Виктория Авеярд - Клетка короля [litres]

Фарли вскрикивает, когда я сую железный ключ в замок и поворачиваю. Она продолжает попеременно шипеть и стонать от боли, отвлекая охрану на тот случай, если петли заскрипят. К счастью, они хорошо смазаны. Дверь открывается, и никто этого не видит и не слышит.

Я медленно затворяю ее, стараясь, чтобы железо не грохнуло о гранит. Свет постепенно исчезает, и мы оказываемся почти в непроглядной темноте. До нас не доносятся стоны Фарли и голоса солдат – закрытая дверь заглушает все звуки.

– Пошли, – говорю я, крепко взяв Гаррика под руку.

Раз, два, три, четыре… во тьме я считаю шаги, ведя одной рукой по ледяной стене.

Я ощущаю прилив адреналина, когда мы достигаем второй двери, оказавшись прямо под главной башней. Времени, чтобы как следует запомнить ее план, у меня не было, но основное я знаю. Хватит, чтобы добраться до заложников и вывести их в безопасное место. Без заложников Серебряным нечем будет торговаться. Им придется сдаться.

Я ощупываю дверь, ища скважину. Она маленькая, и мне не сразу удается сунуть ключ в замок.

– Та-ак… – бормочу я, предупреждая Гаррика и саму себя.

Открывая дверь в башню, я понимаю, что это, возможно, конец. Даже при наших с Гарриком способностях, нам не справиться с пятьюдесятью Серебряными. Мы погибнем, если что-то пойдет не так. И заложники, уже пережившие столько ужасов, скорее всего, тоже.

Я этого не допущу. Не имею права.

В примыкающем помещении так же темно, как в туннеле, но теплее. Башня надежно защищена от стихий, как и сказала Фарли. Гаррик заходит вслед за мной, и мы вместе прикрываем дверь. Его рука касается моей. Она не дрожит. Хорошо.

Здесь должна быть лестница… да. Я касаюсь нижней ступеньки пальцами ног. Не выпуская руки Гаррика, начинаю подниматься навстречу тусклому, но постепенно разгорающемуся свету. Два пролета вверх – точно так же, как в тюрьме мы спустились на два пролета вниз.

От стен отдаются голоса, достаточно гулкие, чтобы их расслышать, но слишком невнятные, чтобы разобрать слова. Кто-то о чем-то торопливо спорит. Я моргаю, когда тьма рассеивается; выглянув из дверного проема, мы видим нижний ярус круглой башни. Теплый свет озаряет винтовую лестницу, которая идет на самый верх. Это ее позвоночник. На площадки выходят запертые двери. Мое сердце отбивает опасный ритм, так громко, что я боюсь – вдруг Серебряные его услышат.

Двое из них сторожат лестницу, напряженные, готовые к бою. Но мы не солдаты и не Алая гвардия. Их фигуры слегка колеблются, как поверхность потревоженной воды. Гаррик снова создал иллюзию, скрыв нас обоих от вражеских глаз.

Мы движемся шаг в шаг, в направлении голосов. Я едва дышу, пока мы поднимаемся по лестнице к главному помещению, которое находится тремя этажами выше. На схеме Фарли оно занимало всю ширину башни, целый этаж. Там держат заложников – и там же находятся Серебряные, ожидающие спасения от Мэйвена либо милосердия от Кэла.

Серебряные патрульные очень мускулисты. Это сильноруки. У обоих каменно-серые лица и руки толщиной с древесный ствол. Они ничего мне не сделают, если я применю способность. Но она не действует на оружие – а у них его хватает. Двуствольные пистолеты, висящие на плече винтовки. Башня хорошо подготовлена к осаде; очевидно, у Серебряных вполне достаточно боеприпасов, чтобы держаться.

Один сильнорук спускается по лестнице навстречу нам, тяжело топая. Спасибо тому идиоту, который поставил его на пост. Этот парень – грубая мощь и минимум чувствительности. Но он уж точно почувствует, если мы в него врежемся.

Мы медленно проскальзываем мимо, прижавшись спинами к стене. Он проходит, не выказав ни капли сомнений, и думает о чем-то своем.

Второго сильнорука миновать сложнее. Он прислонился к двери, вытянув длинные ноги. Они почти полностью перегораживают лестницу, заставляя меня и Гарри отступить к самому краю. Хорошо, что я высокая и могу перешагнуть через них без проблем. Гаррик не отличается ловкостью. Он так и трясется, пока шагает со ступеньки на ступеньку, стараясь не издать ни звука.

Стиснув зубы, я позволяю тишине разлиться под кожей. Интересно, сумею я убить обоих, прежде чем они поднимут тревогу? От этой мысли мне становится нехорошо.

Но тут Гаррик пошатывается и его нога соскальзывает со следующей ступеньки. Это тихий звук, но его достаточно, чтобы Серебряный забеспокоился. Он смотрит туда-сюда, и я застываю, вцепившись в протянутую руку Гаррика. Горло перехватывает от ужаса. Мне хочется завопить.

Охранник поворачивается спиной и смотрит на товарища. Я подталкиваю Гаррика.

– Ликос, ты что-нибудь слышал? – спрашивает сильнорук.

– Нет, – отвечает тот.

Их слова заглушают наши стремительные шаги: мы достигаем приоткрытой двери на верху лестницы. Я чуть слышно вздыхаю от облегчения. У меня тоже трясутся руки.

В комнате идет спор.

– Мы должны сдаться, – говорит кто-то.

Раздаются недовольные возгласы, заглушая наше появление. Мы прокрадываемся внутрь, как мыши, и оказываемся в комнате, полной голодных кошек. Серебряные офицеры собрались вдоль стен – большинство из них ранены. Ошеломляюще пахнет кровью. Стоны боли перемежают слова, перелетающие из угла в угол. Офицеры перекрикивают друг друга, и их лица бледны от страха, скорби и муки. Некоторые из раненых, кажется, умирают. Меня мутит от этого зрелища, от запаха мужчин и женщин в разных стадиях недомогания. Видимо, здесь нет целителей. Эти раны не исчезнут по мановению руки.

Я сделана не изо льда, не из камня. Самые тяжелые раненые лежат вдоль стены, всего в нескольких шагах от меня. Ближе всего – женщина, чье лицо покрыто порезами. Серебряная кровь окрашивает ей руки, в то время как она тщетно пытается удержать вываливающиеся внутренности. Она открывает и закрывает рот, словно умирающая рыба, хватающая воздух. Ей слишком больно, чтобы говорить или кричать. Я сглатываю, и меня посещает странная мысль: «Я могла бы избавить ее от страданий, если бы хотела. Я могла бы протянуть руку и помочь ей умереть спокойно».

Этой мысли достаточно, чтобы ощутить дурноту. Я отворачиваюсь.

– Сдаться – не вариант. Алая гвардия перебьет всех нас, или еще хуже…

– Хуже? – перебивает офицер, лежащий на полу – его тело покрыто синяками и повязками. – Посмотри вокруг, Хирон!

Я оглядываюсь, ощутив слабую надежду. Если они и дальше будут орать друг на друга, то облегчат нам задачу. В дальнем конце комнаты я замечаю заложников. Они сидят, прижавшись друг к другу, белые и темнокожие – не меньше двадцати пятнадцатилетних подростков. Только страх удерживает меня на месте. От того, что мне нужно, я отделена толпой разъяренных, смертельно опасных машин для убийства.

Морри. В нескольких секундах от меня. В нескольких шагах.