Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

Дорожка залезает в ворота дворца. По-другому этот дом нельзя и назвать. Не старинный, холодный и продуваемый всеми ветрами, а новомодный, с декоративными башенками и витражными стеклами. Двухэтажный особняк в духе мексиканских баронов – с обязательным бассейном, пальмами, домиком для гостей. Маленькая банька по размерам напоминает добротный дом огромной семьи.

Толпа охраны по периметру высокого забора, по краям чаши стоят вышки с мощными прожекторами. Окружающая территория просматривается и днем, и ночью. Мы лежим четвертый день, высматривая нашу жертву, фиксируем происходящее, и отползаем только на пару часов быстрого сна. Обилие охраны немного смущает, пробиться через такие кордоны будет трудновато. Но надеемся на лучшее.

Ежедневно под вечер приезжает белая «Волга» хозяина поместья, а за ней следует три милицейских машины с мигалками. Ворота жадной пастью поглощают белую каплю и тут же закрываются. Депутат не показывается на улице, проходя из гаража сразу в дом. Утром повторяется та же история, но с точностью до наоборот.

И каждый вечер приезжает неприметная «копейка», двое бравых мужчин вытаскивают из багажника шевелящийся сверток и заносят внутрь двора.

В прошлую ночь на балкон вырвалась фигура мужчины, но густой слепок лохматой тени уволок страдальца обратно в дом. До нас донесся крик боли и почти сразу же пронзительный волчий вой.

Напарник тогда дернулся бежать к дому, но я догнал и повалил на землю. Хорошо, что прожекторы отвернулись от нашего участка земли, иначе это бы означало провал всей операции. Я растолковал, что он мог сорвать всю операцию. Напарник вроде бы осознал свою ошибку. Человеку не помочь, а себя можно подставить под пули, которые подорожником не закроешь.

Ого, да это охотники во время операции! Вот это повезло!

Напарника трясет, мы хоть и знакомы с детдома, но сегодня я его просто не узнаю.

– Пока мы здесь находимся, эта тварь спокойно пожирает людей! А мы можем только простату на холодной земле зарабатывать! – шепчет ромашка.

– Терпение, брат, терпение! Если нападем сейчас, то сами поляжем, и человека не выручим, – земля и в самом деле холодит кожу.

– Не могу! Он же стольких перебил, каждый день привозят, и ведь люди молчат. Что же за рабские натуры такие? Почему знают, но даже не пробуют ничего предпринять?

– Видишь вышки, а автоматы в руках крепких парней? Вот и другие видят то же самое, но если ты знаешь, как с этим справиться, то другие люди обычные мирные жители. Не спецбойцы, не каратисты, обычные люди. Жертвы пропадают не из Харькова, значит, вроде как и нет ничего такого. И отвернуться можно, подумать, что послышалось, – я успокаиваю напарника, но слова мало помогают.

– Что же ему неймется-то? Жевал бы, как и остальные, мясо с птичьего рынка, и не рыпался бы, так нет же – человечину подавай. Что же власть делает с людьми, да и с оборотнями в том числе. Сразу же включается вседозволенность! Сразу же мелкий чинуша думает, что схватил Бога за яйца! А когда намекнешь, что могут тактично поправить, сходу окружает себя охраной! – на вымазанных зеленой краской скулах натягивается кожа.

Сказываются четвертые сутки без сна. Короткое забытье не приносит отдыха занемевшим мышцам. Нервы натянуты как стальные струны, что держатся на вышках электропередач. Задание такого уровня выпадает впервые, обычно подобными оборотнями высшего ранга занимаются более опытные охотники.

В окуляр заметно как подтягиваются охранники, значит хозяин на подъезде. Напарник тоже замечает это, подбирается, как кот перед прыжком. Ох, не натворил бы беды! Пришлось толкнуть ногой, после быстрого взгляда вроде бы расслабляется.

– Не дергайся! Мы пока смотрим. Эту крепость не взять с кондачка, тут думать нужно. Пока смотрим.

– Отстань, и без тебя тошно, – цыкает напарник, не отрывая глаз от окуляра.

Настоящая охота, так вот ты какая…

Доносятся пронзительные завывания сирен, и вскоре выныривает первая милицейская машина, за ней другая, третья. Замыкает колонну вытянутая капля, сверкающая в лучах заходящего солнца начищенными дисками. У массивных ворот милицейские машины раздаются в стороны, и в образовавшийся коридор вальяжно проплывает белоснежный автомобиль. Кованые ворота тут же смыкаются, соединив своеобразный узор в виде прыгающего волка, если учесть на кого мы охотимся.

– Приехал, тварь! Скоро ужин привезут! Когда же он нажрется-то? – лицо напарника перекашивается от ненависти.

Какое знакомое лицо, где же я мог его видеть?

Трудновато все же приходится с ним, больше эмоций, чем здравого смысла. И так длится с детства, сколько себя помню – всегда заступался за налетевшего на неприятности братишку.

Закрываются ворота гаража, милиционеры перекидываются несколькими словами со скучающими охранниками, пятиминутный перекур и летят обратно, без сирен и мигалок. Белая капля скрывается за стеной гаража, депутат так и не показывается на улице. Солнце клонится к закату – скоро должны привезти очередную жертву.

– Вот со стороны гаража и пойдем, – шепчу я вглядывающемуся в дом напарнику. – Для вышек обзор будет мал, охрана к ночи стягивается ближе к будке с телевизором, так что самый оптимальный вариант за два часа ползком добраться до стены. Перемахнем, минуя прожектора, а потом уже через балкон и… Да что с тобой? Ты меня слышишь? – я смотрю на подрагивающие губы напарника.

– Не знаю, но чувство такое, словно случится скоро что-то мерзкое и отвратительное, – прерывающимся шепотом отвечает он.

– Да, будет ужин у перевертня, а после захрапит, тогда и возьмем его за жабры, – я подмигиваю напарнику.

– Нет, что-то другое тревожит, аж в руки дрожью отдается, – он с присвистом втягивает воздух.

– Не бзди, все будет хорошо. О, вот и «Копейка» показалась, – я перевожу окуляр прицела на дорогу.

Поддав газу, машина лихо разворачивается у ворот. Выскакивают два парня. Из недр машины показывается лягающийся сверток, в воздух взлетают загорелые худые ноги. Пронзительный визг рвет вечерний воздух.

Девчонка!

Этому упырю мягкого женского мяса захотелось. Сверток живо затаскивается вовнутрь. Охранники у ворот обнажают зубы, похоже, хохочут над увиденным.

– Он совсем обор…– я спотыкаюсь, увидев резво уползающего напарника.

Вот же черт: нужно было держать напарника связанным до ночи, а теперь провалит тщательно спланированную операцию. Все летит вверх тормашками, а этот герой ползет себе, прижимаясь к земле, и даже не думает о том, что в любой момент с вышек могут застрекотать пулеметы.

Мысленно выругавшись и пообещав накостылять ему по шее, я ползу следом. Два холмика, не приминая травы, быстро приближаются к заданной точке. Предзакатные всполохи солнца играют алыми красками по полю, может благодаря разноцветному буйству, мы и можем продвинуться так далеко вперед.