Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

Я стал дедушкой!

Это сообщение перебороло во мне звериную сущность. Я не смог убить вас. Я не знал, что мне делать. Впервые я взбунтовался против хозяйки. Я вызвал «Скорую» и успел вытащить тебя из горящего храма.

Я сказал дочери Пастыря, что тебе удалось ускользнуть.

Как она кричала!!! Едва не убила меня, но я поклялся предоставить тебя пред её глаза.

Как мог я задерживал свору, но она лично возглавила твою поимку. Задействовались все оборотни округа, и если бы не берендеи…

И я почти остался с вами в самолёте – почти сумел зацепиться. Тогда я бы смог объясниться, смог рассказать, но берендеи на этот раз переусердствовали.

Всегда это злополучное «почти». Как же я ненавижу это слово.

Я знал, куда вы направились. Я там был. По вашим следам шли разведчики. Им дано чёткое указание не трогать вас, лишь проследить за сохранностью, но Сидорыч всегда оставался на страже. Почти все разведчики уничтожены, однако я узнал самое главное – ты добрался до арбалета, а также узнал, где находится твоё дитя.

Рано или поздно я расскажу хозяйке этот секрет, поэтому сейчас набиваю плащ заговоренной медью.

Я устал убивать, я устал предавать, я устал.

Прости меня, сынок. Прости, если сможешь».

Я откладываю блокнот в сторону. Тяжелые мысли безуспешно пытаются выстроиться в одну цепочку. Как валуны при обвале – одни падают на других и катятся весело в пропасть.

Я стал отцом? Но кто? У меня же только с одной… Людмила! Как же так?

Понемногу кусочки мозаики складываются в одну картину. Земля вспучивается горбом. Меня тянет прочь и, чтобы удержаться, я хватаюсь за жесткую столешницу. Воздуха не хватает, внутри полыхает жаром пустыня.

Дочка Пастыря… Юля?

Земля покачивается ещё раз, сильнее.

– Я узнала его в ту ночь. Пришлось ему открыться, иначе нас бы с тобой не было. Когда перевертни занесли тебя вовнутрь и опрокинули лампады, Владимир подошел ко мне. Я видела, что в нём боролись две сущности, и помогла одной из них. Он появился в больнице среди других оборотней. Он уговорил опытную охотницу не рваться в бой, чтобы одним махом решить проблемы. А потом тихонько подсунул блокнот, но ты сам видел, как всё получилось, – тихий голос тёти вернул меня к реальности.

Я оглядываю кухоньку. Иваныч молчит. Чёрные глаза буравят меня насквозь. Тётя ставит чайник.

– Значит, я убил своего отца? Мне не показалось?

– Он должен был умереть сам, такой кодекс охотников. Скольких охотников он отправил к Роду – неизвестно. Твой отец оказался слаб, гораздо слабее напарника. И он попал под её влияние.

– А кто это?

– Дочь Пастыря, только она могла объединить стаю.

– Это Юля? Женька говорил, что она приезжала с синяками. И что пропадала надолго.

Тётя не отвечает, её глаза смотрят на просыпающееся утро. Смотрит, как светлеет на горизонте.

После долгой паузы она протягивает мне резиновую маску. Пустыми глазницами на меня смотрит измазанное кровью лицо Голубева. Лицо следователя…

Он всё время находился рядом и не мог открыться…

Я убил отца, я отомстил ему за мать… Но как же погано на душе… Ведь он не виноват… или виноват?

А я всё это время мечтал о той, которая жаждала меня убить…

Ребёнок! Он узнал, где мой ребёнок. И это произошло, пока я был в поездке за арбалетом…

Пустышка!!! Соска!!! Та самая, которую я нашел у дома Сидоровича. Тетя всё знала?

– Тётя, а как зовут моего ребёнка? Меня поэтому Сидорыч не пускал в дом? – вырывается у меня.

– Ульяной дочку назвали, и не было её у Сидорыча. Как раз в это время они гостили в деревне. И не пускали, чтобы ты не учуял родной запах, – качает головой тётя.

– И ты мне не сказала о ней?

– Саша, не нужно тебе это было. Ты бы захотел её увидеть, но был не готов противостоять оборотням. И себя погубил бы, и её. Игра после этого перешла бы на другой уровень и вряд ли людям на этом уровне нашлось бы место.

Иваныч кивает косматой головой, подтверждая её слова.

– Игра… Игра… Игра… Как же достали меня с этой Игрой! Я не хочу в ней участвовать! Как мне сделать выход?

– Никак, – пожимает плечами тетка. – Она заканчивается либо со смертью участника, либо с гибелью триединства…

– Что такое триединство?

– Ты знаешь, – опускает голову тетка.

Ты знаешь. Да что я знаю-то?

– Когда я смогу увидеть дочку?

– Не скоро! – подает голос Иваныч. – Очень не скоро. Пойми, Саша, сейчас дочь Пастыря знает, что где-то есть малышка, которая стоит на пути к воскрешению отца.

– Тебя сейчас нужно снова изолировать и обучить. Но не физически, а духовно. И на этот раз тебе не помогут нытьё и жалость. Нам нужно будет покинуть это место, ведь она знает о тебе почти всё, и всего лишь дело времени – собрать армию оборотней и продавить Защитный круг. Она вряд ли остановится сейчас. Лучше будет начать на новом месте.

– Один раз я смог пройти защитные круги, – я задумчиво верчу в руках кружку.

– Если ещё раз вздумаешь проламываться и лезть в засаду, то приходи сразу ко мне – проломлю топориком голову, чтобы не мучился, да и всех делов, – советует тётя Маша.

За окном чирикают проснувшиеся птицы. Первый луч солнца прыгает на печку оранжевым пятном.

– И когда же мы встретимся с Юлей? – непонятно почему, но я не могу её ненавидеть.

От любви до ненависти один шаг, а тут целый прыжок, да ещё с разбега. Но я не могу. Хочу, но не могу. Как только представлю карие глаза, так в груди возникает горячий пульсирующий ком.

– Когда научишься противостоять волчьему гипнозу – хмари. На тебе лица не было, когда ты зашел в палату. Сразу видно, что находился под влиянием дочери Пастыря. Еле смогла сбросить чары.

– Эта слабость напала после того дня. Ну… Ты помнишь.

– Я зря тебя учила, что нельзя поддаваться чувствам? Нельзя веления сердца ставить вперёд приказаний мозга. Теперь у неё есть чем на тебя влиять, есть твоя кровь. И мне придётся приложить много усилий, чтобы отразить её заговоры. Готовься к весёлой жизни, папаша. За Людмилу с Ульяной не волнуйся – их перевезли в другое место. Как только появится возможность, так сразу же увидишься с ними, – тётя подпирает кулачком щеку.

– Это хорошо! Но в уме не укладывается – как же я был настолько слеп? Или это чары, которые она на меня наложила? Гипноз?

– Вот этой хмари мы и будем учиться противостоять. У русалок есть песни, которыми они заманивают корабли. У перевертней специальные заклинания и заговоры, которые ослабляют врага. На тебе они и были использованы.

– Ладно, поеду я домой. С вами хорошо, но без вас ещё лучше, – тяжело поднимается Иваныч. – Видать судьба такая – охранять охотников на оборотней.

– Иваныч, не нужно, – говорит тетя Маша, – мы можем и сами справиться.

– Я видел, как ненужно! – бурчит Иваныч. – Пока замкните круг за мной, а как надумаете выезжать, так сразу позвоните.