Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

И уже шпион наклонялся вниз; шпион, едва не выронив, поднимал другой шлем, скользкий от крови Фьерди – и водружал его на голову Тандеру.

– Скорей, скорей. – Тандер повернулся, кивнув на подвес для дыхательной клетки. – Надо уходить, скорей принести Анне новость: бомба настоящая и она здесь!

Сообщить военному флоту Праведного Царства Ишмиры, что Гвердон защищен. Передать им, что первый бог, нарушивший границу – гордая Царица Львов, блистательная Облачная Роженица, сердитый Кракен, – будет сражен одним ударом, разрушен так основательно, что познает смерть, доселе знакомую лишь смертным. Раскрыть им глаза на опасность. Убедить не трогать Гвердон и не сворачивать с прежнего курса.

Шпион достал нож и сделал быстрый разрез, проколол защитный кожух над жаберным существом в заплечнике Тандера. Тварь вряд ли наделена достаточной нервной системой, чтобы чувстовать боль, но все равно затрепетала, когда сталь рассекла ее нежные ткани. Затем он защелкнул в гнездо дыхательную трубку.

Скоро на перехват вышлют лодки. Нет времени проверять клапана на костюме, ни на что нет времени – только напялить отягощенные башмаки и скользнуть в воду. Каждый шаг прочь от божьей бомбы – небесное благо. Водная тьма прохладна и безмолвна, как тени в храме на площади Севераста.

Связанные вместе, они шагали в беспросветной пучине. Шпион кинул вперед пару вспышек-призраков, расчищая путь на случай подхода новых сторожевых полипов. В свете вспышек он мельком глянул на Тандера, но вот опять темно, и остается только идти вперед, следуя за рывками каната.

Веревка ослабевает.

Провисает.

Он нашел Тандера, качающегося туда-сюда по течению. Башмаки с грузом укоренили его, посадили на морское дно, как диковинный анемон. Навеки умолкшего.

Шпион бросает последнюю вспышку-призрака и идет дальше.

Из темноты возникает Уна, как проводник загробного мира, она здесь, чтобы отнести его душу к забытому морскому божеству. Русалка мрачнеет, видя его одного. Он поднимает перетертый конец каната. Она строит на лице сочувствие, затем ныряет и развязывает его тяжелые башмаки. Освобожденный, он всплывает ей на руки. Ее хвост бьет по воде, и они устремляются вверх.

За ними выслали моторные лодки береговых патрулей, ищут нарушителей. Скоро они найдут их тела. Одно, покоящееся среди скал. Другое, того, кто пытался уйти по дну, но не заметил, что шальной выстрел повредил его дыхательное устройство. Бедняга шел к своей смерти, не сознавая, что кончается воздух. Вспышка-призрак источит останки, и его никогда не опознают.

Уна быстро несла шпиона в открытую гавань. Вот и лодка, катерок Дредгера, лениво покачивался на волне. Уна подсадила его, вытолкнула на поверхность. Анна и Габерас помогли ему забраться.

Лицо Анны без выражения, ничего не прочитать на нем, даже когда Уна знаками показала, что больше никто не придет, и шпион единственный, кто сумел выжить.

А теперь настал самый опасный момент.

Когда Анна сняла с него шлем, он заговорил пылким шепотом. Будто слова – огонь, горящая головня, которую он вынес из-под темных вод, и скорее хочет сбыть в другие руки. Тандер и не только он погибли, чтобы эти слова дошли до тебя.

– У них нет божьей бомбы, – солгал он, – они устроили показуху. Город настежь открыт.

Анна делает долгую-долгую затяжку сигаретой.

Выдыхает.

Бросает окурок за борт.

– Это меняет дело.

Она поворачивается, стреляет Габерасу точно в грудь, в солнечное сплетение. Стреляет опять, в воду, попадает в Уну. Русалка трепыхается, колотится в муках, ее перепончатая ладонь разбрызгивает серебристую, лунную воду. Но потом она тонет и пропадает. Анна стреляет в воду дважды, затем садится к рулю и запускает двигатель.

Шпион лежит на дне лодки, пока они мчатся от Гвердона на юг, вдоль побережья. Мимо шхер, мимо Чуткого и острова Сорокопутов, мимо острова Статуй. Мимо Колокольной Скалы.

Изможденный, невредимый, шпион проваливается в сон рядом с остывающим трупом.

Он пробуждается от шороха, когда тело Габераса съезжает в воду с дополнительным грузом свинцового пояса и оружия, принадлежавшего шпиону.

Ночь не закончилась, но на востоке небо светлеет. Скоро будет рассвет. В полумраке шпион различает прибрежную линию к западу от лодки. Должно быть, они в нескольких милях южнее Гвердона. А отдаленное пятно света в глубине суши, скорее всего, поле празднования Фестиваля.

Анна подымает дыхательную клетку шпиона, чтобы выбросить за борт, затем медлит. Всматривается в бак, подставляя его к слабому свету зари.

– Повезло тебе, – сказала она. – Жаберная рыбка-то умерла. – Она открыла решетку, извлекла останки алхимической тварюжки. На желатиновой плоти ожог – должно быть, ее достала вспышка-призрак. Искра потусторонней энергии отлетела от погребального костра Тандера в бак шпиона.

– Дышать было трудно, – согласился шпион.

– Удивительно, как ты не скончался, – пробормотала Анна. – Возблагодари богов. – Она крепко сдавила кулак, и созданьице лопнуло, разбрызнув слизь. Анна прополоскала руки в воде.

Они плыли в тишине, лишь ворчал двигатель лодки. Через некоторое время она повернула румпель, подходя к берегу. Они пристали к укромному пляжу, посреди ничего. Шпион спрыгнул в салку и помог вытащить катерок на берег.

– Брось его, – сказала она ему. – Ори сам сделает как надо.

Она повела его по тропе к небольшому домику на верхушке утеса и постучала в дверь. Через пару минут им отворил огромный мужчина. Зевнул прямо в лицо, но запустил внутрь и не подстраивал неприятных сюрпризов.

«Это и есть Ори», – предположил шпион.

Утирая сон из зеленых, водянистых глаз, Ори мотал по дому свою громадную тушу, словно таскал куль с рыбой. С первого взгляда он показался шпиону старым, но голос у Ори молод. Кожа нездорово блестела, и когда он подал на тарелке завтрак, то шпион отметил, какие у него длинные и бескостные пальцы.

Флот еще очень далеко. Этот святой связник не умеет воплощать в себя Кракена. Тем не менее жди событий.

Шпиону велели есть быстро. Ори выдал ему чистую одежду – рыбацкий наряд, не по мерке и не к лицу ни Алику, ни Сангаде Барадину, никаким другим личинам шпиона, но он сумел подоткнуть и подвязать широкую ткань, чтобы не слишком выделяться на людях. Пока он одевался, Анна и Ори говорили, понизив голос. Из какой-то секретной мошны они достали три отдельных порции налички – оплату для Икс-84, возмещение для Дредгера, похоже, катеру предстояло сгореть – и небольшую дорожную сумму, достаточную, чтобы шпион доехал обратно до Гвердона.

Все было выплачено ему гвердонским серебром.

Ори пояснил, что проблем не предвидится. Надо только пройтись до ближайшей деревушки, а там сесть на приморский поезд. С Фестиваля возвращаются толпы участников. С ними смешаться – раз плюнуть. Никто тебя и не вспомнит.