Розанна Браун - Песнь призраков и руин [litres]

– И последнее: тело погибшего.

Воины Дозора положили труп Ханане у ног Фарида.

– Не прикасайтесь к ней! – что есть мочи завопила Карина. – Даже если… получится, все будет уже не так, как раньше!

Фарид посмотрел ей прямо в глаза:

– Конечно, не так. На сей раз все будет намного лучше.

Подняв почти невесомую мумию с нежностью искренне влюбленного, он предал огню и ее. Вот уже второй раз в жизни Карина видела, как ее сестру – такую добрую, подвижную, как ртуть, смешливую – поглощает бушующее пекло. Карину бы вырвало, но было нечем.

На этот раз пламя побелело и взметнулось, казалось, до самых звезд. И снова небо будто раскололось, и снова в трещинах его заиграли голубые огоньки.

– Теперь нкра свяжет священные реликвии воедино и вернет Земле то, что взято с нее, – возгласил Идир. – А до тех пор – крепко помни свой обет!

Фарид и Идир одновременно обернулись к Карине.

Отстегнув от пояса кеннуанский серп, управляющий шагнул к принцессе, и глаза его сверкнули неподдельной мукой.

– Иного способа нет. Только так, – сказал он скорее самому себе, чем Карине.

Но в тот самый миг, когда клинок начал опускаться, кто-то рядом вдруг окликнул:

– Идир!

Соткавшись словно из ниоткуда, из воздуха, Малик в мгновение ока оказался на помосте – так близко от Фарида, что тот от неожиданности замешкался, его меч завис в воздухе. Идир уставился Малику прямо в глаза. Губы его сложились в улыбку. Двое стражников обнажили мечи и кинулись к юноше, но дух остановил их:

– Нет, тащите его сюда!

Воины бросили Малика к ногам Идира. Карина все еще отчаянно пыталась высвободиться из пут, но те не поддавались.

– И как я тебя тут сразу не учуял? – Идир оглядел его потрепанную фигуру с головы до ног. – Думал, ты гниешь в темнице. Кто тебя выпустил оттуда?

– Ваше величество, еще в ходе первого испытания я узнал один магический секрет, но не поставил вас о том в известность. Хочу исправить это прямо сейчас. – Голос Малика дрожал, но он нашел в себе силы не отвести взгляда. Даже теперь принцессу какая-то непонятная, первобытная сила приковывала к нему: так стрелка компаса всегда тянется к северу. – Вы веками выжидали случая отплатить роду Алахари. Так зачем же теперь упускать его и предоставлять чьей-то чужой руке вырвать с корнем кровавое отродье Баии?

– Неужто ты думаешь, что я не о том мечтал долгие годы? Не представлял, как расправляюсь с ними? – пролаял обосуме. – Если бы не проклятая одноприродность наших волшебных сил, я бы свернул шею всем ее потомкам до единого!

– Тогда насладитесь местью в полной мере. – Малик протянул Идиру руку. – Через меня. Возьмите мое тело в качестве выкупа за снятие заклятия.

– Что за чушь! Перережьте ей горло, и дело с концом! – скомандовал Фарид.

– Ни с места! – проревел Идир.

Дозорные застыли.

Чуть отступив, Царь Без Лица сощурился:

– Поясни, о чем ты.

– Я ведь не связан с Алахари волшебным родством, как вы, – растолковал Малик. – Переселившись в мою оболочку, вы сможете самолично убить принцессу.

С губ Карины слетело нечто среднее между всхлипом и истерическим смешком. Ну она и дура! Наивная оптимистка. Размечталась, идиотка, поверила, что этот парень испытывает к ней какие-то нежные чувства. Да он ведь уже однажды пытался ее зарезать, а теперь дошел в своей ненависти до того, что готов отдать себя самого с потрохами чудовищу – ради чего?! Только ради того, чтобы закончить черное дело?

На лице Идира отразился целый спектр эмоций, одна кровожадней другой.

– А зачем это нужно тебе ?

– У меня есть свой интерес. Если вы убьете девчонку моей рукой, сестру вам придется отпустить. – В свете пламени от костра лицо Малика сияло. – Ну что, принимаете мое предложение?

В следующие несколько секунд, казалось, уместилась целая вечность. Потом Идир осклабился:

– Принимаю, – и схватил парня за руку.

Между небом и землей зависло мгновение особой, совершенной тишины, а в следующий миг Малик обернулся к Карине и ободряюще улыбнулся. Ему вообще очень шла такая улыбка – как будто солнце выглядывало из-за туч после грозы. Жаль, что раньше, когда представлялся случай, он нечасто пользовался ею.

Молниеносно, словно гаснущая искра, Идир исчез, а Малик рухнул на колени.

Существо, в котором еще так недавно жил Малик, встало на ноги и оглядело себя с удивлением. Все черты и приметы остались прежними, кроме одной – глаз. Раньше они были черными, как вороново крыло темной ночью, теперь стали стеклянными и сверкали неземной голубизной.

Идир далеко запрокинул голову Малика и расхохотался. Оцарапал щеку Малика, и по ней потекли тонкие струйки живой алой субстанции. Поднес кончики окровавленных пальцев Малика к губам Малика.

– Замеча-а-а-ательно. Просто замечательно.

Он направился к Карине, причем конечности его двигались с разной скоростью, как у марионетки, управляемой пьяным кукловодом. Любой из находившихся на помосте легко справился бы с ним, остановил бы его, но никто не шелохнулся. Все замерли от ужаса. Только ближайший к Идиру стражник съежился и отшатнулся, когда тот вырвал меч у него из рук.

– Постой, мы так не договаривались, – вскрикнул Фарид, лихорадочно переводя взгляд с Карины на юношу, одержимого духом.

– Молчи и радуйся, что я не сровнял весь твой город с землей. Пока не сровнял.

Идир опять запрокинул Маликово лицо к небесам, туда, где должна была сверкать комета.

– Что ж, Баия, любовь моя, если ты меня видишь – я победил.

Он развернулся лицом к Карине и приготовился к смертельному удару.

Малик понятия не имел, что случится с его мозгом, когда туда вселится мозг Идира. Наверное, это была дурацкая идея, но других «мест» в Зиране, где он мог получить хоть какое-то преимущество перед ним, парень не знал…

Поразмысли Малик об этом хорошенько, наверное, пришел бы к выводу, что разум его – пространство, пожалуй, не менее бесплодное и пустынное, чем мрачное царство самого духа. Как бы там ни было, отдав обосуме бразды правления над своим организмом, победитель знака Жизни немедленно обнаружил себя лежащим под раскидистым лимонным деревом в целой роще таких же, простиравшейся докуда хватало глаз. Вся природа вокруг благоухала так, как благоухала она на его памяти лишь в одном месте на Земле.

Дома. В Обуре времен его детства, когда жизнь казалась бесконечной вереницей летних солнечных дней.

Малик осмотрелся в поисках родной хижины, но не обнаружил ее. Везде только лимоны. Ну и он сам среди них.

Реальности, где находилась его оболочка, парень не видел, не слышал, но смутно ощущал ее. Например, боль в щеке, когда обосуме процарапал ее. Острое, смертельное томление в груди, когда тот обернулся к Карине. Он даже отметил несколько сигналов своего тела, упущенных самим вторгшимся в него Идиром. Чувствовал, как задышал часто-часто и как забилось сердце при замахе мечом.