Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Когда подступил сон, Эладора о чем-то словно бы вспомнила, но никак не могла уловить сути воспоминания. Как будто по сознанию пробежался вертлявый паучок, прячась под мебелью. Она заметила его промельк, но он быстро проскочил и скрылся в темноте тех мест, о которых больше вспоминать не хотелось. Запечатанных на вечный архив.

Если он знаменует что-то важное, то еще вернется.

Мыс Королевы – это сжатый кулак города. Это крепость, что правит заливом; база военного флота с дюжиной канонерок, пришвартованных у причала, и серыми, акульими очертаниями боевых кораблей в открытом море; это тюрьма и казарма – и штаб-квартира городской стражи. Повсюду шипы и баррикады, пушечные стволы и военная дисциплина. Поначалу знакомая обстановка успокоила Тереванта, но он шел через форт, раздражение росло.

Здесь все – живые. Мертвецы Хайта выполняют любое дело медленно и основательно. Когда мертвые готовы работать всю ночь без света и отдыха, нет смысла спешить.

По контрасту, Гвердон колыхался на грани хаоса. Работа доводилась до конца – но крайне небрежно.

Он нашел нужного служащего, и тот направил его к другому служащему. Теревант пошарил в бумагах Эдорика Ванта и наткнулся на искомое имя.

– Э-э, в отдел криминального колдовства, пожалуйста. Мне нужна доктор Рамигос. – Если священник был прав и останки Ванта содержатся у стражи, тогда они в ведении этой Рамигос.

Служитель повел его во чрево крепости по узкой, но залитой светом лестнице. Здесь не темница – заключенных в подземелье нет. Это лабиринт хранилищ и кабинетов. Стены толщиной фута в четыре, укреплены против пушечных залпов и божественных чудес. В отдалении гудят вентиляционные очистители воздуха – средство против алхимических газов и пылевых бомб. Осовремененная крепость, в отличие от древних замков, что охраняют подступы к Хайту.

– Вон туда. – Служитель провел его в небольшую приемную со стульями. На одной стене карта Гвердона, облепленная желтыми бумажками, – отметками о выявленных носителях чародейских способностей. На другой портрет Дроупа в рамке, где художник предпринял героическую попытку отыскать подбородок этого деятеля.

Теревант сел. Жужжание вентиляторов и мерцающий эфирный свет не давали сосредоточиться на документах, поэтому он вытащил все тот же роман «Костяной щит» и забылся в его сюжете, пока дверь не открылась снова. Он поднял взгляд: вошла женщина, на пару лет моложе его, лицо под косметикой припухло, одна рука забинтована. Она присела в ожидании на другой стул, достала собственное чтение. Он искоса глянул на ее лист – по бумаге расползались непонятные иероглифы. Какое-то техническое руководство, наверно, с использованием алхимиии или тавматургии.

Он дочитал последние страницы «Костяного щита» и залихватски захлопнул том.

– Интересная?

– Есть оригинальные ходы. Впрочем, в окончании скучная, предсказуемая мораль о том, как опасно предпочесть любовь долгу. – Он ухмыльнулся и протянул книгу ей. – Я закончил. Прошу, если хотите.

– О, я не стану вас обирать.

– Ничего. Я фантастично богат. – Не сказать, что это полная ложь. Эревешичи – весьма состоятельные землевладельцы, вот только семейный доход почти целиком уходит на поддержку их войск, сражающихся на Божьей войне. И выплаты по долгам гвердонским алхимикам и ростовщикам Ульбиша.

Женщину, похоже, это не впечатлило, но она взяла книгу и внимательно ее просмотрела.

– Книга из Хайта, – пояснил он, пока она изучала фронтиспис.

– Я уже сообразила. Вы не возражаете, если я возьму ее на время?

– Я же сказал, что прочитал до конца. Но если хотите, то можете вернуть ее мне в посольство.

– С-спасибо, – сказала она через минуту. – Я Эладора Даттин.

– Теревант Эревешич, офицер Девятого. Нет, постойте, я теперь в посольстве.

Она пригляделась к нему:

– Вы же брат посла?

– А вы знаете Ольтика?

– Мы встречались пару раз в посольстве. Он поразительный человек.

Теревант решил сменить тему. Он потерял счет разговорам, в которых ему в уши лили сплошную хвалу Ольтику.

– Что вы здесь делаете? Пришли написать заявление? – Он кивнул на ее раненую руку.

– Нет, нет. По другому вопросу. Мне нельзя его обсуждать. А вы?

Он едва не начал объяснять, что пришел сюда потребовать выдачи останков Эдорика Ванта, но ему же полагается быть разведчиком, поэтому он вовремя спохватился.

– Мне тоже нельзя обсуждать мое дело.

Последовала долгая, неловкая тишина. В коридоре застучали шаги, потом в отдалении стихли, и тишина вернулась. Первой не выдержала Эладора.

– Вы знаете, почему эта крепость зовется Мыс Королевы? Когда культ Черного Железа покорил город, королевская семья бежала, лишь бы не прислуживать новым богам. Легенды гласят, что первый Черный Железный Бог был идолом, выловленным рыбаками из океана, хотя Пилгрин строил теории, дескать, ранние эксперименты в, э-э, Хайте, могли позволить местным богам в-воплотиться в материальном облике. Как бы то ни было, один жрец тайным подземным ходом вывел королевскую семью из дворца в Серране, и по упырьим туннелям они добрались сюда, где стояла небольшая крепость.

Похоже, коротать время за разговором для нее означало историческую лекцию.

– Королева приказала своему гарнизону поднять королевский вымпел, чтобы враг понял, что она здесь. Веретенщики переползли через стены и в конце концов пожрали ее, но… – Она помолчала, видимо, потерявшись с мыслью. – Простите. Так или иначе, но враг попался на эту уловку, а юный принц бежал из Гвердона на корабле и уплыл искать подмогу против Черных Железных Б-богов. После войны это место назвали Мыс Королевы в ее честь.

– Принц так и не вернулся?

– Нет. Сказание утверждает, что он возвратится в самый мрачный час города, но по летописям его занесло в поисках союзников далеко на восток, где он годами по крохам собирал себе армию у разных правителей, пока не остался совсем без денег и исчез.

– А дальние родственники? Наверняка должен был найтись кто-то, кто мог бы предъявить права на корону? – Возникло мгновенное, незнакомое чувство стыда – кроме него и Ольтика наследников меча Эревешичей нет, больше некому продолжить род. По большому счету, их гвердонское королевство – незначительная мелочь; их корона – лишь драгоценная побрякушка, в отличие от живого меча Дома Эревешичей.

– После низложения Черных Железных Богов власть сосредоточили в своих руках Хранители, – продолжала Даттин. Она явно более уверенно цитирует исторические труды, чем общается на вольные темы.

Дверь отворилась, прерывая лекцию Даттин. Показалась седоволосая женщина, должно быть, это и есть доктор Рамигос. Ее мантию украшала красочная вышивка в виде птиц, яркий бутон на фоне бетонной серости, но также на ней и браслет с эмблемой гвердонского городского дозора. Позади нее молодой прислужник нес исполинский гримуар, прикованный цепью к его запястью.