Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

– И вот еще, – сказал Теревант, доставая потрепанные листки, покрытые письменами. Начертание схоже с иероглифами колдовских текстов, которые она изучала. Это комментарии на кхебешском – Рамигос учила ее, что лучшие заклинания записаны на языке Кхебеша. И еще таблицы, схемы подключений, чертежи.

– Откуда вы это достали?

– От одного знакомого Эдорика Ванта, – ответил Теревант. – Я не могу их прочитать.

Алик устроился рядом на кушетке и заглянул ей через плечо. Он указал на одну схему:

– Не похоже ни на одну бомбу, что я видел.

– Божьи бомбы намного проще, – сообщила Эладора. – Я бы сказала, грубее. А это, похоже, тонкая работа.

– Эфирный двигатель. Какой-то промышленный генератор обережных чар?

– Не обережных, – пробормотала Эладора, складывая иероглифы. – Скорее… наоборот. Круг вызова. Крайне мощный. – Части огромной машины. Она перевернула страницу и наткнулась на иллюстрацию стеклянной башни. В Гвердоне ей такие не попадались. Перевернула другую и столкнулась с убористым кхебешским текстом.

– О чем повествует кхебешский? – спросил Алик.

– Попробуем разобрать. – Она принялась сбивчиво переводить: – «Чтобы обеспечить полную аннигиляцию эфирного узла, необходимо достичь локального максимума божественного присутствия. Меньшая концентрация духовных первооснов выразится лишь в частичном стирании сплетения».

– Во имя небес, что все это значит? – спросил Теревант.

Эладора вспоминала собственный опыт во время Кризиса, когда очутилась в дедушкиной могиле, и ее душа была преподнесена невыносимому взору богов. Черных Железных Богов – они тянулись к ней из своих железных темниц, простирая через все небо темные стебли-отростки. А Хранимые Боги проявлялись нечетко. И нигде, и повсюду. Усеивали землю миллионом мерцающих свечных огонечков.

– Нацеливание. Это задача по наведению. Как поразить бога.

Теревант глухо рассмеялся:

– Я видел богов в Эскалинде. Они реально… большие. Тяжело не попасть.

– Да нет, – задумчиво произнес Алик. – Не все так просто. Если Ткач Судеб – все тайны мира, то значит, он присутствует здесь, в этой комнате. Если Царица Львов – сама война, то она витает над каждым полем битвы. Вы сталкивались с местными проявлениями богов. Святые или аватары – лишь части божественного, а не бог целиком.

– Грена должна была стать идеальным пробным испытанием, – сказала Эладора. – Убитая богиня была богиней долины – местным божеством, – и она лично проявилась в святой во время удара. Вся ее сущность оказалась сконцентрирована в одной точке.

– Выходит, самих по себе бомб недостаточно? – спросил Теревант. – Чтобы убивать ишмирских богов, Хайту понадобится что-то еще?

– Вероятно. Будет зависеть от обстоятельств. Без, э-э, «локального максимума божественного присутствия» – может быть, сгодится храм, полный святых и страстных поклонников, где бог всегда рядом. Или вам придется выждать, пока бог полностью не воплотится, а это будет…

– Ужасно. – У Алика надломился голос. – Ужасно предстать перед богом. – Он выпрямился. – Мне надо идти.

– Прямо сейчас?

– Нужно поскорее к Эмлину, – тихо молвил он. Прозвучало совсем не похоже на Алика, но потом знакомый голос вернулся. – И в любом случае, мисс Даттин, это дело пахнет так, что лучше мне про него не знать.

Она проводила Алика до двери. Вне слышимости Тереванта он прошептал:

– Если хотите совет, мисс, то отведите его к господину Келкину прямо сейчас. Судя по всему, он узнал какие-то тайные сведения о городской обороне, а вы не хотели бы, чтобы они попали в руки врагов. Он хайитянин – и пока мы выяснили только одно: он не убивал своего брата.

Она кивнула:

– Спасибо. Прошу, не говорите никому об этом вечере.

– Я хранить тайны умею, – сказал Алик. И ушел, торопливо сбегая по лестнице. Плечи его согнулись, будто он влачил тайну, висевшую на нем нелегким грузом.

Эладора закрыла дверь.

– Здесь есть что-нибудь про настоящие бомбы? – спросил Теревант, перелистывая кхебешские бумаги. Она практически слышала, как Келкин кричит в голове: «Это вопрос государственной безопасности!»

– Нет. Но бумаги надерганы беспорядочно. Многие листы отсутствуют.

– Еще кое-что, – проговорил Теревант. – Дом, куда нас отвел Вант… там была девушка. Примерно вашего возраста. Она обладала какой-то особой силой – как будто могла знать, что произойдет, или видела разное издалека.

– С ножами в руках? Мелкие отметины на лице, как веснушки? И с ней иметь дело сплошная беда?

– Вы ее знаете? – Теревант вытаращил глаза.

– Это она моя двоюродная сестра. Карильон Тай.

– Она украла большую часть этих бумаг, – сказал Тереван. Он выдержал мгновение, затем добавил: – По-моему, она убила Ванта.

– Ах, ну да. На это я могу пролить свет. – Пришлось поднапрячься, чтобы сообразить, как давно это было. Казалось, прошли месяцы. – Три недели назад я встретила Карильон в Новом городе, и она предупредила меня о том, что неизвестные люди, эмм, подложили ей в дом некое тело. Эти злодеи напали тогда и на меня.

– Вы видели, как они подкладывали тело Ванта? – с угрюмой отрешенностью спросил Теревант. Взял свою кофейную чашку, заглянул внутрь, словно проверял осадок на яд или сомневался в ее существовании. Его способность к доверию пострадала изрядно.

– Я – нет. Но у Карильон есть некоторый… духовный дар. Она была… впутана в Кризис в прошлом году и от этого… изменилась. – Эладора примолкла, мысленно проверяя свои слова. Дознание определило, что Карильон сломлена, святость сошла с нее. В том ее амулете отсутствуют чары, а Шпат ушел навсегда. Черные Железные Боги уничтожены. Но кто выдавал это заключение? А вдруг они ошиблись или же солгали Эладоре?

– Я думаю, – сказала Эладора, – что мы должны поговорить с Кари.

– Она хотела меня зарезать.

– Да, это в ее духе.

Возле площади Мужества слонялось много народу – с Фестиваля не закончился отток гуляк, а ряженые по-быстрому сочинили или эксгумировали сценки о королях, торговцах и барыжниках. Дети и пьяньчуги залазили на памятники забытым святым и великим победам. Эладора вела их по краю площади, избегая толпы возле кофейни «Вулкан». Даже в этот час в ней полно промлибов, и не хотелось, чтобы какой-нибудь знакомый задал вопрос о Тереванте.

Толпа редела по мере подхода к морю и Новому городу. Впереди наполовину разрушенная, наполовину извергнутая громада Морского Привоза, откуда началось Помойное Чудо. Где-то там в искореженных завалах, среди каменных плит и волшебства покоятся останки Шпата – и профессора Онгента тоже.

Те, кто был близко связан с Карильон Тай, в корне менялись. Или погибали. Или и то, и другое.

– Я не вполне представляю, как ее найти. Знаю примерно, как добраться туда, где мы виделись, но она могла и переехать.