодарю вас, полковник, но… старший Эревешич может и подождать. Наши войска присоединятся к Гвердону в обороне бреши под виадуком.

Череп Рабендата провернулся и воззрился на него:

– Милорд, если мы не добудем меч сейчас, то, вероятно, потеряем его навек. А в нем заключены души ваших предков. Это Меч Эревешичей.

Удержать передовую, удержать город. Дать Эладоре три полных дня. Возможно, спасти остаток города. Возможно, скрепить союз между Хайтом и Гвердоном.

Или повести войско на битву против Ишмиры. Возможно, отвоевать меч. Сразиться, как поэт, решиться на драматический жест, пойти в поход ради славы. Все провалы смоются разом, когда он спасет меч и Дом Эревешичей. В свой великий звездный час, на изломе мирозданья.

Кому легче всего морочить голову, так это себе.

– Противнику известно, насколько меч для нас ценен. Известно, что значит он для меня. Синтер прав – это ловушка, измысленная, чтобы разделить наши силы. – Теревант сохранял бесстрастное лицо и ровный голос. – Обороняйте передовую, полковник, – приказал он.

– Четыреста лет я дрался под знаменем вашего рода. И все это время под началом старшего Эревешича я не знал поражений.

«Но старший сейчас не Ольтик и не кто-то другой. А всего лишь я».

– Выполняйте приказ, полковник.

Медленное умирание шпиона прервал приход флота. Вот этот флот, перед глазами. Небольшая гвердонская эскадра броненосцев прибыла из Маредона. Кракены ждали их – щупальца взметнулись из-под воды в попытке смести солдат с палуб или затянуть корабли в пучину целиком. В ответ гавкнули пушки, обжигая монстров колючими облаками мертвопыли или драконьим пламенем флогистона. Это ничья – пушек хватит держать кракенов на расстоянии, но без чудес в противовес захвату моря боевые суда не отважатся пробиваться в гавань.

Они заняли позицию невдалеке от Чуткого, тревожа осаждающих, пуская поверх острова ракеты и мины. Шпион не мог судить, выстроились ли они в боевую линию и ждут сигнала или готовятся атаковать основной флот при его приближении.

Намечалось героическое противоборство.

У смертных здорово получаются героические противоборства.

Пока бог не наклонится пониже и не смахнет их с глаз долой.

Военные колонны маршировали со Священного холма к пролому под виадуком. Они шли через Университетский квартал, вдоль по улице Философов, миновали улицу Желаний. Впереди неусыпные, чеканным строем, потом – потрепанная городская стража, кучки наемников и добровольного ополчения.

То тут, то там пламенели мечи, божественным даром свыше.

Лис скорой походкой поравнялась с Теревантом. Телохранители увещевали миледи повернуть назад, укрыться под относительно тихой сенью Священного, но она оттерла их скопом. И потянула Тереванта в сторонку.

– Ты поступил правильно, Тер. Без меча Корона заберет под свое управление и земли, и войска Эревешичей. Но если мы спасем Гвердон, если завладеем остатками божьих бомб, тогда Короной буду я . – Глаза у нее горели, а ногти впивались ему в предплечье. – Ольтик понял бы нас. Удержим город – получим все.

Затем она отстала, позволив охране увести себя обратно.

Ничего она не понимает. Везде видит заговоры и козни, извечный парный танец хитрости и честолюбия, в который попытался вписаться Ольтик.

Не за тем он отдал этот приказ, нет, не за тем.

Один из бойцов Эревешичей – Йориал вроде бы, но в дыму и клубах пара от наводнения трудно разобрать наверняка – отыскал Тереванта среди колонны. И передал ему винтовочные патроны.

– Полковник советует вам занять позицию на высоте, подальше от прохода под виадуком. Ради вашей же безопасности.

– Я – старший Эревешич. Кому, как не мне, возглавлять наши войска?

– Как сказал полковник, на передовой живым не место. – Обычно нелегко выявить подтекст в мертвенном скрежете скелетов, но воистину замогильный тон Йориала превосходно донес смысл послания. Большинство тех, кто будет сражаться на виадуке, – не неусыпные, а живые, но гвердонские наемники и городская стража лучше оснащены для ближнего боя с богами, чем регулярное хайитянское войско. Не стоило с этим спорить.

С извращенно-постыдным чувством Теревант свернул влево – на узкую улицу, сбегавшую в сторону захваченной территории. Вдоль Мясницкого Ряда шли высокие склады, откуда хорошо просматривались подступы с Мойки; он мог расположиться там. Он зарядил винтовку и проверил противогаз.

Чуть ранее на этих улицах была стычка. В стенах дыры от пуль, подтеки на мостовой. При этом тел относительно мало. Человечьих убитых уносят Хранители и упыри, а мародеры-алхимики забирают тронутых богом чудищ. И тех, и тех перегоняют, извлекают экстракт их сущности. А где-то дальше, за вражескими порядками, его ждет сущность брата. Сущность их Дома. Но сыграть, рискуя всем городом, он не мог. Нет у него храбрости поставить судьбы столь многих на неверную карту собственного мастерства.