Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

– С места не пошевелюсь, пока не объясните, что происходит! – я крепко сжимаю зубы.

– Значит, сейчас к перевертням отправишься! Сосунок! – рычит мужчина. Он делает шаг по направлению ко мне.

– Попробуйте! – нервное напряжение достигает своего пика, меня трясет, но я не отступаю.

Режим охотника включен

– Успокойтесь оба, – выдыхает Иваныч и устало приседает на откинутое сиденье. – Успокойтесь. Сергей, направление знаешь, на пацана не серчай, у него тетку побили! Вот он и сорвался. Сейчас Сашок, сейчас все расскажу.

– Марию? – удивленно переспрашивает побледневший воин, морщины лба пересекает глубокая складка задумчивости. – Кто смог такое сделать? Она же нас с тобой раскатала как младенцев, помнишь?

– Как же не помнить-то – да видно кто-то посильнее нашелся. Недаром же охотники один за другим пропадают, – Иваныч с треском разминает шею. – Но кто? Может старые перевертни объединились?

– Опять на охотников открыли охоту? Первый раз такое слышу после смерти Пастыря. Или его не убили? – Сергей приседает рядом с Иванычем, потирает лицо ладонями.

– Убили его, Сергей, убили. Однако кто-то другой появился, и этот кто-то вновь объединил стаю. И охотится этот кто-то как раз на последнюю кровь. По другим областям нет такого, что творится у нас, – Иваныч хлопает ладонью по обтянутому формой плечу. – Чайком-то угостишь?

Я перевожу взгляд с одного на другого. Ни черта не понимаю. Так ощущает себя человек, попавший в среду иностранцев.

О чём они говорили? О каком Пастыре? О какой последней крови? Вроде бы и слова русские, но не понятно ни капельки.

– Угощу, конечно. Как же тебя и медовым-то не угостить – половину самолета тогда разберешь! Эй! Иди к нам, призывник неадекватный! – могучая рука, блеснув большими часами, открывает неприметный лючок, и на свет появляется слегка помятый термос и две алюминиевые кружки.

– Адекватный я, но обилие тайн вымораживает! Задолбало ждать, пока кто-нибудь чего-нибудь объяснит! – бурчу я в ответ и принимаю из рук дымящуюся кружку.

Столько вопросов накопилось в голове, что и не могу разобрать, за какой схватиться первым: кто напал на тетю; куда пропала Юля; почему я оказался в горящей церкви; кто меня спас? Я чувствую, что в висок стучит небольшой молоточек, он как раз попадает по вздувшейся вене.

– Раз адекватный, то давай знакомиться, Гвардии подполковник Жестов Сергей Анатольевич, по совместительству берендей. Можно просто Сергей! – крепкая рука сжимает мою ладонь, играет пальцами в сжавшихся тисках.

– Александр, можно просто Александр. Не дорос я ещё до отчества! – пробую вытащить ладонь из крепкой хватки, но не тут-то было, десантник не отпускает.

Я смотрю на то, как подполковник старается сплющить мою ладонь. Он явно пытается показать своё превосходство…

Но он не проходил обучение у тети Маши!

Полминуты металлические тиски пытаются сжать руку с неимоверной силой, Иваныч с усмешкой наблюдает за нами. Потом я легко, словно вареную сосиску из обертки, вытаскиваю расслабленные пальцы из сомкнувшихся клещей.

Тетина щебенка не пропала даром!

– Эх, был бы у меня такой наглец в батальоне, то из нарядов бы не вылезал! – подполковник отпивает ароматного отвара.

Иваныч тоже отхлебывает обжигающего настоя. Горячий напиток, отдающий лесными травами и медовым запахом, успокаивает нервы, расслабляет мышцы. Внутри разливается тягучее спокойствие. Вопросы не то чтобы ушли совсем, но как-то отходят на второй план.

– Неприкосновенный запас? – интересуется Иваныч, протягивая пустую кружку за добавкой.

– Для успокоения бойцов велел каждый день заваривать. Часто привожу обратно, но порой случается, что девичье письмецо из дома сбивает мысли о службе на благо отчизны, и солдаты готовы умчаться в самоволку прямо с парашютом… или без него. А после кружки такого чая горячие головы остывают и думают – как быть дальше. Термос на каждый вылет – и ни одного несчастного случая за двадцать лет! – с гордостью говорит Сергей Анатольевич и поворачивается ко мне. – Как, боец, понравился чаек?

– Да, благодарю, успокоился немного, – я передаю обратно кружку.

Урчание мотора и вибрация пола сопровождают наш полет. Если не смотреть в иллюминатор, то можно подумать, что едем по земле. Мимо проплывают кучевые облака, иногда закрывающие заплаточную землю. Подобно теткиному одеялу плоскость внизу была собрана из прямоугольников желтых, коричневых и зеленых оттенков, с вкраплениями городов и точками сел, с голубыми кляксами озер и тонкими артериями рек. Такое же одеяло я видел во сне про Давыдова.

– Тогда садись поближе, и я сейчас расскажу тебе сказку! – Иваныч усмехается. – Чтобы потом не ругался, что тебе никто ничего не рассказывает.

– Добро, а я пока со своими летчиками настрою курс. Летим к наставнику? – подполковник деловито убирает термос и кружки.

– Да, курс тот самый, за Убийцей Оборотней. Вот координаты! – Иваныч вытаскивает из кармана рюкзака сложенный вчетверо листок. – Не забыл ещё?

– Разберемся! Сидорыча хрен забудешь! – хмыкает Сергей Анатольевич, по полу грохочут ботинки, и подполковник скрывается за округлой дверью в конце грузового отсека.

– Теперь слушай, охотник! Если тебе тетка не рассказывала, значит не пришло время. Сейчас мы летим в село «Волчье», в Сибирь.

– А что мы там забыли? – я не могу скрыть своего удивления.

Оно и понятно: я раньше не выезжал дальше областного центра. А теперь эвона куда – в Сибирь. На территорию суровых людей и сказочных лесов.

– Ты так и не научился слушать не перебивая! Ситуация с пропадающими охотниками происходила двадцать лет назад, когда перевертни объявили большую охоту. Берендеи помогали, чем могли, но в большинстве своем оставались в стороне. Всё началось с пропажи самой сильной охотницы – твоей тетки. За ней начали исчезать другие и также не находили следов похищения. Три общины были в недоумении от происходящего, начался полный беспредел. Охотники вырезали перевертней целыми семьями, те в ответ рвали охотников. Ещё немного и охотники могли перекинуться на берендеев, чтобы истребить всех оборотней на Земле и обезопасить себя и людей. Так длилось, пока не появился твой отец, – Иваныч лезет за термосом в лючок.

– Мой отец? – я взволнованно вскакиваю, но, под взглядом Иваныча, сажусь обратно. – Извините, Михаил Иванович, не мог удержаться.

– Уйми свое недержание, не от армии косишь, – смягчается Иваныч. – Да, появился твой отец. Жили мы с Серегой под присмотром нашего наставника, в скрытой от посторонних глаз избушке в Сибири. Тренировались там… Я до сих пор помню Владмира на пороге избушки, когда он пришел с окровавленной теткой на руках. Тело Марии представляло собой одну сплошную рану. Она очень много времени провела в беспамятстве, Владимир не отходил от кровати не на шаг. Он рассказал, как Мария пропала, и он полтора года разыскивал ее, пока не нашел в тайге по слабому зову. Мол, она еле дышала, рядом лежали разорванные перевертни. И однажды во сне она дико закричала и произнесла два слова: «Волчий Пастырь».