Татьяна Филатова - Бабки

Тремя одеялами Настя накрыла раненого, которого переложили на спину. Рана у лопатки не кровоточила – мазь бабы Фени крепко сдерживала сшитые края, а вот из ранения, что было ниже, которое, как женщины и предположили, пришлось в печень, все же просочилась на подстил кровь.

– Я его залечу, не переживай, – улыбнулась Таня, глядя, как Настя волнуется, сидя рядом с Павлом.

– Не переживаю я вовсе, – ответила та, – а тебе спасибо. Ты молодец.

– Да где там… Тоже мне – лекарь – кровь увидела и чуть в обморок не грохнулась.

– Ты свой дар не выбирала, – сказала Настя, – лекарь, что в университете медицине обучается, обычно, с детства мечтает стать доктором, а ты уже родилась с умением лечить, и твой дар не спрашивал у тебя, согласна ли ты им владеть.

Таня улыбнулась. Нравилось ей общаться с Настей, сдружились девушки крепко.

– Он тебе нравится, правда? – спросила Таня, долго не решаясь озвучить свой вопрос Насте.

– Нравится, – ответила она.

– Ягарья Павловна тоже это заметила, – добавила девушка.

– Заметила, – согласилась Анастасия.

– И что делать будешь?

– Посмотрим. Для начала надо его выходить. А потом, кто знает, может его в соседней деревне жена ждет и трое ребятишек?

Обе девушки улыбнулись.

– А если нет? – спросила Таня.

– А что «если нет» ?.. Сама знаешь устои наши. А я, раз жить с вами стала, считай, подписалась под всеми ними.

Дверь в комнату, в которой были две девушки и раненый боец, открылась. Вошли Ягарья и Маруся, которая принесла свежий куриный бульон.

– Не просыпался? – спросила Павловна.

– Еще нет, – ответила Настя.

– Надо будить его. Думается мне, сон у него этот от глаз твоих… Как он? Не горит? Жара нет?

– Нет, Павловна, жара нет, – скромно сказала Таня, – уж чего-чего, а этого я не допущу, не бойся. Тут силенок моих хватит, – она засмеялась.

Ягарья тоже улыбнулась. Любила она, когда ее девочки радостными бывали.

– Другого бойца мы похоронили… – сказала Ягарья. – Документов при нем не было, даже не знаем, кто он и как его звали. Земля ему пухом, упокой Господь его душу.

– При этом тоже ничего, – ответила Настя.

– Буди его, Настасья Петровна, буди парня. Разговор у меня к нему имеется…

***

1929 год. Ягарья, будучи молодой и красивой женщиной, не забывшей, как должна выглядеть дворянская дочь, ходила по Брянску. Красивое пальто, шляпа, какую крестьянке было не позволить себе – мужчины так и заглядывались на статную чернявую красотку. Да только не интересовали девушку они. После побега лучшей подруги она окончательно решила для себя, что никогда никаким образом не свяжет свою жизнь с мужчиной.

Но материнские чувства одним желанием из себя не выбить…

Девчушка играла со щенком, с виду таким же облезлым, как и она сама. Разница между ними была в том, что у кутенка неподалеку бродила мамка с тремя остальными своими детками, у девочки же никого не было. Щеки раскраснелись, но не от смеха и радости, а от холода. Коленка голая виднелась сквозь дыру в штанах, белоснежные волосы спутанными клоками свисали из-под кое-как завязанного платка, пальтишко, что было бы девчушке впору годка два назад, еле держалось на двух пуговицах. Ни сапожек, ни валенок… лапти. Драные старые лапти, какие уже и летом носить негоже, были надеты на ножки ребенка.

Ягарья Павловна остановилась. Ее безупречная осанка и руки, спрятанные в меховой (хотя, уже и потертой, муфте) тут же приковали к ней взгляды мимо проходящих. Она наблюдала. Мороз стоял не сильный, но все же мороз. Было начало декабря. Ребенок, проведя какое-то время на улице, сидя на сырой земле в той одежде, что была надета на белобрысой девчонке, через пару часов слег бы с горячкой, а через пару дней без должного лечения помер бы.

Однако девочка выглядела полностью здоровой.

Ягарья медленно зашагала к ребенку. Курносый грязный нос, под которым засохла грязь, задрался вверх, когда девочка подняла голову. Перед ней стояла молодая красивая женщина, одетая очень богато: хотя девчушке и было мало лет, богатую одежду от бедной отличить он могла.

Щенка также заинтересовала гостья, что подошла к ним. Он забил хвостом по земле и «с улыбкой» посмотрел вверх.

– Как тебя зовут? – улыбнувшись, спросила женщина.

– Таня, – ответила девочка. – А вас?

– Называй меня Павловной, – сказала Ягарья, зная, что имя ее для маленькой девочки покажется не только странным, но и трудновыговариваемым. – Ты здесь одна?

Девочка кивнула в ответ.

– Что ты делаешь?

– Он заболел, – сказала девчонка, поглаживая кутенка, – кто-то его ударил, и он скулил всю ночь.

– А теперь?

– А теперь он здоровый! – радостно, с гордостью ответила Таня.

– Ты его вылечила? – спросила Павловна. Девочка снова утвердительно закивала. – А давно ты так умеешь?

– Не знаю, – сказала девочка, – я не помню.

– А где твоя мама?

– Умерла, – спокойно сказала девочка и добавила: – когда я родилась.

– А папка?

– Я ему не нужна. Он привел тетку и сказал, что она будет моей мамой. А она меня била… – на глазах у девочки проступили слезы. Грязной рукой она их вытерла, еще больше размазав грязь по своему, от природы белому, личику. – Она несколько раз меня выгоняла, а когда я приходила назад, снова била меня. Поэтому, когда она снова меня выгнала, я не вернулась.

Девочка на удивление четко и хорошо разговаривала.

– Батька не искал тебя? – спросила Павловна.

Таня замахала головой:

– Не искал.

– Пойдешь со мной?

– А что я буду делать? – спросила девочка.

– Ничего, – улыбнулась Ягарья и села рядом с ней, – просто жить. Будешь играть, будешь бегать, есть блины. Иногда, конечно, помогать мне будешь: полы заметать, траву на грядках полоть, но бить тебя больше никто и никогда не будет. Я обещаю.

– Правда? – зеленые глаза с длинными ресницами наполнились надеждой.

– Правда, – улыбнулась Павловна.

– А далеко вы живете?

– Далеко. Поедем с тобой на почтовой телеге, поболтаем по дорожке. Согласна?

Девочка довольно замахала головой.

– Можно взять его с собой? – она погладила кутенка.

– Нет, дорогая, к сожалению, нельзя, – ответила Ягарья, – собак не держим… Ни к чему нам они. Зато совсем недавно у нас в доме Мурка окотилась – кошка рыжая! И у нее теперь есть три маленьких котенка. Уж, я думаю, какой-нибудь, да приглянется тебе.

Таня протянула руки к молодой женщине, и та не только помогла ей подняться, но и взяла ее на руки. Ягарья расстегнула свое длинное пальто и укрыла им девочку, отдала ей свою муфту, а та с интересом и немалым удовольствием затолкала в нее свои ручонки.

Ягарья фон Майер обрела дочь, зная, что родной ей не суждено иметь. И полюбила ее больше своей жизни.

***

Парень открыл глаза.