Владимир Батаев - Фэнтези и Фантастика. Сборник рассказов и миниатюр [СИ]

Сказитель вновь взглянул в книгу. Взгляд выхватил строчку: «Его противники напоминали кроликов, попавших под комбайн — с таким же успехом противостоя разящей их стали». Мужчина поморщился и захлопнул обложку. Как-то не удалась эта история, определённо не удалась. Явный перебор с пафосом. Даже вон тот самодовольный тип в расстёгнутой рубашке, не скрывающей трёх серебристых татуировок на груди и животе, гнущий двумя пальцами вилку, намного менее пафосный, чем этот новичок с рунным мечом, убивающий врагов под аккомпанемент саундтреков.

— Японский бог! — выругался один из парней за соседним столом.

— Точно, — с улыбкой подтвердил второй, расставляя на шахматной доске нэцкэ, заменяющие ему обычные фигуры, в первоначальное положение.

Противник раздражённо сверкнул красными глазами и на мгновение распахнул за спиной черные кожистые крылья.

— Скакуном ходить надо было, — посоветовал сидящий у стойки тип в широкополой шляпе, потеребив висящий на груди медальон с семиконечной звездой, лучи которой украшали драгоценные камни всех цветов радуги.

Проворчав что-то неразборчивое о жуликоватых бакэмоно и местах, куда им за мухлёж надо напихать сюрикенов, крылатый принялся возвращать свою игрушечную армию на позиции.

На мгновение всеобщее внимание привлёк новый посетитель, возникший посреди зала во вспышке пламени. Выругавшись, он шарахнул об пол хрустальный шар и поспешно принялся гасить тлеющую одежду.

— Эй, что ты имеешь против магов? — возмутился на его реплику парень в долгополой мантии, помахивая волшебным жезлом.

Все посетители мигом разделились на три группы. Одни выступали в защиту магии, другие твердили, что ничто не сравнится с добрым мечом, а третьи поучали тех и других, что зачарованный меч — минимум вдвое лучше, а если ещё и жезлом с другой руки добавить, то вообще лепота будет.

— Бардак, — прокомментировал происходящее человек, плюхнувшийся на стул напротив Сказочника.

— И это говорит тот, кто называет себя Хаос. Смешно. — Рассказчик покачал головой, скептически глянув на своего визави. — Зачем звал? И почему нынче тут такое… однообразие лиц?

— Да я снял зал на вечер, хотел поговорить спокойно, по душам. Как Создатель с Творцом. А сдуру ляпнул, чтоб никого другого, кроме этой рожи, — для наглядности Хаос указал пальцем на собственное лицо, — сюда не пускали. А они… Обнаглели они, вот что.

— Как всегда продумал только наполовину, — понимающе кивнул Сказочник. — Что ж, ты сам их такими создал.

— Я?! — возмутился Хаос. — Это ты!

Рассказчик отмахнулся.

— Давай не будем опять начинать этот вечный спор, кто из нас кого придумал. Всё равно ни к чему не придём. И вполне может оказаться, что наш автор сейчас сидит на кухне, попивает кофе из громадной кружки и корявым почерком царапает на бумажке историю твоих похождений. А про меня напишет и вовсе только лет через десять.

Хаос неодобрительно покачал головой.

— Вот и зачем сейчас ты его придумал? Думаешь, парню при этом светит счастливая судьба? При таком-то раскладе.

Сказочник улыбнулся.

— Но никто ведь не мешает тебе или мне постучать в его дверь через те же лет десять и пригласить в бар пропустить по пиву.

— Ты можешь и пропустить, а я выпью, — объявил Хаос, схватил со стола кружку и осушил в два глотка.

Рассказчик только вздохнул, закатив глаза, и махнул рукой официантке. На стол мигом оказался водружён поднос с тремя глиняными кувшинами и ещё одной кружкой. Впрочем, кружкой Хаос пренебрёг, объявив, что не пьёт из мелкой посуды.

— Так зачем звал? — напомнил сказочник, когда визави взялся за второй кувшин.

Тот, не отрываясь от напитка, выудил из кармана флешку и бросил на стол. Сказочник посмотрел на прибор несколько брезгливо и прихлопнул сверху книгой, будто таракана. Придвинул к себе фолиант, под которым уже ничего не обнаружилось, раскрыл страницы.

— Очередные главы твоих мемуаров…

— Не нравится? — нахмурился Хаос.

— Да нет, с чего бы, — пожал плечами Рассказчик. — Самолюбование, выпендрёж и замалчивание неугодных деталей. Видали и похуже. Не далее как сегодня, кстати. Впрочем, эгоцентризм Создателя в пределах сотворённого им мира вполне логичен и уместен.

— В Критики переквалифицировался?

— Для всемогущей нечеловеческой стихийной сверхсущности ты слишком обидчив, — покачал головой Сказочник.

— Ничто человеческое мне не чуждо, — развёл руками Хаос.

Сказочник принялся задумчиво листать страницы.

— Сейчас найду, где ты утверждал обратное.

— Оставь эти преданья старины глубокой, — отмахнулся тот. — Ладно, как говорится, Хаос сделал своё дело, Хаос может уходить.

Рассказчик укоризненно взглянул на вмиг опустевший стул и покачал головой.

— Ведь сам ненавидит, когда перевирают цитаты, а туда же…

Он взял единственную оставшуюся на столе кружку, как ни странно, полную, открыл книгу и углубился в чтение только что преподнесённой истории. Вопреки критичному отзыву, местами она была очень даже ничего.

Начинать историю с пробуждения — моветон. Но что поделать, если именно так моя история и начинается. Или, может быть, все мои истории, смотря как считать. Это история длиной в жизнь или в один день, опять же зависит от того, как считать. Каждое моё пробуждение открывает новую страницу или начинает новую книгу. Да, о некоторых днях я и впрямь мог бы написать целую книгу, только вряд ли успею это сделать в промежутке между сном и бодрствованием, к тому же всегда можно найти более интересное занятие.

Но начинать историю с пробуждения и впрямь дурной тон. Поэтому — начну сначала. А в начале, как обычно, было слово. Вернее — несколько слов. Желание, загаданное на падающую звезду, дурацкий порыв, обычно мне совершенно не свойственный. Я пожелал завтра утром проснуться рядом с любимой, и чтобы так было всегда, неважно, где и при каких обстоятельствах. Всё исполнилось точь-в-точь, как я загадал, буквально.

Каждый раз, когда я просыпаюсь, на дворе утро следующего дня, то самое пресловутое «завтра». Я всегда проверяю дату в тех случаях, когда это возможно. В некоторых мирах вовсе не ведут календарь или отсчёт идёт от неведомой мне даты. Да-да, именно мирах или, если угодно, реальностях. Не знаю уж, параллельных, перпендикулярных или как-то ещё пересекающихся, но зачастую они совершенно не похожи друг на друга. Они бывают волшебны, ужасны, отвратительны, опасны, фантастичны или вполне обыденны, в общем, на любой вкус. Но выбираю не я, тут уж как повезёт. Впрочем, меня устроит почти любая, ведь там всегда рядом со мной Она. Жаль, что я не могу остановиться или хотя бы задержаться, так уж вышло, что каждый раз в моём распоряжении один день, всего один день…