Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

Аде уже известны наши планы на день, но мне так хочется сказать ей хоть что-то.

– Самолет поведет Кэл. Выдай Шейду список припасов, которые нам могут понадобиться.

– Кстати, – говорит Ада, – король снова в Дельфи, всего в часе лету отсюда.

Шрамы тут же начинают ныть. Один час отделяет меня от подлых манипуляций Мэйвена. От его чудовищного прибора, который обратил мою собственную силу против меня.

– В Дельфи? Опять?

Кэл показывается из убежища. Волосы у него спутались со сна, но глаза еще никогда не казались такими бодрыми.

– Зачем он снова туда приехал?

– Я видела в Корвиуме газету, где говорилось, что он гостит у губернатора Леролана, – говорит Ада, смутившись от внезапного внимания Кэла. – Он пожелал лично выразить ему свои соболезнования.

– Насчет Беликоса и его сыновей.

Я видела Беликоса только раз, за несколько минут до гибели, но он был добр. Он не заслужил смерти, которая, с моей помощью, постигла его. И мальчики тоже не заслужили.

Но Кэл прищуривается, глядя на восходящее солнце. Он видит что-то, чего не видим мы. Что-то, чего не понимает даже Ада, с ее запасом фактов.

– Мэйвен не стал бы тратить время на такие вещи, даже ради приличия. Лероланы ничего для него не значат, и новокровок в Дельфи он уже убил. Он не вернулся бы туда без серьезной причины.

– Какой же? – спрашиваю я.

Кэл открывает рот, словно ожидает, что ответ выскочит сам собой. Но ничего не происходит, и наконец он качает головой.

– Не знаю…

Это не военные маневры, а нечто другое, в чем Кэл не разбирается. У него талант к военному делу, а не интригам. Это – область Мэйвена и его матери, и мы безнадежно им проигрываем. Максимум, что мы можем, – бросать противнику вызов на наших собственных условиях, бороться силой, а не хитростью. Но нам нужна подмога. И побыстрее.

– Питарус, – говорю я решительно. – И скажи Бабуле, что она летит с нами.

Старушка просилась помогать с тех самых пор, как появилась здесь. Кэл считает, что она вполне готова. Гаррик, напротив, в прошлый раз захотел остаться в Ущелье. После случая в Темплине он нигде не бывал. И я его не виню.

Я и без Кэла могу указать, где начинаются Разломы. Когда мы вылетаем за пределы штата Кинг и оказываемся в штате Принс, с высоты разница пугающе ясна. Самолет летит над глубокими долинами, каждая из которых окружена цепью гор. Они кажутся почти рукотворными, эти длинные разломы. Как будто кто-то провел по земле ногтями. Но они слишком велики даже для Серебряных. Их создало нечто гораздо более мощное и сокрушительное, тысячи лет назад.

Здесь царствует осень, окрашивая леса внизу в разные оттенки красного и желтого. Разломы намного южнее Ущелья, но я вижу пятна снега на вершинах, недосягаемые восходящего солнца. Как и Великолесье, Разломы тоже – глушь, хотя их богатство составляют не леса, а сталь и железо. Столица округа, Питарус, – единственный крупный город в этой области и мощный индустриальный центр. Он стоит в развилке реки, соединяя сталелитейные заводы с фронтом, а угольные шахты на юге – с остальным королевством. Хотя Разломами официально управляют ловцы ветра из Дома Лариса, это наследственное владение Самосов. Обладая железными рудниками и сталелитейными заводами, они полностью контролируют Питарус и Разломы. Если нам повезет, я встречу здесь Эванжелину и охотно воздам ей по заслугам.

Ближайшая к Питарусу долина – более чем в пятнадцати милах от нас, но там можно незаметно сесть. Из всех заброшенных посадочных полос тамошняя – самая неровная, и я боюсь, что мы врежемся в дерево. Но Кэл держит Черного Бегуна под контролем, и мы приземляемся целые и невредимые, хотя и слегка разболтанные.

Бабуля хлопает в ладоши, восхищенная полетом. Ее сморщенное лицо озаряет широкая улыбка.

– Это всегда так весело? – спрашивает она, глядя на нас.

Шейд, сидя напротив, морщится. Он до сих пор не привык летать и изо всех сил старается не выблевать завтрак ей на колени.

– Мы ищем четырех новокровок. – Мой голос эхом разносится по самолету, заглушая щелканье пряжек.

Шейду лучше, и он снова с нами. Еще мы взяли с собой Бабулю и Гарета Баумента. Это его третий вылет за четыре дня, с тех пор как Кэл решил, что бывший конюх пригодится нам в наших ежедневных миссиях. Некогда он служил у самой леди Ары Айрел и управлял ее обширными конюшнями в фамильном поместье на Столичной реке. При дворе леди Ару все называли Пантерой за блестящие черные волосы и кошачью ловкость. Гарет не настолько любезен. Он зовет ее шелковой стервой. К счастью, служба при Доме Айрела помогла ему сохранить силу и ловкость. Способность Гарета заслуживает уважения. Когда я впервые пообщалась с ним и спросила, умеет ли он делать что-нибудь особенное, то оказалась на потолке. Гарет отменил силу тяжести, удерживавшую меня на земле. Если бы мы стояли на открытом месте, я бы, наверно, улетела под облака. Но это я предоставляю Гарету. Он может не только поднимать людей на воздух – он использует свою способность, чтобы летать.

– Гарет забросит Бабулю в город, и она войдет в Центр безопасности под видом генерала Лариса.

Я смотрю на Бабулю – и вместо хорошо знакомой женщины обнаруживаю перед собой изящного немолодого мужчину.

Он кивает и сгибает пальцы, как будто никогда раньше ими не пользовался. Но я-то знаю, что это – Бабуля, которая притворяется командующим военно-воздушного флота Норты.

– Она достанет нам распечатку с данными о четырех новокровках, живущих в Питарусе, и обо всех остальных, кто есть в Разломах. Мы последуем за ней пешком, а потом Шейд всех нас вытащит.

Как обычно, Фарли встает первая.

– Удачи, Бабуля, – говорит она и тычет пальцем в Гарета. – Если тебе понравился самолет, то понравится и этот парень.

– Мне подозрительна твоя улыбка, девочка, – произносит Бабуля голосом Лариса.

Я все никак не могу привыкнуть к этому странному зрелищу, хотя уже не раз видала трансформацию.

Гарет смеется и помогает Бабуле встать.

– В прошлый раз со мной летала Фарли. Запачкала мне все ботинки, когда мы приземлились.

– Ничего подобного, – возражает та и поскорей выходит из самолета.

Возможно, чтобы скрыть румянец. Как всегда, Шейд следует за ней, приглушая рукой смех. В последнее время Фарли нездоровилось, и она изо всех сил это скрывала, к большому удивлению остальных.

Мы с Кэлом остаемся в самолете последними, хотя у меня нет причин его дожидаться. Он проделывает обычные действия – быстро двигает рычаги и нажимает на кнопки, отключая разные части самолета. Я чувствую, как они погружаются в забытье. Остается лишь тихий гул заряженного аккумулятора. Тишина пульсирует в такт моему сердцу, и внезапно я начинаю торопиться. Отчего-то мне страшно оставаться наедине с Кэлом, по крайней мере днем. Но когда наступает ночь, я только его и хочу видеть.