Сергей Шкенёв - Каникулы принцессы Илии [СИ]

— Бурунга рарбымбым мукакай ням-ням кирдык!

Возможно там были другие слова и звучали они чуть иначе, но кот услышал именно так.

«Хватай, пока не убежал!»

Что? Гады, гады, гады! Кто же вам позволит чистого кота своими грязными лапами хватать? Бешеную собаку под хвостом лизните, вонючки!

Иван Васильевич сиганул под ногами ближайшего негодяя, не забыв на ходу полоснуть когтями, и рванул прочь. Прочь от нехороших кустов, от агрессивных вонючек, от возмущённого вопля, переходящего в жалобное поскуливание. Мр-р-р-а-а-с-сь!

Но спокойно сбежать ему не дали — откуда-то выскочило ещё не меньше десятка потенциальных кошкоедов, и кота попытались взять в кольцо. Судя по летящим острым палкам, живым он был не нужен. И это точно не игра в догонялки, где победитель получает право подёргать проигравшего за хвост.

Кот пошёл на прорыв, когда пущенное твёрдой рукой копьё с забавным хрустом влетело в голую грудь загораживающего путь орка. Иван Васильевич подпрыгнул, оттолкнулся от головы заваливающегося навзничь вонючки, и чуть было не столкнулся в воздухе со вторым копьём, воткнувшимся в лицо очередного охотника за вкусной кошатиной.

— Кирдык бабай мумгбуху сыктым! — завопил украшенный ожерельем из крысиных черепов орк.

«Уважаемый, зачем ты убил моего дедушку? Это нехороший поступок!» — снова перевёл кот.

— Гыргыргыр бумаганга адисабеба дубай! — ответил неловкий копьеметатель. — Сыктым!

«Извини, друг, это произошло случайно. Зато тебе положена дедушкина печень. Вкусно!» — опять сработал переводчик.

Но кажется Иван Васильевич переоценил собственные лингвистические способности или что-то неправильно понял — извинявшийся орк выдернул копьё из головы убитого соплеменника, и тут же воткнул его в живот любителю украшений из крысиных черепов. Сто там произошло дальше, кот не узнал, но погоня отстала, и с той стороны долго ещё доносились звуки боя и азартные крики. Передумали охотники? Оно и правильно, здоровее будете, собаки бешеные.

Три часа спустя Иван Васильевич вернулся в город усталый и недовольный — лапы натрудил, сусликов не поймал, колючек в шерсть нацеплял… Сплошная невезуха. Как теперь смотреть в глаза оставшейся без подарка маленькой воспитаннице? Она же только мышей не разрешает на коврик класть, насчёт сусликов разговора не было. Их можно.

Кот ещё не знал, что его охотничья прогулка имела далеко идущие последствия. Схватка между любителями свежего кошачьего мяса быстро перекинулась на весь орочий лагерь, где разделившиеся на множество мелких групп дикари с упоением принялись выяснять отношения между собой. Вообще-то междоусобицы являются естественным образом жизни для орков, но во время набегов, когда племена объединяются в единую орду, объявляется военное перемирие, разрешающее отдельные поединки со смертельным исходом, но никак не массовую резню с несколькими тысячами трупов.

Пришлось вмешаться лично верховному вождю, кулаками и плетью разгоняя по сторонам увлёкшихся сведением старых счётов соплеменников. И надо же было такому случиться — в пылу драки предводителю дикарей кто-то откусил четыре пальца на левой руке. Причём сделавшего это мерзавца так и не нашли, как и не нашлись сами пальцы. Духи предков тоже молчали. Свиньи они, а не духи…

Слухи. Домыслы. Сплетни.

— Ах, милочка, траурный чёрный цвет вам очень к лицу.

— Вы намекаете, баронесса, что я в этом платье похожа на орка?

— Ну что вы, милочка, орки не носят бриллиантов. Кстати, они не слишком вызывающи для траура?

— Напротив, они символизируют мои слёзы по безвременно погибшему геройской смертью супругу.

— Разве не он умер, подавившись куриным крылышком на королевском балу? Подвиг изрядный, но где здесь героизм?

— Вы тоже ничего не знаете… Мой муж умер, потому что выхватил из рук убийцы предназначенный Его Величеству отравленный кусок! Мне назначат пенсион за такой подвиг.

— И кто вам это обещал?

— Пока никто, но я собираюсь подать прошение графу Вольфу.

— Молодому или старому?

— Молодому, разумеется. Маршал Лука зачерствел душой, и лишь юный возраст графа Айвана Вольфа сможет по достоинству оценить самоотверженность и самопожертвование моего покойного супруга. Как думаете, три тысячи рандов в месяц достаточно для достойной жизни скромной вдовы?

— Ничего не могу сказать, милочка, но к молодому графу пока соваться не советую. Он сегодня с утра был сильно не в духе, и срывал дурное настроение на дикарях. Представляете, если он не успокоился?

— А что там с дикарями, баронесса?

— Порвал граф дикарей, на мелкие кусочки порвал.

— Всех?

— Вроде бы кто-то остался, но это не точно. Представляете, милочка, брызги крови до городских стен долетали!

— Да что вы такое говорите, баронесса?

— Истину говорю, как есть истину.

— А что орки?

— Разбежались, потому и вернулся граф сильно недовольным.

— Стало быть, осада снята?

— Ах, если бы… Стоило графу вернуться в город, как дикари снова прибежали.

— Зачем?

— Ну что за странные вопросы, милочка? Разве они бросят столько мяса?

Принцесса Илия.

Опять белый конь, на этот раз не скрывающий свои крылья, опять Ванька на передней луке седла, опять цокот копыт по мостовой, и всё та же восторженная толпа горожан по дороге к Южным воротам, где снова ждёт предводитель людоедов. Неизвестно, что ему так срочно потребовалось от принцессы раньше оговорённого срока, но гонец уверяет, что главный дикарь настойчиво требует встречи с Илией. С маленькой шаманкой, как называет её эта кривляющаяся обезьяна. Скучно ему стало, что ли? Да вроде бы у них в лагере вчера целый день шло непонятное веселье, отголоски которого были слышны даже за стенами королевского замка.

Сегодня не было спецэффектов в виде падающих с неба ромашковых лепестков. И сопровождающих тоже не было, лишь четыре призрачных пчелы-рыцаря с обнажёнными светящимися мечами летели по сторонам от принцессы, не позволяя любопытным приблизиться. Но это тоже красиво, ничем не хуже белоснежных лепестков.

Стражники молча распахнули перед принцессой ворота и опустили подъёмный мост, лишь командующий здесь пожилой дворянин учтиво поклонился и позволил себе дружески подмигнуть коту. В ответ Иван Васильевич нервно дёрнул хвостом — виконта Блумхаамаера он узнал, но его подмигивание напомнило о вчерашней неудачной охоте на сусликов. А ещё этот человек видел кота с репейниками в хвосте, из-за чего было почти что стыдно. Так… самую чуточку до стыда не хватило.

Копыта белоснежного жеребца гулко простучали по мосту, и конь ступил на пыльную дорогу, уходившую вдаль и терявшуюся среди пологих холмов. Ещё недавно те холмы были засажены виноградниками и апельсиновыми рощами, но сейчас они покрыты многочисленными оспинами прогоревших кострищ. И где тут эта обезьяна?