Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

Заторможенный взгляд, гуляющий по шатру как по экспонатам музея, мельком скользнул по группе людей, столпившихся рядом с проходом; перешёл к большому обточенному булыжнику, заваленному всяким барахлом… и тут же переметнулся обратно. Я забыла, как дышать и ощутила только растекающуюся по лицу улыбку, соприкоснувшись взглядом с людьми, ставшими родными. Мистер Гиббс удивлённо присвистнул, заметив меня, а Бергенс прихлопнул в ладоши, и пробасил на ухо Хоггарту: «Ты проиграл пари! Она снова выжила», за что его немилосердно стукнули по плечу древком копья. Остальные же матросы (которых, к приятному удивлению, оказалось намного больше, чем ожидалось), лишь молчаливо глазели по сторонам.

— Эй-ей, поаккуратней!

Джека подхватили под руки и насильно отвели к команде; меня же ухватили за шиворот и подняли как молочного котёнка, заставляя самостоятельно стоять на ногах.

— Ого, как мило… — Джек нервно усмехнулся, когда на него надели костяные бусы, украшенные «кулоном» из высохшей мыши, привязанной к верёвке за хвостик. — Полагаю, такая щедрость не оправдана. Вот ей, — он скосил глаза в сторону самой пышногрудой служанки, — такое украшение подошло бы намного больше. — Кэп тронул бусы, но снять не успел, словив уничтожающий взгляд охранника. — Понял! — он миролюбиво поднял руки и молчал, пока на остальных матросов надевали такие же украшения. Я дрогнула, когда тяжёлые бусы легли мне на плечи, и брезгливо передёрнулась, наблюдая за дохлой мышью, болтающейся на них главным декоративным элементом.

— Знаете, я слышал, что у вас принято макать людей лицом в краску. Традиция странная, но в качестве дани уважения, готов сделать это с ней! — Джек ткнул в меня пальцем и в два прыжка оказался рядом, зачерпнул из миски краску и щедро ляпнул её мне в лицо.

— Сдурел, что ли?! — возопила я, а Воробей горячо зашептал мне на ухо:

— Ты должна сделать всё, чтобы тебя не признали достойной для жертвопринош… а-а… — кэпа рванули за шиворот с такой силой, что он приземлился на задницу у ног команды. По рядам матросов прокатилось дружное немелодичное «О-у…».

Я удивлённо хлопнула глазами, вытирая с лица лиловую жижу. Воробья от меня закрыла грузная фигура турка, на груди которого болтался человеческий череп. Я нервно сглотнула, отступила, но на пути встала стена. В следующий миг моего лица коснулся аборигенский палец, вымазанный в зелёной краске. Я напряжённо отклонилась, но «художник» не понял, что я отказываюсь от подобного аквагрима, и, усердно поджав губы, провёл по моему лбу и щекам несколько зелёных линий. Когда он отступил, даже дышать стало легче.

— Ого-о, как тебе идёт! С зелёным лицом ты такая естественная… э-э, то есть, я хотел сказать, природная. Как… мм… травка. Или гусеница. — Громко — так, чтобы услышал каждый — донеслось со стороны Джека.

Понимать мотивацию такой развязной манеры поведения я стала постепенно: либо капитана щедро накачали чем-то психотропным, либо он решил прикинуться дурачком, недостойным, как он сказал, для жертвоприношения. В конце концов, в плену этого племени он пробыл дольше меня как минимум на несколько часов и мог узнать нечто важное. Но он перебарщивал. Что, если эти папуасы скоры на руку и Джек получит не отсрочку страшной участи, а стрелу в сердце?

— Переигрываешь, — прошептала я одними губами. Но кэп уже переключился на обнажённую служанку, не без жадности поглядывая на её пышные формы.

— Цыпа, осмелюсь сказать, вы напомнили мне одну мою знакомую с Тортуги. Слышали о Тортуге? Жила там одна любвеобильная милочка, у которой были то-о-очно такие же, как у вас… — и он показал руками форму женской груди. Но что его почти оскорбило, служанка даже не взглянула в его сторону, и, вероятно, не поняла, что обращаются к ней.

Глаза в возмущении поднялись к потолку, а потом опустились к матросам. Многие средь них недоумевающе почёсывали репу и тянули неоднозначное «Э-э-э…». Я была готова присоединиться к ним, понимая, что Джек ходит по грани: может, достойным для жертвы его и не признают, но может, вместо этого убьют на месте. Поэтому я в свою очередь боялась рискнуть вести себя «недостойно».

В кипящий котёл что-то бросили — облако густого пара взвилось под потолок, красное варево забурлило.

— Какое зрелище! — Джек всплеснул руками и выпрыгнул из стройных матросских рядов. — Какая красивая… жижа! Дайте взглянуть поближе! — он отпихнул от себя двух стражей и с детским восторгом в глазах подскочил к котлу. Один из аборигенов, тот, что с черепом на груди, кивнул другому. Тот достал из-за спины длинную дудку и приложил к губам. Ничего не замечающий Джек продолжал распинаться, наворачивая круги вокруг котла: — Знаете, это выглядит так пикантно… Напоминает испорченную похлёбку из одной тортугской харчевни. — В воздухе засвистело. Джек вздрогнул и умолк, словив дротик в шею. Качнулся, удивлённо моргнул, молчаливо дёрнул усами и стал заваливаться назад. В полной тишине шмякнулся наземь и безуспешно попытался приподняться на локтях, что-то бормоча.

— Чёрт возьми! — я цыкнула, закатила глаза и дёрнула рукой, выдёргивая предплечье из цепких когтей жреца. Кинулась к Джеку через весь шалаш, упала на колени рядом с ним и с размаху влепила ему пощёчину, пытаясь привести в чувство.

— Доигрался?! Доволен? — злобно зашипела я, тормоша его за плечи. Ответа не последовало — лишь его неосознанный взгляд, прошедший мимо. Он зажмурился, моргнул, пытаясь восстановить меркнущее зрение, но голова быстро завалилась назад, а веки сомкнулись, взбунтовавшись против своего обладателя. — Джек, твою мать, Воробей! — я вложила ещё больше усердия в попытки привести отключившегося пирата в чувство, но кто-то схватил меня за плечи, рванул назад, рывком поднял на ноги и толчком в грудь отправил в «объятья» команды, если это можно так назвать: Гиббс поддержал меня сзади за секунду до того, как я встретилась бы пятой точкой с землёй. Джека же быстро подхватили под руки и куда-то утащили.

— Вот дьявол… — злобно зарычала я, восстанавливая равновесие. — Спасибо, Гиббс.

— Мэкайя! — возгласил жрец, а костяной посох в его руках ударил в землю.

— Мэкайя! — стройным отрепетированным хором взревели остальные, включая конвой стражи и гарем служанок.

— Ой, не к добру, — прошептали за плечом. Я подавила напряжённый вздох и холодно наблюдала за действиями аборигенов — как они наворачивают круги вокруг костра, как черпают голыми руками кипящее варево, как умываются им и через каждые десять секунд отвешивают земные поклоны жрецу. Вернее, черепу на его груди, как я поняла позже: после плясок все выстроились в очередь и принялись целовать череп чуть ли не взасос, облизывать и обслюнявливать. Зрелище могло покоробить любого, но всё бы ничего, если бы по окончанию церемонии предмет поклонения и обожания всея племени не протянули нам. Так вышло, что я стояла едва ли не впереди всех матросов, поэтому оказалась первой в очереди. Вид грязного обслюнявленного человеческого черепа заставил неприязненно искривиться, и, понимая что от меня хотят, я робко наклонилась над ним, но не в силах поцеловать его, замерла в нескольких сантиметрах от его поверхности.