Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

— Себя.

Проверяющий сурово зыркнул на матросов и жестом пригласил группу людей со своего корабля переступить на борт «Жемчужины».

— Пройдёмте на досмотр.

Пока Джек любезно пропускал проверяющих в трюм, я не сдерживала понимающую, знающую улыбку: опять выкрутился, чертяга. И когда он успел запрятать товар? И главное, где, чтобы так бесстрашно проводить экскурсию по судну?

Проверка затянулась, наверное, потому что береговую охрану возмутила такая наглость: надо же, уже полчаса беготни по судну, и не одного подозрительного предмета! Это всё сильнее пробуждало во мне глас любопытства, и когда проверяющие ни с чем вернулись на своё судно и пропустили «Жемчужину» вверх по реке, я в порыве кинулась к Джеку.

— Позволь поинтересоваться, где на корабле можно спрятать двести килограммов контрабанды — да так, чтобы никто не заметил?

— Так и не догадалась, — с грустью покачал головой Джек.

— Это же не вопрос на миллион долларов!

— Не миллион, конечно, но от успеха этой операции зависит не малая сумма, — уклончиво закивал Воробей.

— Хорошо, если ты так хочешь, я скажу это. О, великий, гениальный капитан Джек Воробей! Окажите услугу, скажите на милость, до каких величайших идей додумалась ваша светлая головушка?

Капитанский ус приподнялся в наглейшей улыбке. И Джек зашагал на полубак, жестом поманив меня за собой. Я вприпрыжку скакала за ним до самого свеса на носу корабля, где традиционно между княвдигетом и бортами располагался гальюн. Именно перед этим замечательным местом Джек гордо остановился и вздёрнул подбородок, сверкая кошачьей улыбкой в ожидании похвалы.

— И? Ты что, спрятал травку в… — я выразительно покосилась на характерную дырку в полу, используемую моряками для справления естественной нужды.

— Не веришь — нырни и проверь, — романтично вздохнул кэп.

Я сложила руки на груди и приподняла уголок губ.

— Думаешь, слабо?

Джек ответствовал кратким «Пфф!» и закатил глаза. Воняло в отхожем месте похлеще, чем в общественном уличном туалете, но я мужественно склонилась над «благоухающим» отверстием в надежде разглядеть что-то в его недрах. Пришлось всеми силами сдержаться, чтобы не выплюнуть в гальюн вчерашний ужин, но старания были вознаграждены зрелищем: в кромешной тьме покачивались, подвешенные на верёвках, несколько мешков, в которые, следуя логике, Джек переместил всю марихуану. Я поднялась, с шумом втягивая свежий воздух.

— Ну ты… даёшь, — я кашлянула и помахала у себя перед лицом, отгоняя естественный аромат. — Вот же товар достанется заказчикам! Сперва в нём занимались любовью два пирата, а потом он полчаса болтался над гов… над отходами жизнедеятельности.

— Вот видишь, мы почти что благодетели! Отбиваем у них вредные привычки! — и Джек, чертовски довольный собой, отправился на мостик. — Эй, парни, можете приступать к вылавливанию нашей запретной «рыбки» из ароматного «моря»!

В скором времени «Жемчужина» вошла в русло Миссисипи и заскользила по широкому простору пресноводной реки. Видеть вокруг оживлённые, цветущие берега вместо морского горизонта было очень странно, будто я попала в другой мир. Именно поэтому весь заплыв я провела, сидя на пушке и рассматривая удивительный город: его пёстрые, красочные дома, густую растительность и людей — колоритных настолько, что даже с воды можно было наблюдать их индивидуальность. От роскошных француженок до сморщенных гадалок в лохмотьях. От нищих оборванцев-мальчишек до жутковатых сектантов в чёрных одеяниях, украшенных чьими-то клыками. От пышноформых торговок выпечкой до удивительно тощих и высоких колдуний со змеями вместо воротничков платья. И чем глубже мы продвигались в город, тем больше усиливался этот контраст. Ближе к окраинам обычных людей в штатском было почти не встретить. Каменные дома вытиснились хлипкими лачугами, а мощёные булыжником улицы — густыми зарослями. Берега стали болотистыми, влажными, и звуки города сменились на пение птиц. Именно там «Жемчужина» свернула к одинокому причалу, затерянному в густой листве. Нас уже ждали заказчики, расположившиеся вокруг телеги с лошадьми у основания контрабандного причала.

К этому историческому моменту товар уже был вытащен из нашего инновационного сейфа, снова переложен в ящики и гордо возвышался в тени грот-мачты. На берегу, из зарослевого полумрака вывалились несколько человек в потёртой одежде, и замахали руками. «Жемчужина» мягко соприкоснулась с гнилой пристанью, и в воду с треском рухнули несколько причальных досок. Трап спустили с опаской, не исключая возможности провалиться в воду, едва ступив на пристань. Пока Джек управлял торжественным спуском марихуаны на берег, я пыталась разглядеть заказчиков, которые укрывались в лесной тени. Стоило сузить глаза в щёлочки, как удалось распознать подозрительно знакомые очертания широкополой шляпы, украшенной солнечными отсветами. Я чуть за борт не свалилась и истерично глотнула влажный бриз.

Джек бодро шагнул под сень деревьев и развёл руками:

— Доброго дня, господа! Соизвольте предъявить оплату за, — Джек неопределённо махнул рукой на матросов, стаскивающих ящики с судна, — высококлассный, отборнейший, свежайший, лучший на Карибах тов…

Джек так и застыл на полуслове, глядя на сидящего во главе повозки Барбоссу. В густой листве удивлённо засвистела птица. Между двумя пиратами будто воцарилось особое атмосферное поле, натянутое, как струна. И спустя несколько мгновений молчания эта струна лопнула.

— Ты?

— Ты!

— Нет, ты! Какого чёрта, Воробей?! — Барбосса подорвался с места и грузно соскочил с повозки.

— К тебе тот же вопрос! — Джек с угрозой шагнул навстречу.

— Кто тебе дал право разбрасываться вопросами, после того как отправил мой корабль под обстрел Стивенсу, а сам свалил на «Жемчужине»?

— О-о, видать, «Месть…» сильно побили, раз теперь ты не пиратствуешь, а сидишь в Новом Орлеане и наркоманствуешь!

— Наркоманствую? Ха-ха, не суди по себе! Я заказываю с Тортуги травку и продаю втридорога в Орлеане!

— Да брось оправдываться, в тебе всегда было что-то от наркомана…

— Настолько же, настолько в тебе — от адекватного человека. То есть, нисколько!

— Скорее настолько, насколько в твоём корабле от грязной, трухлявой, вонючей как твои сапоги, отвратительной посудины! То есть, много, очень много, Гектор!

— Ещё хоть одно слово про мой корабль…! — прорычал Гектор, хватаясь за саблю.

— Ещё хоть одно любое слово…!

И два пирата замерли, пронзая друг друга яростными взглядами и сжимая эфесы. Шорохи леса отсчитали несколько секунд, прежде чем они синхронно вернули сабли в ножны и резко переменили тон беседы.