Геннадий Башунов - Не люди

Охотник несколько мгновений лежал на животе, потом повернулся на спину, стараясь отдышаться. Как он и предполагал, Друг не захотел заходить к Серому Зверю в гости.

– Хасл! Ну иди ко мне! Хасл, чёрт тебя дери! Вернись!

Хасл практически на ощупь пополз сквозь туман, стараясь убраться от сумасшедшего колдуна как можно дальше. Никакого волнения он не испытывал, наоборот, его впервые в жизни посетила такая уверенность в своих силах.

И в том, что он должен сделать.

Странно, но его действия, ломающие привычный жизненный уклад, казались ему обоснованными, предательство всего, во что он верил всю свою жизнь, сейчас выглядело для него донельзя логичным и правильным.

Он не поверил учителю и ударил его камнем, чтобы избежать своего долга.

Но Друг обманывал их, говоря, что кроме жителей Долины Жизни никого не осталось. Кто знает, какая ложь скрывалась за другими его словами? Почему из Башни Друга никто никогда не возвращался? Что могло ждать Хасла там?

Что или кто. Никто из жителей города не мог с такой лёгкостью убивать людей, прикидываясь их знакомыми. А тут Друг (Урмеру – так его зовут, это надо выучить) ищет какую-то знакомую бедняжку, которая проголодалась, упоминая при этом о погибших. Что за тварь может прикончить трёх человек за день только ради пропитания?

Урмеру сумасшедший, Хасл впервые понял это. Возможно, он даже не осознавал, когда говорил вслух о проголодавшейся бедняжке. Или думал о том, что охотник не в состоянии понять его слова. А Хасл всё понял, обо всём догадался. И теперь хочет одного.

Счастья.

Но его счастью не бывать, если он останется здесь. Дороги назад нет. После того, как он сбежал от Друга, да ещё и покусившись на его жизнь, Хасла убьёт любой в городе. Но дело не только в этом. После всего, что охотник узнал от могильщика, он не успокоится, пока не увидит своими глазами тот мир, который всю жизнь считал мёртвым.

Для этого ему нужно убить Друга, выкрасть Миреку с хутора и покинуть Бергатт.

Для него это невыполнимо. Или практически невыполнимо. Но где-то в тумане прячется жуткий незнакомец с перчатками, невосприимчивыми к магии, перчатками, которыми он рвёт чужую волшбу и хватает проклятые предметы. Чужак, который может ходить по руинам. Чужак, который сумел скрыться от погони из одиннадцати человек и похитить одного из них, никого при этом не убив.

Он способен помочь Хаслу. Только нужно его заинтересовать.

***

– Я уж думал, что никогда тебя не дождусь, – медленно сказал могильщик, исподлобья глядя на оборванного и запыхавшегося Хасла. – Но в твоё отсутствие мне удалось хотя бы поспать как следует. И, чёрт дери, странные же мне снились сны. Ну, так как, я могу уйти свободно?

Его поведение изменилось. Чужак больше не выглядел угрожающе, не старался запугать, он расслабленно сидел на камне, будто отдыхая после короткой прогулки. Но Хасл чувствовал – в любой момент кривой нож может оказаться у него в брюхе. Это зависит от новостей, которые он принёс. Но эти новости ещё хуже, чем могильщик мог предположить, ведь теперь охоту будут вести за ними обоими.

– Нет.

– Хреново, – вздохнул чужак. – Тогда вали, пока цел. Ты вроде парень неплохой, поэтому я тебя убивать не буду. Но больше не попадайся мне на пути, если хочешь жить.

– Погоди, – быстро сказал Хасл. Он обдумывал речь всю дорогу сюда, но сейчас все его доводы разбились о хладнокровие чужака. Единственное, что он мог – сказать правду. – Мне нужна твоя помощь.

Могильщик фыркнул.

– Тебе нужна моя помощь? И что же я должен сделать?

– Убить одного человека. Сукиного колдуна. Он живёт в Башне в центре Бергатта.

– Всего-то. – Чужак поднялся, нависая над Хаслом. – На самом деле, когда-то я готовился стать наёмным убийцей, жрецом самой смерти. Но я бросил это дело. Как-то совершенно неожиданно расхотел убивать за деньги, потому что понял – когда я убью кого-нибудь такого, какую-нибудь большую шишку, мне конец. Меня просто… выбросят. Заметут следы. Уберут свидетеля. К тому же, я просто устал убивать. Но так уж вышло, мне пришлось пришить несколько человек, уже будучи могильщиком. Допустим, сейчас я совмещаю в себе и наёмного убийцу, и могильщика. Могу грабить мёртвые города, а могу убивать за определённую плату. Но, признаюсь, грабить мёртвые города мне нравится куда больше, чем убивать, и это не последняя загвоздка в сложившейся ситуации. Наёмный убийца убивает за деньги, а могильщику для убийства нужен повод. Не вижу, чем ты мне можешь заплатить. Не вижу ни одного повода убивать какого-то незнакомого колдуна, разве что из неприязни ко всей их братии, но этого слишком мало.

Хасл лихорадочно соображал. Он предполагал, что будет так.

– У меня есть три кроны, – сказал охотник. – Я отдам их тебе.

– У тебя две кроны и девять грошей, и это деньги, которые принадлежали Шраму. Четверть его денег, если быть точным. Не самая хорошая идея платить человеку монетами, которые забрал с трупа его друга. Пусть убийца не ты или даже никто из ваших, эти деньги у тебя я не приму. Может, конечно, есть у тебя и свои монеты, но не думаю, что их хватит для оплаты рискованного заказа.

– Я знаю, кто убил твоего друга. Я помогу тебе отомстить. Это женщина, которая связана с колдуном.

Могильщик долгим и тяжёлым взглядом посмотрел на Хасла, но тот выдержал и не отвёл глаз.

– Я не лгу.

– Попробовал бы ты солгать. Допустим, этот повод мне ближе. Но иногда месть не стоит того, чтобы рисковать ради неё жизнью. Давай будем честны, она почти никогда этого не стоит. Только если погиб кто-то по-настоящему близкий, но таких в этом мире больше не осталось. У меня кончается терпение, человечек.

– Меня зовут Хасл.

– А меня Велион, – пожал плечами чужак. – Думаешь, то, что тебя зовут Хасл – это повод убить твоего Друга?

Конечно же, могильщик догадался, кого Хасл просит прикончить. И не далее, как этой ночью, сам охотник рассказывал о том, кто такой Друг. И что теперь делать? Оставалось только молить? Валяться на земле, хватать за колени? Или что-то ещё? Если бы этот Велион просто хотел уйти, он уже убрал бы Хасла с дороги. Или убил и ограбил. Но он продолжает слушать, не хочет уходить. Все эти жуткие гримасы, которые он корчил ночью, лишь игра загнанного в угол. Странно, но и могильщик теперь не казался охотнику таким уж плохим человеком. И почти даже перестал пугать.

– Если ты убьёшь Друга, я стану здесь главным, – сказал Хасл.

Это была правда. Почти. Но если они убьют Урмеру, никто не посмеет противиться ему, никто не пойдёт против его Дара.

– Твой мотив я понял. Не могу сказать, что поддерживаю тебя, но и против ничего не имею – это твоё личное дело. Да и за эти шрамы и то клеймо на груди я бы тоже захотел его прирезать. Вопрос не в том, почему ты идёшь на это дело. Какой резон этим заниматься мне?