Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 1 [litres самиздат]

– Извини, не спишь?

Плосколицый человек поворачивается на шконке, упирается неподвижным взглядом в мою переносицу. Тяжелые веки глыбами нависают над лихорадочно поблескивающими глазами. Тонкие губы под мясистым носом нервно дергаются:

– Нет, чего тебе?

– Можешь немного рассказать, что тут да как?

– Три об этом с Черным, он в законах лучше разбирается. И вообще – поменьше спрашивай, побольше смотри, живее будешь. Через пару часов поменяемся, так что пока не тревожь, – и Киргиз закрывает глаза.

«Пока все идет хорошо!» – я вспоминаю фразу из анекдота и присаживаюсь обратно.

Игроки косятся на меня и продолжают раскидывать карты. Играют как-то лениво, ставка (спички) периодически перемещается с одного края стола на другой. Негромкий разговор у кровати Черного, шелест карт и редкий кашель составляют весь звуковой фон.

Я задумываюсь над тем, как легко могут посадить невиновного. В России сейчас такое сплошь и рядом. Перебежал дорогу человеку, который обладает даже небольшой властью, и вот ты, в окружении подобных «счастливчиков», любуешься через решетку на проходящую мимо жизнь. Я не могу сказать, что тут одни невиновные, но и «подставленных под удар» хватает.

Зато те, у кого есть деньги, творят, что хотят, и я слышал, что человеческая жизнь уже имеет определенную таксу. Задавили машиной мужчину – тот скончался. Подошли к скорбящим родственникам и предложили солидную сумму за ущерб: человека не вернуть, а зачем же «оступившемуся» молодость портить? Взяли одни, глядя на них, взяли другие – жизнь приобрела свою цену. Вроде бы сейчас не война, когда жизнь оценивается в стоимость патрона…

Тихое дребезжание выводит меня из тягостных размышлений. Черный мотает головой, и Жмырь коршуном взлетает на верхнюю койку. Заслоняет спиной форточку и начинает тянуть веревочку с усердием рыбака, что вытаскивает донку с уловом. «Почтальон» доставляет письмо адресату Черному. Тот неторопливо разворачивает бумажку. Прочитав пару раз написанные строки, он глядит на меня.

– Сидельцы из основных желают всем доброго здравия и скорейшего освобождения. За вновь прибывшего не говорят худого, но и хорошего тоже сказать не могут. Какие-то непонятки с мокротой в Шуе, но люди показывают на собак. Попал сюда по ментовскому беспределу, так что будет как все, а там посмотрим. Киргиз, хорош массу давить, видишь – человека дорога измотала, – Черный криво усмехается, глядя, как я потираю ноющую скулу.

Киргиз с покряхтыванием садится на кровати, почесывает лохматую голову, о чем-то тяжко вздыхает:

– Кидай скатку поверх моей, всё же помягче. Да и клопам стремно будет – они у меня высоты боятся.

Люди у стола дружным хохотом оценивают высказывание.

Я так и делаю. На жесткой койке лежать неудобно, но тем не менее глаза закрываются.

– Носки сними. И так дышать нечем, – последнее, что я слышу перед провалом в сон.

И ведь только что был в камере, а теперь смотрю в железную пластину. Внутри металлической коробки такая жара…

Коробки? Где я опять?

– Портянки сними, Андрюха, и так дышать нечем!!! – приглушив голос, поворачивается лейтенант.

– Ага, я фашистам я буду босыми ногами пендали отвешивать? Засмеют ведь!!! – я отвечаю на шутку, немного снять напряжение перед боем не помешает.

Где я теперь? Я осмотрелся по сторонам. Ё-моё, я же в танке! В самом настоящем танке!

– Вот-вот, пошли гады, – Павел кивает на дорогу.

По дороге, стреляют глушителями и поднимают пыль мотоциклы с колясками. Один, два, три черных снаряда пролетают недалеко от нас. Разведка, пусть едет. Хотя подмывает пальнуть по этим ухмыляющимся рожам. Фрицы здоровенные как на подбор, рукава засучены, автоматы в лапищах смотрятся, словно детские игрушки. Едут, не скрываются, по-хозяйски оглядывают мою родную землю. Мою землю!

Хозяева, блин, ну посмотрим – какие вы хозяева!

– Эй, дяденька, может, ты меня услышишь?– крикнул я человеку, внутри которого находился.

– Андрюха, не отрывайся, когда достигнут ориентира – встречай блинами! – у Зиновия белеют костяшки на кулаках, так сжимает рукояти перископа.

К дамбе приближается многократный рев танков. Вдалеке от нас слышатся взрывы, земля ощутимо дрожит от приближения армады.

Опять меня не ощущают… Судя по гимнастеркам и шлемофонам я вижу Великую Отечественную… Офигеть…

– Шпилин вызывает, – рапортует Павел, и Колобанов подаётся к нему.

Командир коротко отчитывается на полуматюки по поводу молчания танка и зло бросает аппарат обратно.

– Был приказ стоять насмерть, вот и будем держаться до последнего вздоха. Чего коробить перед боем? И так нервы как струны! – резко выдыхает командир и снова приникает к перископу.

Напряжение нарастает, гул идущих танков усиливается. На дорогу выкатывается колонна. Прут вперед как огромные жуки, поблескивают хитиновой броней. До ориентира, двух берез, остаётся совсем немного.

Было бы у меня тело, давно бы тучами носились мурашки, а тому, чьими глазами смотрю хоть бы хны. Или это дело привычки? Или самоотдача такая?

Сколько же их? Цепочка танков тянется по дамбе, у некоторых подняты люки и люди загорают на броне. Видать жарковато фрицам, ну ничего, сейчас будет ещё жарче. Ага, вот вылезает последний жук, за ним поднятая пыль оседает на ковыляющую пехоту.

– Всем готовность номер один! Не подкачай, Андрюха! – через полминуты рявкает лейтенант.

– Не подкачаю!

– Ориентир первый, по головному, прямой выстрел под крест, бронебойным – огонь!! – гремит хриплый голос.

И вот приходит то ощущение азарта, куража и бесшабашной удали. Вместе с ним накрывает каким-то ледяным спокойствием. Два чувства перехлестываются друг с другом, создают взрыв сверхновой – твёрдую решимость биться до конца и унести с собой как можно больше этих гадов. Оттянутая ручка ползуна сама вылетает из рук.

Грохот выстрела, пороховые газы и…

– Е-Е-ЕСССТЬ!!! – я кричу вместе с бойцом.

ПОПАДАНИЕ!!!

Да ещё какое попадание – монстр с крестом на боку загорается и разворачивается, блокирует проезд остальным. Николай тут же перезаряжает орудие и я, слегка подкорректировав пушку, выпускаю ползун из рук.

Попадание!!

Второй танк повторяет участь первого, и весь ряд захватчиков стекается к затору. Они не могут разобраться, что творится впереди.

– Переноси огонь на хвост, Андрей! Закроем их здесь! – кричит Зиновий, не отрываясь от перископа.

Роденков опять на высоте – сбрасывает отработанную гильзу и четкими, выверенными движениями заряжает орудие «морской гранатой».

Меж тем фашисты прыгают в танки и захлопывают люки. Догадались, стало быть. Молодцы какие!

Вот и последний танк, выстрел!!!