Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

У нас тоже есть нимфы, Серебряные из Монфора. Но их гораздо меньше и они слабее, чем те, кто стоит на стенах Форт-Патриот. Всех наших попыток усмирить бешеные волны будет недостаточно.

Поднимается очередная волна, высотой до половины стены, заслоняя солнце и накрывая тенью наши лодки. Она расплющит нас, утопит, разобьет о дно.

– Прорываемся! – приказываю я, ухватившись за нос лодки. Вкладывая в нее свою способность. Надеюсь, гравитрон меня услышит. Птолемус точно услышал.

Лодка колеблется под нашим прикосновением, сужается, вытягивается, нос обретает остроту лезвия. Мы набираем скорость. Я как можно плотнее прижимаюсь к палубе. Лодка становится под углом к волне. Пуля, несущая пассажиров.

Холодная вода обрушивается на нас; все, что я могу сделать, – это держать рот закрытым, пока она ревет вокруг. Мы проносимся сквозь волну и вырываемся на другой стороне, зависнув в воздухе. А потом плывем дальше, направляясь к стене.

– Держись! – кричит Птолемус, пока мы мчимся на полной скорости к цитадели.

Я стискиваю зубы, впившись пальцами в металлический корпус. Тяну, толкаю. Надеюсь, что мы не свалимся, надеюсь, что не разобьемся.

Гравитрон дает нам дополнительный толчок, когда надо. Зависнув в воздухе, лодка с силой ударяется корпусом о стену. Мы скользим вверх, вопреки силе притяжения. Другие суда бьются о стену рядом и хаотично ползут наверх. Большей части нашего десанта удалось это проделать.

Металл скребет по камню, обгоняя волны, хоть они и тянутся всё выше, осыпая нас брызгами, словно дождем. Я отплевываюсь от соленой воды и моргаю, радуясь, что на мне очки. Мы достигаем верха.

На укреплениях стоят нимфы, которых можно узнать по синим полоскам на дымчато-серой и черной форме. Серебряные солдаты и охрана. Гарнизон Форт-Патриот, укрепленный Озерными.

Мы без особого изящества спрыгиваем с лодок на парапет, венчающий стену. Я использую собственные доспехи, чтобы не свалиться, в то время как Птолемус отчаянно кромсает лодку и рассылает бритвенно острые обломки во все стороны. Гравитроны швыряют вражеских солдат в море. Туман ползет через стены в форт, заслоняя обзор нашим солдатам. Где-то прорываются несколько наших бурь. Их задача – сымитировать грозу. Поразить и ошеломить гарнизон, обратить его в бегство. Пусть думают, что здесь Бэрроу.

На стенах вспыхивает огонь. Истребители мелькают, оставляя за собой горящие трупы. Один из солдат издает вопль, когда его застают врасплох и швыряют со стены в сердитые волны.

Форт-Патриот кишит вражескими сильноруками. Отпрыски Дома Рамбоса, ну или их кузены из кланов Греко и Карроса. Одна из них, женщина, напоминающая груду мышц, раздирает у меня на глазах бурю. Плоть и кости рвутся, как бумага.

Я стараюсь не терять голову. Я видела вещи и пострашнее. Наверное.

Звучат выстрелы. Пули и способности – смертельная комбинация. Я поднимаю руку, сжав кулак, чтобы защититься от атаки. Пули отскакивают, расплющенные или отброшенные. Несколько штук я ловлю и посылаю обратно в туман, ориентируясь на вспышки выстрелов.

«Мы должны открыть ворота. Завладеть фортом».

Наша задача ясна, но не проста. Форт-Патриот разделяет знаменитую городскую гавань на два порта – гражданский Аквариумный и Военный. Прямо сейчас меня волнует лишь один.

Низкий грохот тяжелой артиллерии, из тех, что бывает на военных судах, напоминает барабанный бой. Я мысленно тянусь в пространство, чтобы понять их траекторию. Слишком далеко, но можно догадаться. Я Серебряная. Я знаю наш образ мыслей.

– Нужен щит! – кричу я магнетронам-Самосам и хватаюсь за металл, из которого сделаны наши лодки и оружие.

Птолемус следует моему примеру, как можно быстрее сооружая стальную стену. Свист снарядов звучит ближе, и я смотрю наверх, щурясь сквозь дымку. А потом срываю с лица защитные очки и вижу над головой дымную дугу.

Первый снаряд взрывается в пятидесяти метрах впереди, раскрошив кусок стены и в равной мере превратив врагов и друзей в серо-розовое крошево. Выживают только истребители; некоторые остались обнаженными, их доспехи и форма сгорели прямо на теле. Мы прячемся за стальным щитом, пережидая залп.

От дыма, едкого, полного костяной крошки, щиплет ноздри.

Мы не выдержим прямого удара. Во всяком случае, не нашими силами. Мы можем отклонять снаряды, но рано или поздно один из них попадет в цель.

– Уберите стену, – выговариваю я, чувствуя привкус крови. – В форт!

Возвращаемся к плану.

«Заставьте боевые суда стрелять, пусть крошат собственные укрепления. Пусть шквальный огонь будет направлен на форт, а не на город или самолеты».

Вот что, по словам Кэла, должно было случиться – и, как ни странно, эти идиоты именно так и поступают.

Пока наш редеющий отряд ползет вниз по стене, спускаясь в форт, раздается еще один залп. Я оглядываюсь и как можно быстрее считаю. Около шестидесяти человек преодолели стену – при изначальном составе штурмовой группы в семьдесят пять душ. Семьдесят пять смертоносных Серебряных и закаленных в боях Красных, с убийственно точными винтовками.

Но их огонь сосредоточен на Серебряных. Они как будто не обращают внимания на солдат в ржаво-красной форме – многочисленных призывников, приписанных к гарнизону Форт-Патриот. Некоторые из этих Красных следуют за своими офицерами и бросаются в бой. Впрочем, их меньше, чем я ожидала. Генерал Фарли заверила нас, что ее агенты передали в Причальную Гавань весточку. Здешних Красных предупредили: «Когда начнется штурм, разворачивайтесь и бегите. Или сражайтесь на нашей стороне, если можете».

Многие так и поступают, присоединяясь к нашей смертоносной процессии.

Наверху пульсируют грозовые тучи, окрашивая небо в черный цвет. Их молнии непредсказуемы и не так мощны, как у Мэры. Но, тем не менее, это символ. Вражеские солдаты поднимают головы при нашем приближении, Серебряные разглядывают то, что, по их мнению, может быть только делом рук девочки-молнии.

«Ее здесь нет, идиоты, – мысленно смеюсь я. – Трусы, вы боитесь яркого света».

В форте царит сущий хаос. Кэл тоже вступил в бой, проведя свой батальон по туннелям, на которых выстроена Причальная Гавань. Это древний город, хорошо сохранившийся сквозь века, с глубокими корнями. Алая гвардия с ними знакома.

Мы добираемся до середины форта, двигаясь быстро и без всякого строя. Уводим артиллерийский огонь, заставляя его следовать за нами и сеять разрушения. Отвлекая худшее от города. Кэл так увлечен спасением невинных – скорее всего, просто хочет показать Мэре, что он на это способен. «А меня он подставляет под снаряды».

Я пробиваюсь сквозь очередную шеренгу солдат, используя сочетание пуль и клинков, чтобы косить мужчин и женщин, которые оказываются передо мной. Их лица для меня – пятна, в которых нет ничего человеческого. Ничего, врезающегося в память. Это единственный способ сделать дело как следует.