Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

— У тебя есть какие-нибудь книги? Дашь почитать?

— Есть, конечно, но большая их часть — скука смертная, — заверил Воробей, опасливо отодвигаясь от «сумасшедшей девицы».

— Но ведь есть ещё и меньшая часть, — возразила я. — Ну так что?

— Как пожелаешь, — ответил Воробей, поднимаясь и направляясь к высокому стеллажу. Капитан сгрёб с верхней полки несколько книг и стопкой примостил их на стол. — Пожалуйста! Что не понравится — можешь смело швырять за борт. Только лишний балласт.

Воробей снова нырнул в сундук, а я приблизилась к столу и провела рукой по мутно-синей обложке маленькой книжечки. На пальцах остались следы пыли, а на книге появились более яркие чистые отметины — уж до художественной литературы пират далеко не охочий… Взгляд приметил под комодом выглядывающий уголок ещё одной книги. Выудив её и положив на верх стопки, не удалось не удивиться: в отличие от других на обложке отсутствовало украшение в виде толстого слоя пыли. Страницы приятно зашелестели под пальцами и наугад остановились на середине томика. Но лицо тотчас скривилось от омерзения — стоило лишь опустить взгляд на испещрённую буквами бумагу. Воистину непристойный текст и ещё более непристойные иллюстрации напоминали скорее современные порно-комиксы, чем читабельную литературу. Заинтересовавшись преисполненным омерзения возгласом, капитанский взор вперился в меня.

— Что такое? — участливо поинтересовался хозяин литературного сокровища.

— Да ничего! — в запале воскликнула я и припечатала книжонку к капитанской груди. — Сам читай свой разврат!

Воробей вытащил книжку из-под моих пальцев и раскрыл на середине; довольная улыбка тут же сверкнула золотым зубом.

— А я-то думал, куда она подевалась… Спасибо, что нашла!

— Похотливый мерзавец, — я скривилась, подхватывая остальные книги и удаляясь из каюты.

— И тебе пожалуйста! — прилетела в спину усмешка Воробья.

…Но, как ни крути, Джек оказался прав: почти все книги были страшной скукотой, от которой клонило в сон. Сплошная несчастная любовь — а герои совершенно ненастоящие, слишком правильные и вежливые. Очень и очень банально. Авторы этой эпохи ещё не умели писать интересно, но им это было простительно: как-никак они пишут о том, что видят вокруг, а их быт однообразен и скучен — уж совсем не то, что у пиратов. Но пиратской литературы на корабле не водилось; а может, в этом веке книг про пиратов попросту не существовало. Единственное, что было действительно достойно прочтения, это сборник стихов. О море, о жизни — они привлекали внимание и заставляли задуматься…

Неинтересные книги всё же не были сброшены за борт. Кто знает, вдруг когда-то да пригодятся? И я запрятала их в шкафу. А что бы развеять однообразие, оставалось только взобраться на бушприт, свесить ноги и напевать морские шанти:

Тренировки фехтования длились уже целую неделю, а я только начинала обращаться с саблей на стеснительное «ты». Но с каждым днём руки всё больше привыкали к тяжести оружия, а в голове отпечатывались тактика, техника, приёмы боя. Расспрашивать Джека о дальнейших планах было боязно — грань доверия и без того слишком тонка, а излишнее любопытство может кончиться тем, что кэп перестанет посвящать меня в свои сверхважные дела окончательно. Мне оставалось лишь который раз перебирать в воспоминаниях его разговор с капитаном Тигом и гадать о его тайном смысле — память до сих пор удерживала личную беседу отца и сына: речь шла о неком Стивенсе и местечке под названием Нассау. Ни о первом, ни о втором я и слыхом ни слыхивала, и толком разобраться в этом так и не удалось — никто из обитателей «Жемчужины» не имел представлений о задумках Джекки. Разве что мистер Гиббс подозрительно замялся, услышав вопрос о курсе «Жемчужины», после чего ответил кратким «не знаю». Это замешательство не оставило сомнений — он всё знает! Просто не хочет говорить. Возможно, это сугубо исполнение капитанского приказа — что, если Джек велел никого не посвящать в эту тайну? А может быть, приказано было не говорить именно мне? Что ж, наверное, у него имеются на то веские причины.

…Утро стояло раннее — настолько раннее, что солнце ещё не успело подняться высоко, а прохладный рассвет только-только расплескался алыми красками по горизонту. День обещал быть солнечным и жарким. Я стояла на самом носу корабля и наслаждалась свежим ветром, когда по правому борту из-за горизонта выглянуло маленькое пятнышко. Щёлкнула раздвигаемая подзорная труба. Я навела линзы на остров. В увеличивающем кружочке появилась большая бухта: мачты нескольких линейных кораблей пронзали небо острыми вершинами, рыбацкие лодочки бились о причал. Многочисленные дома — как деревянные лачужки, таки и белокаменные особняки жались друг к другу. Двугорбый горный хребет разделял остров на две половины, как Уральские горы делят Евразию на Азию и Европу. Разглядеть, что творится на берегу не было возможности — слишком много миль было до вышеописанной земли, но увиденная архитектура не оставила сомнений в том, что это одна из многочисленных британских колоний.

— Три румба вправо! — приказ Воробья заставил рулевого крутануть штурвал. «Чёрная Жемчужина» послушно поддалась велению рулевого колеса и лениво поворотила бушприт в сторону острова.

— Что за земля? — я очутилась рядом с Джеком; тот уже привык при моём появлении измученно вздыхать и готовиться к бесчисленному множеству расспросов. И правильно сделал — чем скорее смирится, тем скорее исчезнет нужда скрытничать. Капитанское доверие ещё не было заслужено, а поэтому приходилось играть в детектива при каждом разговоре с Воробьём. Читать его, аки книгу раскрытую, я, верно, не научусь никогда. Разгадывать помыслы и ответы в мимолётных движениях бровей, губ, казалось ещё более нереальным, чем совершённый скачок во времени. С ним сложнее, чем с другими людьми, но в то же время в его обществе «странно и мучительно-легко», как поётся в одной замечательной песне. Джек Воробей очертил глазами непонятный символ и безэмоционально отозвался:

— Нью-Провиденс.

— Также известный, как Нассау? — после нескольких секунд смятённых раздумий, спросила я.

— Нет, — Джек машинально качнул головой. Похоже, он уже перестал удивляться подобным догадкам и выводам, и не обращал внимания на безумные выходки чрезмерно любознательной гостьи из будущего. — Нассау — это столица Нью-Провиденса.

— Решил наведаться в гости к Стивенсу? — бездумно ляпнула я, о чём тут же пожалела: провоцировать человека, грань доверия которого хрупка, как карточный домик — глупее, чем разгуливать среди королевских солдат и распевать пиратские песни. Я почти услышала, как свистнул воздух — Джек Воробей повернулся с немыслимой скоростью. В меня впился прожигающий насквозь взгляд, от которого что-то боязливо скукожилось в животе. Пришлось отгородиться напускным весельем и насвистывать весёлую мелодию — если решила вести себя загадочно, надо идти до конца. Сделалось трудно дышать от волнения, явственно ощутилось, что чересчур прямолинейный взгляд вот-вот просверлит дыру в моём затылке.