Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Эладора осталась одна в комнате-ловушке без выхода.

Из Нового города шпион выбирался под маской Алика. На этой маске он изображал беспокойство и переживание, пока спускался через странное пограничье, где Новый город переходил в Старый. Район Дола Блестки – здесь колдовские сооружения перемежались с постройками, возведенными человечьими руками. Каменные сталактиты цеплялись к фасадам таверн и книжных лавок наподобие неких ангельских трутовиков.

Возле одного трактира гомонила студенческая братия, восседая на изящной витой лестнице, что воспаряла с трактирного двора в пустое небо. Вон там девять месяцев назад каменный язык приподнял в воздух целую аптеку, чтобы Помойное Чудо могло на ее прежнем месте разбить пляшущий фонтанчик. Толпа смеялась над кукольным представлением: Келкин лупил палкой бывшего первого министра, Дроупа, пока тот не лопнул дождем золотых монет. Игрушечное насилие в двух минутах ходьбы от улиц, где взаправду умирают люди.

И пока он шел по улицам, люди вокруг него менялись под стать небесам.

Выше, в Новом городе, народ, как осенние листья, – разноцветные, кружат на ветру, не похожи один на другого, все опали с умирающих древ с того берега моря.

На Долу Блестки, поблизости от университета, мешковатые накидки студентов – это темные тучи бороздят небо.

А здесь, у жилья Эладоры, словно искрился алмазный закат. В преддверии скорого Фестиваля Цветов молодой творческий люд Дола Блестки сверкал пышными нарядами и улыбками радости.

Его собственная одежда – тускло-серая, неприметная – странно напомнила ему птицу на ветру, одинокого летуна под разными небесами. Прежде ему не нравились птицы.

Квартира Эладоры на втором этаже невысокого дома на площади Мужества. Ранее он уже вел наблюдение за этим домом. Видел, как приходила и уходила она, а также другие старшие чиновники из промышленных либералов. Выжидал, пока появится способ проникнуть внутрь. Сейчас его пальцы ощупывали этот способ в кармане.

Еще до того, как Эладора врезала заклинанием по нападавшему, шпион догадался об охранных чарах на ее жилье. Партия этим наверняка озаботилась. В наше время, когда колдовство изучают в университетах и массово штампуют на оружейных заводах, важных людей и информацию необходимо защищать от сверхъестественных посягательств. Подобрать отмычку – дело банальное, незамеченным пройти сквозь охранные чары – вот это задача.

На лестнице близ дверей пусто. На площадке еще одна квартира, но шпион не услышал внутри никого. Он присел и легонько дунул на Эладорин замок; узоры колдовских печатей засветились в ответ синим светом. Некоторые обережные чары взрывают нарушителей. Сомнительно, что Эладора применит настолько убийственные меры противодействия, но заклятие обязательно поднимет тревогу, а может, и запечатлит его образ.

Окровавленный носовой платок – вот его ключ. Усилием воли он способен изобразить духовную личность того, кому принадлежит кровь. Словно изготовить дубликат ключа, вставив оригинал в бесформенную тьму своей души. Он замотал платком пальцы и приложил их к печатям, пока другая рука действовала отмычками.

Просто, аж до расстройства.

Шпион вошел в жилище. Неслышно закрыл за собой дверь. Невидим, в самом сердце города Гвердона.

Лемюэль заставил Тереванта молчать, пока они не убрались от Нового города подальше. Неужели боялся, что Святая Карательница подслушает их шепот? Что девчонка-демон, о которой рассказал жрец, внезапно материализуется перед ними в клубах дыма и огненными лезвиями порешит обоих? Теревант молча ждал, сжимая раненую руку испачканными пальцами, пока поезд нес их на север. Только проехав площадь Мужества, помощник изъявил желание заговорить.

– Вы должны написать рапорт. В стихотворной форме, если хотите. – Доложить о сошедших с ума святых. Дело начинало казаться раскрытым – Ванту просто не повезло. Никакого мирового заговора.

В любом другом городе Теревант не стал бы дальше и думать. Он навидался блаженных в Паравосе. Божественный перст выдергивал обычных смертных из их повседневной жизни, а потом возвращал обратно – сдвинутыми в уме. В Эскалинде были свои святые безумцы, они убивали, смеясь. Но в Гвердоне все должно быть иначе. Иным должен быть и он сам. Прежний Теревант ухватился бы за легкую разгадку, подсунутую Лемюэлем – признал смерть Ванта жестокой прихотью богов и свернул расследование, но на этот раз он собирался поступить верно. Он хотел показать Лис, что умеет действовать правильно.

Поэтому, когда они прибыли в посольство, он вернулся в кабинет Ванта. Сел за загроможденный бумагами стол и начал работать. Предстояло убедиться, что он ничего не упустил, какой-нибудь улики, которая вела бы к неведомой тайне.

В этот раз он начал со старых подшивок. Вант держал досье на многие ключевые фигуры Гвердона. На взгляд Тереванта, все это очень путано. У них, в Хайте, имена никогда не менялись. Корона – всегда Корона, семейства Оберегаемых всегда одни и те же, независимо от того, кто в данный момент держит семейную раку. Все хозяева Бюро давно увековечены в Неуспении. Если возникла бы необходимость собирать подобные досье на правителей Хайта, спокойно можно сразу высекать их в камне. Живые будут лишь сносками в повествовании о мертвых.

В Гвердоне не так. Имена появляются и исчезают, лагери собирают сторонников и распадаются. Здесь нет порядка, всегда только временная расстановка. Несколько человек кочуют из папки в папку – Эффро Келкин, к примеру. Он уже не одно десятилетие прикладывал руку ко всему происходящему. Как и принц Даэринт – тихий игрок в гвердонскую политику, с тех самых пор как его сослали сюда после кончины царственной матери. Некоторые папки обрубались внезапно – сегодня снопы газетных вырезок, стопки пояснений каллиграфическим почерком Ванта, а завтра ничего, кроме вклеенного некролога или краткой записи об обстоятельствах падения. Роша, гениальная гильдмистресса алхимиков, пропала без вести в Кризис. Бывший патрос погиб. Эдвин Дроуп спешно уехал. Городские властные структуры сносятся в одночасье.

Под обложку папки Роши был засунут один рукописный листок. Теревант вынул его и вперился повнимательней. Список хайитянских семейств, старинных родов. Потребовалась минута – смекнуть, что между ними общего: все это благородные Дома, вымершие без наследников. Их раки поместили в особый арсенал под королевским дворцом. Он попробовал понять, как этот перечень пересекается с Рошей, но связи не уловил. Наверное, промахнулись с подшивкой. Подобные ошибки ему уже попадались.

Он взялся за чтение других данных. В одной увесистой папке описывались секретные сделки с алхимиками, проводимые через посредников. Намекалось на новое оружие, мощнее выпускавшегося прежде – и, судя по датам, должно быть, это и были божьи бомбы, о которых говорила Лис.