Агаша Колч - Немая [СИ]

Но если не брать во внимание эти огрехи, порядок был идеальным. Даже запаха, обычно присутствующего в доме, где есть лежачий больной, не было. Старшая из сестёр сидела у окна на стуле с высокой спинкой. Перед ней подставка с валиком, на котором выплетался причудливый узор нового кружевного полотна. Рядом на лавке широкий плоский короб, тканью изнутри обшитый, из него свешивается изделие другого плетения — фриволите.

— Доброго здоровьичка, — в пояс кланяется младшая. Суетливо смахивает пыль с и без того чистой лавки. — Проходьте, сидайте, будьте добры.

Садимся, осматриваемся. За незадёрнутой занавеской видна кровать, над которой свисает перекладина, а рядом то ли перила, то ли брусья параллельные. Явно устройства для обезножившей девушки, чтобы при необходимости без посторонней помощи из постели выбраться могла. Меньшая вряд ли поднять сестру сможет.

— Мы вчера так и не познакомились, — начала разговор Екатерина.

— Ой, так я ж вас знаю. У нас вся слободка о вас гутарит. Молодые, а сами, без мужиков, дело своё ведёте. Кто пример с вас берёт, кто завидует…

— Алёна! — одёрнула старшая сестра болтушку. — Гости в доме, самовар поставь, стол накрой.

Девушка всплеснула руками и бросилась к печи, а Дуняша, собрав наши дары, потащила их следом за хозяйкой.

— Вот так живём, — грустно сказала старшая сестра. — Меня Неёла зовут, из рода Туговых мы. Вы не смотрите, что Алёна болтает много — волнуется, что гости у нас знатные. Вот и…

— Вы точно сёстры? — осторожно спросила Екатерина.

— Непохожи? — легко усмехнулась Неёла.

— И непохожи, и говор у вас разный, — подтвердила купчиха.

— Батюшка у нас один, а матери разные. Моя рано умерла, вот меня в монастырь на воспитание и отдала родня отцова. Мне тогда только-только пятый год минул. Матушка-настоятельница у хоть и строгая была, но справедливая. Малышню работой не напрягала, но и бездельничать не позволяла. Рукоделию учили, читать, писать, считать. Даже когда в мастерских уроки по вышивке или по вязанию выполняли, кто-то из послушниц обязательно вслух читал, чтобы голова девичья не была занята пустыми мечтами. Так и привыкла говорить по-книжному. Мне четырнадцать было, когда я домой повидаться приехала. Батюшка с мачехой оставили на меня Алёнку да с ночёвкой на гулянку ушли к родне. Ушли и не вернулись. Угорели все, кто в доме был. Выпили, вьюшку рано прикрыли. Сестрёнке семь лет всего, родне мы не нужны — своих забот хватает. Чтобы с голоду не умереть, стала я кружево плести и на торгу продавать. Зима, а я не привычная к холоду. В монастыре времени свободного долго гулять не было. Из спальни в трапезную, из трапезной в учебный класс, потом мастерская, вновь учебный класс и трапезная. На торгу и застудилась я. Суставы на ногах опухли, ходить больно стало. Лекарь сказал, нет от моей болезни лекарства, и предупредил, что скоро совсем ходить не смогу. Терпела пока могла, а потом да, обезножила. Хорошо, что не одним днём. Готовилась, приспособления всякие придумала, стул вот этот с колёсиками. — Девушка приподняла лоскутное покрывало, и я увидела, что к ножкам прикреплены деревянные кругляши. — Алёнка катать его может по дому, пусть с трудом, но всё не на руках носить. Когда сестрица подросла, стала её учить кружево плести. Вот только не любит она коклюшки, челночком вяжет, и ловко у неё это получается. Вам же понравилось?

Я покивала, Екатерина положила в кузов забытый вчера узелок с кружевом. Помолчали, сочувствуя. Но моя помощница долгих пустых разговоров не любит.

— Сколько аршин можешь в месяц сплести? — начала она деловой разговор.

Переговоры были успешными. У Неёлы только ноги не ходили, а голова была светлая. Таких кружев в Светлобожске никто не плёл. К комплектам белья, которые отшивала моя мастерская, лучше не найдёшь. Одна кружевница с нашими запросами справиться была не в силах.

— Почему бы тебе учениц не взять? — «перевела» Дуняша моё предложение. — Мы поможем тебе оборудовать класс… — я обвела взглядом комнату, — на шесть рабочих мест. Научишь, обеспечишь нитками, иголками, валиками, и пусть плетут. Алёна поможет.

— Закупать кружево мы будем только у тебя, — подхватила Екатерина. — Пусть платой за обучение девушки отработают месяца два бесплатно, а потом свой процент с продаж иметь будешь.

— Но нам непременно качество нужно! — вставила свои «пять копеек» Дунечка. — А ученицы не смогут вязать как мастерицы.

— Ничего, я придумаю, как применить образцы даже не самого лучшего качества, — мысленно пообещала я девочке, припомнив, что хотела познакомить дам с грациями и боди, с корсажами, мягкими корсетами и панталонами. А там, я думаю, найдётся, куда кружево пришить.

Погрузившись с головой в дела мастерской, я немного отстранилась от Осея. Живя в одном доме, мы почти не виделись. Прибегала домой, переодевалась и, захватив кружку с отваром и кусок пирога, поднималась в лабораторию, где смешивала, пробовала и вновь смешивала масла, жиры и природные красители. Спать ложилась под утро и просыпала то время, когда дед завтракал и уходил на службу.

— Негоже так… — не выдержал как-то Душан. Машинально что-то жуя, я в тот момент была полностью погружена в размышления об очередном проекте. Неожиданный укор вывел меня из раздумий, и я непонимающе уставилась на домового. — Говорю, негоже так со стариком себя вести. Ты когда в последний раз с ним разговаривала? А обедали когда вместе? Не хочешь узнать, как он себя чувствует?

Кусок застрял в горле.

— Дед болен?

— Нет, пока здоров.

— Сердится на меня?

— Нет, но аппетита лишился. Что ни подам — ковырнёт пару раз и отодвинет. Тоскует он. Даже со мной несколько раз заговаривал. Ты, девка, подумай, что творишь. Приучила к теплу сердечному, к заботе ежедневной, он и размяк душой-то. А ты хвостом вильнула и со склянками своим сутками напролёт возишься. Ему дома даже словом перемолвиться не с кем стало.

Отставила чашку с ягодным отваром и задумалась. Прав Душан, ой, как прав! О чужих пекусь, а человека, что приютил-приветил, забросила совсем. Да, в доме тепло, чисто, сытно, но уюта прежнего не стало. «Бизнес-леди, леший в лес унеси! Модным столичным дизайнером стала, курица. Вознеслась до вершин заоблачных — с дедом словом не перемолвишься», — ругала я себя по пути в мастерскую, не слушая, о чём щебечет Дуняша.

— Даша, ты меня совсем не слушаешь! — подёргала за руку девочка. — Я говорю, что через две декады в городе гулянье будет. Пойдём?

— Посмотрим, — пожала я плечами. — А вот то, что дня через три к нам набегут боярышни со срочными заказами, это к жрецу светлых ходить не надо.

— Набегут, — грустно согласилась помощница. — Опять будешь дневать и ночевать в мастерской.