Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

«Сегодня, – заранее знал шпион, – будет день многих обликов».

В первом из них он пробудился утром. Икс-84 рассматривал спящего Эмлина. Три ночи подряд Анна и Тандер вызывали мальчишку нашептывать чудесные послания далеким богам. Возносить к небесам литанию об оружейных сделках и морских перевозках. Здоровье мальчика подорвано, и это очевидно. Ведь нагрузка не только от усилий установить связь с божеством – тайному святому необходимо еще и полностью отстраняться от этой связи. Ведь не должно возникать ни сопутствующих чудес, ни материальных богоявлений, ни вторичных благовестов. Ничего, что могла бы засечь и отследить городская стража. Он должен дотягиваться до Ткача Судеб и одновременно избегать его внимания . Полностью отсекать от себя подвластные богу кусочки души, будучи всецело ему посвященным.

Удерживать такое равновесие – сведет с ума и очень сильного мужчину.

Икс-84 принял взвешенное решение – дать отдых средству доставки, поскольку вечером оно понадобится. Но одеялом Эмлина укутывал Алик, и он же спускался за завтраком и ставил поднос к постели, пока малыш не проснется.

После завтрака у Джалех он тоже Алик. Он проговорился, что умеет хорошо читать и писать, и теперь половина тронутых богами собиралась с утра у его стола. Одни просили составить письма в дозор, в которых молили стражу освободить родных из лагеря на Чутком. Другие посредством него общались с местными чиновниками, и он тесно ознакомился с правилами приема в гильдии, пошлинами и сборами городских служб, списками избирателей. Попадались письма домой – в Маттаур, Лирикс или Ульбиш, и, по ходу чтения, Алик подпускал шпиона снять пенку лакомой информации. Другие письма адресовались сюда, в Гвердон – их авторы несли на себе слишком вопиющие отметины занебесного, чтобы самим ходить по улицам вне Мойки и Нового города. В последнее время он привык поутру ненадолго присоединяться к Габерасу и его морской супруге, Уне. Габерас нашел работу на площадке у Дредгера; самое ядовитое сырье там ворочали каменные люди, но и для гнущихся пальцев находились задания. Габерас с Аликом усаживались у кромки воды и разговаривали о прежних днях Севераста, а Уна слушала их с мелководья. У нее не осталось легких, одни жабры, и говорить она не могла. Шпион отвлеченно задумывался, проявил ли Бог-Кракен умышленную жестокость, когда преобразовывал Уну, или она случайно попала под отголосок какого-то более масштабного чуда.

Когда над гаванью разносился фабричный гудок, Габерас брел в сторону порта, а Уна ныряла на глубину, охотиться.

Сегодня у припортовых контор Дредгера появился – вызванный из небытия – Сангада Барадин. Дредгер тепло приветствовал испытанного товарища, в стакан полилось густое вино. Они посплетничали о войне, бедствиях и размерах прибыли. Сангада уклончиво отвечал на вопрос Дредгера, что он тут затевает. Цеховик опять предложил на него поработать, и уже шпион снова вежливо отказал ему. При этом он позаботился, чтобы его увидели в компании Дредгера на выходе из конторы. Дредгера легко признать по тяжелой броне. В Мойке его знают все, и все запомнят того, кто с ним разговаривал. Они не забудут развалистую походку Сангады, его сочный акцент и шляпу – но не лицо под ее полями.

Перестраиваясь на скорый шаг, шпион стряхнул Сангаду Барадина и вновь стал Икс-84, ишмирским агентом. Безымянным, неприметным. Он двигался с предосторожностями, извилистым путем через переулки и задние дворы Мойки. Прошел насквозь несколько храмов – и благой ладан разных богов пристал к его плащу. Юркнул в подземку – и вышел вон, не садясь в поезд. На улице Фаэтонов он начертил «Х» мелом на кабинке уборной, а затем в дом Джалех вернулся Алик.

Ждать. Украдкой записывать. Набрасывать в уме сообщения, пока латает крышу на чердаке.

Избегая шпиона, на чердак втихомолку пробрался Эмлин. Он то и дело беспричинно вздрагивал, словно его оглушал никем другим не слышимый гром. Таращился на паутину по углам, на трещины в окнах. Мальчишка пустел, как сухой тростник – ускользал из мира смертных, слишком глубоко окунувшись в потустороннее. Алик наблюдал участливо и сокрушенно. Шпион досадовал от потери крайне полезного инструмента.

– Ткач Судеб подползает ближе, – прошептал мальчик. – Но он не станет со мной говорить.

– Потерпи, – записывая, сказал Алик. – Наш бог обязан скрывать себя.

– Он что, скрывается от меня?

– От наших врагов.

– Тандер сказал, я плохо стараюсь. – Мальчик рассеянно коснулся лица, потер омраченный лоб. Понадавливал, будто норовил проковырять в черепе дырки и впустить туда бога.

– Тандер – полудурок.

– Зато он верный.

Шпион бросил писать. Он воззрился на мальчика, который запрыгнул на койку.

– Ты о чем? – « Он верный». Подразумевалось, что кто-то другой – нет.

Эмлин не отвечал. Только сгорбился, заскреб в колючей, темной щетине – ею начала сверху обрастать его шея.

«Пустеет на глазах», – думал шпион.

– Джалех скоро начнет вечернюю службу, – неожиданно произнес Эмлин. Большинство смирительных обрядов Эмлин пропускал. Если сейчас мальчишке захотелось сходить туда, значит, он сам заметил – что-то не так. Безучастно, безмятежно поклоняться Хранимым – бальзам на душу, по сравнению с исступленным, неистовым шелестом мягких лапок Ткача Судеб.

– У меня встреча с Тандером. Пойдем вдвоем, если хочешь.

– Если ты встречаешься с Тандером, – отвечал мальчик, – то вечером я понадоблюсь Анне. – Он задрожал, вопреки летней жаре.

«Не подвешивай на нить больше груза, чем она способна выдержать».

– Вот, – сказал Алик, протягивая мальчишке несколько монет, – выйди на время из дома. Сбегай на площадь Агнца.

Долгую минуту Эмлин таращился на него, потом сгреб монеты.

– Только вернись до темноты, – предостерег Алик мальчишку на выходе.

Смеркается, и по городу загораются фонари. На Мойке трепещет пламя газовых факелов или просто стоит темнота. В районах побогаче разливается болезненный свет алхимических ламп. Камень Нового города источает дивные огни. Из часовенки, притулившейся подле дома Джалех, доносится заунывное пение. Вечерние псалмы Хранимым Богам, хоралы, что не воспаряют ввысь.

Шпион видит снаружи Тандера под фонарным столбом. Покачиваясь, он прикуривает сигарету от газового пламени.

Покинув обитель Джалех, шпион опять становится Икс-84. Улыбка Алика спадает с лица; рост и сила Алика сходят с плеч. Он минует Тандера, не поводя взглядом, на случай слежки. Он направляется в заведение промлибов – сегодня здесь открыто допоздна. Пробирается мимо собравшихся мужчин и женщин, слышит обрывки разговоров о коварных замыслах алхимиков, байки о Божьей войне за границей. С некоторыми знакомыми шпион на ходу обменивается любезностями, но к угловому столику подходит один.