Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

– Твои заглушающие способности так сильны, что обычные меры не работают. Минус на минус дает плюс. Одна форма подавления против другой.

Кэмерон без особого интереса жмет плечами.

– Ну да.

– Значит, ты ускользнула во время прогулки, – бормочет Кэл, обращаясь, скорее, к себе, чем к другим.

Он обдумывает это, ставит себя на место Кэмерон, представляя тюрьму ее глазами. Так он может придумать, как пробраться внутрь.

– Игри не видели, что ты намерена сделать, поэтому они не сумели тебя остановить. Они охраняли двери? Сколько их было?

Кэмерон утвердительно кивает.

– По одному на каждый блок. Я забрала у надзирательницы пистолет, опустила голову пониже и побежала.

Кранс издает негромкий свист, восхищаясь ее храбростью. Но Кэл не настолько очарован – он спокойно продолжает:

– А сами двери? Их ведь может открыть только магнетрон.

Кэмерон нервно посмеивается.

– Похоже, Серебряные уже не настолько глупы, чтобы доверять кучке магнетронов контроль над всеми камерами и дверями. Там есть выключатель, на тот случай, если магнетрона вдруг поблизости не окажется. Ну или, самое простое, можно запереть дверь каменным засовом.

«Это моих рук дело, – думаю я. – Я использовала Лукаса, чтобы отпереть камеру в Замке Солнца. Теперь Мэйвен принимает меры, чтобы никто не смог этого повторить».

Кэл бросает взгляд на меня – он думает о том же.

– А у тебя был ключ?

Кэмерон качает головой и касается пальцем шеи. На ней черная татуировка, темнее кожи. Это – знак теха, раба фабрик и дыма.

– Я механик. – Она поигрывает своими скрюченными пальцами. – У выключателей есть шестеренки и проводки. Ключи нужны только идиотам.

Кэмерон – та еще язва, но пользы от нее много. Даже я вынуждена это признать.

– Меня призвали, хотя я и работала, – добавляет она, понизив голос.

– Тюрьма, Кэмерон, – напоминаю я. – Не отвлекайся…

– В Новом городе все работают, и нас никогда не брали в армию, даже если мы хотели, – говорит она, заглушая меня, все громче и громче.

Если я продолжу, нам придется перекрикивать друг друга.

– Но тут появились Меры. Это была лотерея. Один из двадцати – среди тех, кому уже стукнуло пятнадцать. Жребий выпал нам с братом. Вот это везуха, а?

– Трехпроцентная вероятность, – шепотом отвечает Ада.

– Нас разделили – меня повезли в Форт-Патриот, в легион «Маяк», а Морри – в легион «Кинжал». Так поступают со всеми, кто доставляет неприятности или хотя бы косо посмотрит на офицера. Легион «Кинжал» – это смертный приговор. Пять тысяч ребят, у которых хватило духу сопротивляться. И все они окажутся в братской могиле.

Я стискиваю зубы. Воспоминание о приказе по армии так и горит в моем мозгу.

– После того как они покинут Корвиум, начнется дорога смерти, путь на бойню. Прямо в Чок, в окопы. Они послали Морри туда, потому что он хотел последний раз обнять маму на прощание.

Мне едва хватает сил сдержаться. Это отражается на каждом лице, по мере того как мои новокровки осмысляют слова Кэмерон. Хуже всего Аде. Она смотрит на меня, не моргая. Взгляд не сердитый, просто пустой. Она старается не смотреть осуждающе, но тщетно. В середине пола пылает огонь, и ее глаза кажутся алыми и бешеными.

– В тюрьме есть и новокровки и Серебряные. – Кэмерон понимает, что все мы у нее в руках, и несется дальше. – Но еще есть пять тысяч детей, пять тысяч Красных мальчиков и девочек, которые вот-вот исчезнут навсегда. Вы позволите им умереть? Вы пойдете за ней… – Она кивком указывает на меня. – И за ее ручным принцем?

Пальцы Кэла вздрагивают слишком близко от моих, и я отстраняюсь. «Не здесь». Все знают, что мы делим одну комнату. Понятия не имею, чтó еще они предполагают. Но я не дам Кэмерон больше никакого преимущества сверх того, что у нее уже есть.

– Она говорит, что у вас есть выбор, но значение этого слова ей неизвестно. Меня привезли сюда силой, точно так же, как это сделали легионеры, как несколько дней назад сделали Стражи. Девочка-молния не дает людям выбора.

Она ожидает, что я возражу, но я молчу. Кажется, я потерпела поражение, и Кэмерон это прекрасно понимает. Шестеренки у нее в мозгу уже начали вертеться. Она причинила мне боль совсем недавно, и может повторить. «Так почему же она осталась? Ей ничего не стоит вырубить нас и уйти. Почему она осталась?»

– Мэра спасает людей.

Голос Килорна звучит непривычно. Он кажется старше. И я вновь ощущаю тоскливую боль в груди.

– Мэра спасла вас всех от тюрьмы или смерти. Она рисковала собой каждый раз, когда входила в ваши города. Мэра не идеальна, но она и не чудовище, вот уж точно. Поверьте мне, – добавляет Килорн, по-прежнему отказываясь смотреть на меня. – Уж я повидал чудовищ. И вы тоже их увидите, если мы предоставим новокровок милости королевы. Тогда она заставит вас убивать друг друга, пока не останется ничего, напоминающего о том, кто вы такие, и никого, способного рассказать, кем вы были.

«Милость, – мысленно фыркаю я. – Элара не знает, что это такое».

Я не рассчитываю, что слова Килорна будут иметь какой-то вес, но как же я ошибаюсь. Остальные смотрят на него с уважением и вниманием. Совсем не так, как на меня. Для прочих я командир, вожак, некто, внушающий страх, а Килорн их брат. Они любят его, как никогда не любили ни Кэла, ни меня.

Они слушают.

И в эту секунду Кэмерон проигрывает.

– Мы превратим тюрьму в пыль, – рокочет Никс, кладя руку на плечо Килорна. Его хватка слишком крепка, но Килорн не морщится. – Я пойду.

– И я.

– И я.

– И я.

Голоса эхом отдаются в моей голове. Добровольцев больше, чем я рассчитывала. Гарет, Никс, Ада, взрывная Кета, неуязимый разрушитель Дармиан, Лори с ее превосходным чутьем, ну и, разумеется, Бабуля, которая заранее попросилась с нами. Кранс, Фарра, Флетчер и мастер иллюзий Гаррик молча ерзают на своих местах.

– Хорошо. – Я вновь делаю шаг вперед и устремляю на них самый твердый взгляд, какой только могу изобразить. – Остальные понадобятся нам здесь – присмотреть, чтоб дети не сожгли лес. Ну и чтобы защитить их, если что-нибудь случится.

Что-нибудь. Еще один набег, масштабная атака, которая может завершиться истреблением тех, кого я отчаянно пыталась спасти. Но остаться в Ущелье не так опасно, как отправиться в Коррос, и они втайне переводят дух. Кэмерон смотрит на них, и ее лицо искажает зависть. Она тоже осталась бы, если бы могла, но кто тогда ее обучит? Кто покажет, как надо контролировать свои способности и использовать их? Не Кэл, и уж точно не я. Цена ей не нравится, но она готова заплатить.

Я оглядываю своих добровольцев по очереди, надеясь увидеть решимость и внимание. Но вижу страх, сомнение, а главное – сожаление. Хотя мы еще не успели начать. Чего бы я ни отдала теперь, чтобы вернуть погибших бойцов Фарли или даже Озерных солдат полковника. По крайней мере, они сохранили веру в свое дело, если не в самих себя. «Моей веры должно хватить на всех. Я должна вновь надеть маску и стать девочкой-молнией, которая им нужна. Мэра может подождать».