Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

– Накрахмалена?

– Много чести. Спецсоставом обработана, чтобы у перевертней нюх отбить.

Из откидного отделения подполковник достает плетеные ремни, соединенные в причудливую вязь. Жесткие ремни обхватывают моё туловище, руки, ноги. Словно надели перевязь-переноску для комнатной собачки. Подполковник особо не церемонится со мной и ворчит себе под нос.

– Слегка расставь ноги, так теперь подними руки, вот. Поворотись-ка, сынку! Ох, и гарный же хлопец получился, хоть завтра в десантуру!

После того, как упряжь накинута и затянута, по спине хлопает жесткая ладонь. По крайней мере, мне кажется, что хлопает, на самом же деле твердые пальцы проверяют упряжь, дергают крепления.

Иваныч тоже сосредоточенно крепит объемистый рюкзак за спиной. Перетяжки на руки и ноги – действия выверены и точны, словно не первый день надевает десантную амуницию. Замшелой глыбой парашютная сумка пристраивается на мощной спине, словно неизвестный зверек льнет к Иванычу для защиты от напастей.

Такую же суму цепляет и Сергей, но его амуниция более обширна, ремней и лент не пересчитать. На плечах, поясе поблескивают карабины, как у скалолазов перед подъемом в горы. Подполковник натягивает на голову тускло-зеленый шлем и такой же протягивает мне. Шлем удобно устраивается на голове, широкая лента щекочет трехдневную щетину, уши словно закладывает мягкой ватой.

– Собираемся у назначенной точки, порадуем старика. Заодно и молодняк проверим на боеспособность! – Сергей Анатольевич выкрикивает слова, словно перерубает тесаком стволы толстого борщевика.

Иваныч кивает в такт, привязывая шнуром один из рюкзаков себе под зад, как раз под парашютной сумкой. Сергей дергается ему помочь, но останавливается недовольным взмахом, мол, сам справлюсь. Я тем временем подтягиваю два рюкзака ближе к себе, авось тоже придется крепить.

– Ты их в руках держи, не выпускай!

– Постараюсь! А мне дадите парашют? – я покрепче прижимаю похудевшие рюкзаки к груди.

– Тебе зонтика мало? На парашют ещё не заработал! – не оборачиваясь, кричит подполковник.

Сергей деловито проверяет оснастку Иваныча, тот осматривает амуницию друга. Как два воина проверяют экипировку товарища в тех горячих точках, где ошибка одного влечет за собой смерть обоих.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться? – в грузовой отсек высовывается слегка растрепанная голова пилота.

– Разрешаю! – коротко отвечает подполковник, помогающий Иванычу прикрепить страховочный шнур к перекладине.

– Через пять минут будем над зоной выброски!

– Добро! После нашего выхода заходите на аэродром. Ждите нашего появления, командировочных должно хватить. На аэродроме вас уже ждут. Всё под мою ответственность!

– Есть! – лихое козыряние и дверь скользит на место.

– Александр, подойди ко мне! – подполковник разворачивает меня к выходу передом, а к себе задом. – Не вертись!

Бряцают карабины, пристегивая меня к подполковнику. Ленты дергают то вправо, то влево, проверяется натяжение. Я ощущаю легкую дрожь в ногах – никогда не приходилось прыгать, страх когтистыми лапками царапается изнутри.

– Полетим тандемом! Ничего не бойся, с утками не дерись, комаров не ешь. Будешь кричать – отстегну! – напутствовует добрыми словами Сергей. – Иваныч, мы за тобой! Пошли!

В сторону отъезжает люк самолета, показываются урчащие турбины, прилипшие к плоскости крыла. Внизу, насколько хватает глаз, простирается тайга, узкими трещинами голубеют речушки, мелькает пара проплешин лесных озер. Желто-серая дымка на горизонте готовится принять в себя раскаленный диск солнца.

– Не зевай! – на ухо гремит бас.

Иваныч шагает в пропасть, не оглядываясь. Хлещет страховочный трос. Поджатые ноги мелькают под дюралевым брюхом огромной птицы, и Иваныча относит на полсотни метров. За ним следом тянется маленький парашютик на длинных стропах.

Стена из мышц подталкивает следом, ещё чуть-чуть и кончится ребристый пол. Где-то глубоко внутри противно ноет, но я справляюсь с тошнотой и показываю большой палец Сергею.

– Готов? Тогда раз, два, три! – ноги отталкиваются от поверхности.

И…

Все завертелось, закрутилось. Чередовались местами самолет, небо, земля…

Небо, земля, самолет. Небо-земля, земля-небо.

Понемногу растет страх, что именно сейчас парашют не раскроется. Именно сегодня Аннушка разлила масло…

Земля разворачивается зеленым бескрайним покрывалом, ветер стучит воздушными кулаками по телу, залетает в рот, пытается порвать щеки.

Глаза слезятся от мощных ударов, сквозь пелену влаги каруселью крутился сине-зеленый калейдоскоп. Руки дрожат от страха. В голове вертятся мысли о том, чтобы зацепиться за что-либо твердое и надежное, но в скорости падения их выдувает вместе со слезами. Я цепляюсь в рюкзаки, словно они могли помочь и смягчить возможный удар о землю.

– А-а-а!!! – по ушам режет громкий крик.

Тут же слева прилетает хороший шлепок по уху, смягченный шлемом, но все же довольно ощутимый. Крик застряет глубоко в горле, и лишь спустя одно моргание глаз до меня дошло – кто кричал.

– Не бзди, всего-то 10 секунд летим! – перекрывая шум ветра, раздается звучный рев в ушах.

Я крепко сжимаю зубы – никак не ожидал от себя подобного поведения. Сотни раз видел в фильмах, как десантируются доблестные гвардейцы, но как же страшно прыгнуть в первый раз. Вспоминаю недавний шутливый прыжок в бездну, тут же содрогаюсь от мысли о том, что нога могла соскользнуть с маслянистого поручня. Похоже, что пара-тройка волос перекрасилась в белый цвет самостоятельно.

Мысли скачут хаотично, по щекам текут капли выбитых ветром слез, тут же срываются и уносятся прочь. Я неожиданно ловлю себя на мысли, что задержал дыхание и надо бы вдохнуть, а то грудь начинает покалывать.

– Чому ж я не сокил, чому ж не лятаю! – дико горланит над ухом подполковник.

– Парашют открывайте! Разобьемся же! – вырывается тонкий писк сквозь стиснутые зубы.

– Да я парашют в самолете оставил! Зонтик нужен?

За такие слова я готов убить шутника, но едва набираю воздуха для достойного ответа, как резко рвет по груди и ногам. От рывка едва не выбрасывает рюкзаки из рук. Цепляюсь в них так, что ладони начинает сводить судорогой.

Падение замедляется. Я быстро-быстро моргаю, сгоняя остатки слез с ресниц.

– Чего-то тяжеловато стало, никак в штаны наложил? – веселится за спиной подполковник.

Я молча глотаю подковырки, что ж, сам напросился на подобное обращение – оставается делать вид, что не слышу его слов. Отстраненно наблюдаю, как приближается зеленый массив.

– Не писай, прорвемся! Ещё и на свадьбе твоей погуляем! – не унимается Сергей.

– Хорошо бы до свадьбы дожить! – слова застревают в горле, прорываются сквозь плотный ком, который никак не хочет сглатываться.