Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

— Как назвал ты песню свою, Джахар? — потирая пальцем глаза, спросил Глафий.

— «Я и Ты…» Или «Я и Он». Тебе нравится?

Джахар отвечал Глафию и смотрел на Нура. Такого взгляда Сандр раньше не видел.

— Еще бы! Но в словах твоих столько смысла, сладкоголосый Джахар, что придется тебе петь свою песню много раз… Чтобы и до меня, толстокожего, дошло…

Не дав договорить Глафию, Нур воскликнул:

— О, Джахар! Ты поёшь о себе. И — обо мне. И о каждом из нас. И — о Нём, Хозяине и Повелителе Седьмого Эона! Так ведь?

Отряд затих, проникая в значение происходящего. А возбужденный вопросами Нура и, значительно больше чем-то скрытым внутри себя, Джахар воскликнул не менее пламенно:

— О, Нур! Наверное, ты прав! Я сам часто не понимаю, откуда берутся слова моих песен. С Симхой-Радой мы столько говорили об этом! Да и мелодии тоже…

И, когда Иш-Арун вместе с отрядом преодолел еще четверть дневного пути, мысленно попросил у Сандра беседы. Сандр услышал: срочно и важно! И, определив Глафию место впереди отряда, отстал с Джахаром.

— Ты сотворил замечательную песню, — сказал Сандр, — И что тебя обеспокоило?

Джахар резко взъерошил озолоченные Иш-Аруном кудри, попытался улыбнуться, но не вышло. Его светлое лицо раскраснелось, голубизна глаз посинела.

— В ней всё и дело! — взволнованно сказал он, — Я убежден! Слова песни я получил от Нура! И, — я также убежден! — он не способен на такое. Я знаю его меньше тебя, но достаточно. Для создания такой песни требуется многое испытать, узнать. Созреть требуется. Подняться на такой уровень, который мне пока недоступен. Несмотря на избранность и исключительные способности, у Нура тоже нет ничего такого, необходимого…

— Следовательно, Нур ни при чем, — улыбнулся ему Сандр; он пока не понимал сути обеспокоенности Джахара, — Зря ты умаляешь свой талант. Откуда такое убеждение?

Джахар из красного стал бледным. Волнение в нем не утихало.

— Да голос его звучал во мне! Его голос! Не имитация, можешь мне поверить. Только голос не сегодняшний, а зрелый. Взрослого айла голос. Именно таким у него он будет через много лет!

Волнение Джахара перешло на Сандра. Догадка пронзила иглой. И он сказал:

— Не говори ему. И без того мальчику приходится размышлять о многом…

Джахар почти успокоился. И спросил:

— Неужели?

Продолжить мысль он не решился. И Сандр согласился. Но уже не словом, а мыслью:

«Да. Необъяснимо, но… Да, он прошёл! Миры сблизились. Со сдвигом во временах. В его будущем… И он смог. Он уже сейчас думает о том, как воздействовать на Ард Айлийюн оттуда».

А вслух добавил:

— А пока… Забудем этот разговор, Джахар. Спрячь своё убеждение как можно глубже. Песня эта твоя, и ничья больше. Так?

Джахар совсем успокоился и улыбнулся так светло, как не может никто другой.

— Так!

Продолжающей звучать в небесах песне Джахара вторил водопад Ауян, невидимый за поворотом пути, то ли враг то ли друг. Отряд идет мимо, не встретится с ним лицом к лицу. И потому можно считать его другом. Даже если монотонный, отдаленный шум-говор непонятен идущим.

Нур сегодня весел и активен. И на Найденыша, едущего впереди на лошади Хисы, посматривает без раздражения и настороженности. Песня Джахара переменила его. И не только его.

Погода соответствует настроению айлов. Иш-Арун смотрит с ласковой улыбкой, на востоке собираются легкие розовые облака, чтобы к вечеру пролиться теплым мягким дождем. Зона сплошных лесов осталась позади. Деревья растут небольшими группами там, где пробиваются родники и говорят с Небесами ручьи. Только вот зелень с каждым дневным переходом бледнеет. И травы с цветами постепенно теряют в ароматах. Уходит то один, то другой тонкий запах.

Да ночами небо над полюсом сияет переменным багрянцем, и временами оттуда доносится глухой грохот. Мантикора исчезла одновременно с Хисой, Нуру не удается отыскать ее психополе. И обитатели Арда Ману, оставив страхи с опасениями, всё чаще приближаются к айлам, наблюдая за отрядом с безопасного расстояния. Слух о Мантикоре дошел и сюда, ее исчезновению пока не верят.

Найденыша перемена отношения к отряду со стороны природы не радует, при виде любого животного он съеживается и выпускает невидимые колючки. Лошадь Хисы терпит седока, но часто фыркает от возмущения. По вечерам, на привалах, самые смелые обитатели незнакомого мира посещают стоянку. Больше других привлекает Глафий, единственный обладатель бороды и медового запаха, вернувшегося к нему. Стричься он не желает, и солнечная завеса закрывает плечи. В дороге над головой-копной гудят пчёлы, чуть выше кружат бабочки.

И никто не удивился, что именно Глафий первым предупредил о приближении ненастья.

— Командир! Отряд! Нам требуется укрытие. Вот-вот налетит и накроет нас первый холодный шквал.

Сандр доверил поиск укрытия Воронку. Резкая смена погоды насторожила. Возвращались прежние опасения. Нет, не могут их вот так просто пропустить к цели! Активное противодействие только начинается.

«Почему мы выбрали прямой путь на север? Как только мы ступили на него, ничего серьезно опасного не происходит. Словно кто-то старается облегчить нам дорогу. И Нечто словно забыло о Нуре. Что, если сам Нечто и направляет на север? И мы идем по маршруту, намеченному им?»

На привале, не добившись связи с Ардом Айлийюн, проанализировали весь пройденный путь. И сделали общий вывод: за отрядом наблюдают. Путь корректируется. То слабее, то сильнее… То задерживают, то подталкивают. Определенно, воздействие исходит из единого центра. В таком случае, в том командно-наблюдательном центре не исключают, что айлы догадываются о наличии активного контроля. Мозг Хисы мог находиться под ними. И Найденыш не нашелся, его подсунули… Подбросили!

И, в таком случае, — ураган предназначен для того, чтобы развеять наши возможные подозрения. Но ведь несложно им там понять, что и этот ход мы в состоянии раскрыть… Возникает большая путаница. В мелочах можно заблудиться. Надо подняться над ними, увидеть главное. Увидим, поймем, — и все получится. Напрямую им с нами, айлами, не справиться. Иначе бы давно…

— Глафий! — обратился Сандр к «великому пчеловоду», окруженному жужжащим роем и шелестящим облаком. Часть из бабочек закружила и над черноволосой коротко стриженой головой Нура.

— Глафий! Следы дозоров отсутствуют, их донесения не доходят до нас. Их ликвидируют!

— Та-ак! — Глафий принялся чесать пальцами бороду, — А сами дозоры?

— С ними порядок. Я уверен. На Арде Ману нет силы, способной серьезно повредить айлам. Нас можно напугать, обмануть, но нельзя уничтожить.

Глафий вытянул руку перед собой и на ладонь спланировала громадная изумрудно-голубая стрекоза. Ее выпуклые многозрачковые глаза смотрели разом на Глафия, Сандра и Нура.