Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

— Ангий! — Сандр смотрел на Нура, обессилено сидящего на мокрой траве и определял, чем ему помочь, — Оживи Найденыша. Ведь он еще нужен отряду.

И подошел к Нуру, сел рядом.

— Очень устал?

Спокойствие и молчание только что очищенного мира проникали в глубины сознания; туда, где рождались мысли, чтобы после стать словами или образами. Туда, куда нет доступа собственному Я.

Нур отозвался почти шепотом; но мысль его летела выше мысли Сандра.

— Сколько было Азарфэйров, столько прошло эпох-Амров. Те, кто ушел в Эоны, до первого еще Огня, были светлее, ярче, лучше нас. Они знали дорогу сквозь небеса. Неужели она закрыта для нас?

— О чем ты? — не совсем понял Сандр.

И опять мысль Нура совершила немыслимый вираж.

— Надо бы собрать всех, кто попал в зависимость… Шайтан-вода… Азарт… Маски… Рабы собственных иллюзий… Сами по себе они пропадут. И станут прислужниками зла. Союзниками Империи или Темного материка.

Нур замолчал, бросив взгляд на Ангия, поднявшего с травы Найденыша. И сказал, предназначая слова для одного Сандра:

— Роух столько мне сказал… Ты поможешь мне понять всё? Роух сказал:

«Сокровище твое — в тебе. Оно ближе, чем рядом. Но, чтобы узнать и открыть его, придется многое пройти».

— Что это за сокровище? Что еще придется пройти? Как сделаться готовым? Созреть и вырасти — не одно и то же?

Сандр не успел ответить. Да и не смог бы, вопросы требовали иных способов проникновения в глубины смыслов, чем проявленные в нем. Ангий с возмущением воскликнул:

— О, отряд! Не слишком ли мы беспечны?!

Найденыш, трепыхаясь свежепойманной рыбкой в руках Ангия, повизгивал подобно одному из мелких псов Империи. Из-под куртки, подаренной Нуром, падали на траву листы, испещренные знаками, схемами, письменами. Подбежал Джахар и стал собирать бумагу, спасая от дождевой влаги.

— Он успел найти клад в мастерских верфи. Сандр! Нур! А ведь это крайне любопытно.

«Крайне любопытно, для кого Найденыш спрятал украденные листы. На данный момент это самое важное».

Джахар собрал листы в пачку, подошел и сел между Сандром и Нуром.

— Пока собирал, кое-что уяснил. Тут чертежи военных морских кораблей, и очень больших. И, — описание «стартовой площадки», на которой мы побывали. На языке Империи звучит так: «космодром».

«Джахар побывал внутри Анкура, — понял Сандр, — И теперь ориентируется в наследии наших предков, используя знание Империи».

Джахар перебрал листы, нашел нужный.

— Вот… Маршрут полета к Чандре. И — дальше… Уверен, это не все. Там, в хранилище верфи, много еще… Я упакую и спрячу в поклажу Воронка. Или Кари? Как, Нур?

«Вот и сравнялся Нур с Сандром. А Кари с Воронком. Свет звезды или Предназначение? Без Свитка я ничего не смогу понять. Ибо происходит то, что выше моего понимания и имеющегося знания.»

— И вот еще что, — сказал Джахар, показывая металлическое устройство с кнопками, — Трофей Найденыша. По всему, из того же источника. Простенькая вещь, но… На что похоже, кто скажет?

— Флейта древних? — догадался Нур; силы возвращались к нему.

— Точно! — радостно подтвердил Джахар, — Попробуем…

Он приложил флейту к губам. И полилась тихая мелодия. Импровизация Джахара привлекла всех. Кари подошла к Нуру и опустила голову ему на плечо. Нур улыбнулся светло, но сказал грустно:

— Островитяне были как мы…

— Ты о чем? — спросил его Арри, — О внешнем сходстве?

— Не только. И не столько, — внутри мы тоже идентичны. Одно отличие, — света в них не было. Того света, который рождает ауру. У Анкура свет есть. Зеркало у него внутри. Как у тебя, Арри. Только у тебя побольше и почище. Оно и собирает свет, идущий откуда-то оттуда…

Нур медленно поднял слабую руку, указывая на небо.

— Есть зеркальце, — есть и свет. Нет зеркальца, и свет проходит, не задерживаясь.

Внутри Сандра, — и не определить где точно, — что-то включилось. Прояснилось разом то, что долго не давалось, но о чем непрерывно думалось.

— Там, в Империи… Не однажды, Нур, твоя глубинная мысль будет протягиваться сюда, в Ард Ману. И ты будешь вспоминать, догадываться, кто ты и откуда. Не знаю, как это будет происходить. Во снах, силой воображения, дальними ассоциациями или по-другому… И ты захочешь об этих видениях кому-нибудь рассказать. Словом, письмом… Немногие поверят тебе. Очень немногие. На то она и Империя. Те, кто поверит, они и будут с зеркалами внутри. Они и станут твоими братьями. Только помнить надо: свет не от тебя идет, а через тебя.

Нур расслабленно улыбнулся:

— Жаль, сейчас ничего нельзя узнать. Увидеть… Каким я буду там… И в какой момент Империи. Вдруг задолго до начала проникновения через Кафские горы…

Сандр встрепенулся. Стало так больно… Но боль показывать нельзя.

— Ты же знаешь главное. Всё решает Седьмой Эон. Ничего мы не знаем в точности. Связи нет. Ахияр молчит. Следовательно, нет возможности. Или — рано для нас, не созрели.

И добавил мысленно:

«А зеркало — это интересно, Нур. Попробуем просветить Найденыша. Зеркала, думаю, не найдем. Но что-то там есть, и мы нащупаем».

И продолжил вслух:

— Ну, отдохнули. Пора в путь. Потихоньку-полегоньку. Так, Кари?

Кари коснулась губами затылка Нура, махнула хвостом и отошла к Воронку.

Воронок, возвращая доверие Сандра, сам нашел приличную дорогу через джунгли прямо на север. Дорогу из древних, доазарфэйровских. Разговор перешел на уровень мысли.

«Никто из тех племен, через которые мы прошли, не пожелал включиться в оперотряд, — передал Глафий давно зревшее в нем переживание, — Никогда раньше в моей голове не толкалось столько вопросов. Очень от них неуютно. Нет, я не приспособлен для подобных экспедиций. Вернусь, и никуда от пасеки и дома-семьи. И борода у меня слишком нежная. Вредно ей гулять по вонючим болотам и мерзким островам».

Сандр рассмеялся. Молодец Глафий, умеет поднять настроение. Отряд вошел в полосу, которой не коснулся очищающий дождь. Но и тут дышится легко и свободно. Джунгли кишат всяческой жизнью. Крупные ящеры и маленькие ящерки, олени всех мастей, незнакомые звери и птицы. Вот, — на дороге впереди сидит громадный полосатый кот и нацелил желтые светящиеся глаза на Воронка. Осталось пять шагов, и только тогда он отошел в сторону, не торопясь, степенно. Особенно много птиц и насекомых, самых разных по виду и голосам. Оно и понятно: всюду столько цветов!

Арри передал мысль, окутанную плотным облаком тоски по Арду Айлийюн.

«Никто не живет так, как мы, айлы. И никогда никто не сможет. Нигде нет столько света, цвета, любви и понимания. И чистоты… Наш мир небольшой, но без него Ард Ману сер и скучен. Империя нацелилась на нас, на наш Ард! Исчезнет Ард Айлийюн, — и придет Азарфэйр. Может быть, последний. Разве не так?»