Алексей Кондратенко - Катрина: Реквием ангела, исповедь демона

Услышанное стало болезненным потрясением для меня. Я не знал, что сказать. И не хотел ничего говорить. История, рассказанная Катриной, шокировала, и я молчал. Наверное, нет подходящих слов. Поддержать Катрину мне не позволяла совесть, мне было жаль всех тех крестьян, но мое влюбленное сердце щемило от сочувствия к любимой.

— Та ночь навсегда осталась со мной, — сказала Катрина. — Комната с иконами, объятая ревущим пламенем изменила что-то во мне. Следующий закат означил для меня новую веху моей жизни. С тех пор я тщусь сбежать от своей сути. Но не выходит. Голод не пускает. Отмыть въевшуюся кровь невинных с моих рук мне не под силу. И я продолжаю словно со стороны наблюдать за тем, как зверь во мне рвет чужую плоть и разрушает чужие судьбы.

— Ты сожалеешь об этом?

— Да. Только это ничего не меняет.

— И ты всё время помнишь об этом?

— Об этом, — медленно произнесла она, — и многом другом.

— О чем ещё жалеешь?

— Об обращении.

— Ты обратила человека?

— Да.

— Как это произошло?

Она дотронулась до моей дрожащей руки.

— Марк, пойдем в квартиру, ты замерзнешь.

Но я не знал, почему меня пробрала дрожь. Стал ли тому причиной сгущавшийся холод или исповедь Катрины.

Она взяла пустой бокал. Мы ушли с залитого лунным светом балкона. Наш разговор продолжился при свечах. Катрина добавила в мой бокал вина. Лишь в мой. А сама вспомнила следующий случай:

— В небольшом городке на реке Сомеш в Семиградии королевства Румыния жил наследник старого владельца придорожной гостиницы. Семья его была самой богатой в тех местах. Андрас Бэлош считался видным женихом, несмотря на свое пристрастие к алкоголю. Его секлерская кровь милостиво одарила Андраса мужественной красотой. Так случилось, что этот молодой человек невольно стал свидетелем одного странного происшествия и узнал страшную тайну личности постоялицы их гостиницы. В 1899 году мне довелось остановиться в гостинице его отца. В тех краях я вела дела моего клана и загостилась в имении семьи Бэлош на пару недель дольше, чем предполагала. С моим приездом в гостинице начались некоторые сложности, которые старый владелец никак не мог связать со мной. Служанки жаловались на слабость и сонливость, а их здоровье действительно поколебалось. Бедные девушки одна за другой начинали проявлять признаки малокровия. Я не хотела их смерти и питалась их кровью в маленьких количествах. Однажды возвращаясь поздней ночью домой, изрядно захмелевший Андрас Бэлош решил заглянуть в подвал, взять бутылку домашнего вина, чтобы ещё немного расслабиться перед сном. Но в подвале он был не один. Он увидел меня за стеллажами с бутылками вина. Меня и мою жертву. Я пила кровь служанки, вгрызшись в её шею. По её плечу струилась кровь, и наследник владельца гостиницы, как трансильванец, слышавший десятки суеверных россказней, сразу всё понял. Мы увидели друг друга, он испугался, а я нет. Как удивителен был тот тревожный взгляд, в котором смешивался захмелевший рассудок и напуганная душа. Я поняла, что он никому не расскажет об увиденном, когда Андрас взял себя в руки, как ни в чем не бывало достал со стеллажа бутылку домашнего вина и ушел. Я следила за ним, пока не захлопнулась дверь в подвал. С течением дней выяснилось, что я была права насчет него. Никто не узнал о случившимся. Служанки, как и все укушенные, не помнили ничего, что могло бы показаться им странным. А Андрас Бэлош или был настолько пьян, что на следующее утро ни о чем не вспомнил, или оказался настолько умен, что храбро держал язык за зубами. Я приняла решение не трогать его в знак благодарности. Однако впоследствии мне пришлось нарушить обещание, данное самой себе на его счет.

Рожденный 24 декабря, молодой Бэлош праздновал свой тридцатый день рожденья в канун рождества в его излюбленной забегаловке «Publicul» , что в переводе с румынского означает «публика». Весьма злачное место, надо сказать, для человека его достатка. Ночь того сочельника выдалась теплой. Сырой туман мглой окутал окрестности. Волки притаились в дебрях лесов. И я едва уцелела, успешно выполнив долг перед моим кланом.

— Какой долг? — не удержался полюбопытствовать я.

— Я исполняла свои обязанности в качестве наемницы, — пояснила Катрина. — Ты видел, как это бывает. Трагическая история Андраса Бэлоша важнее. Итак, в ту ночь я была слаба, ранена и безумна от жажды крови. Возвращаясь в гостиницу лесной чащобой, я учуяла его . Я сразу позабыла о надежде поскорее испить кровь одной из служанок, и направилась к Андрасу, шедшему по пустынной дороге в сотне метров от меня. В тот момент существенно было не то, кого я укушу, а когда я это сделаю. Жажда сводит с ума, кружит голову. Она затягивает словно водоворот, и ты даже не помышляешь сопротивляться. Всё начинается подобно сексуальному влечению. Потом появляется осознанный голод. Если не утолить его, приходит беспокойность, дискомфорт. Но если затянешь, наступит полная потеря контроля. Одичание. И для тебя уже нет ни своих, ни чужих. Ни любимых, ни ненавидимых. Лишь тела, полные крови. Не утолишь, рискуешь умереть. А Андрас возвращался из паба пьяным, ничего не подозревающим разгильдяем. Он не знал, что эта ночь будет такой фатальной для него, — в словах Катрины прозвучал отзвук тайны самой жизни и смерти. Она продолжила: — Слева густой высокий лес, к которому Андрас привык с детства. Справа простор большого поля, припорошенного вчерашним снегом. Он шел и во весь голос напевал свою дурацкую песню. До сих пор помню её слова:

«Ах, ты, Марженька, подруженька пригожая,

Где ж таишься от меня, лукавая?

Где сыскать тебя, ненаглядная?

Сердце о тебе тоскует, Марженька…»

А я уже шла за ним по дороге. Думая лишь о том, какой он на вкус. Я поздоровалась с Андрасом. Тот поначалу обрадовался мне не по трезвому уму. А потом вспомнил тайну обо мне и догадался, что я пришла за ним. Я крепко заточила его в смертоносные объятья, не успел он проронить и звука. Наконец он на себе испытал, что такое быть укушенным. Он вырывался, попытался бороться со мной. Тщетно. Его силы не могли сравниться с моими, но Андрас не сдавался так долго, как мог. Я опомнилась лишь напившись его крови. Мы оба повалились на землю. Он умирал. В его протрезвевших глазах черной дырой зияла горечь и обида. В этот момент я вспомнила, что Андрас возвращался с празднования своего дня рожденья. Он был подходящий кандидат для эксперимента, любопытство к которому питает каждый лордок: передача своего кровонаследия. Я решилась на безрассудный поступок. Сказала ему на ухо, что не допущу, чтобы он умер в день, когда родился. Что у меня есть для него дар. И напоила своей кровью. Я солгала, назвав наследие Лордока даром. Я одарила его лишь проклятием, отнимая его жизнь в обмен. К утру я уже держала путь из королевства. Но с тех пор я следила за судьбой Андраса, ибо навеки привязала его к себе. Вскоре в их семье произошло несчастье, сотрясшее всю округу. Ночью первого января кто-то вырезал всех, кто жил в имении Бэлошей, включая постояльцев. А сам Андрас пропал. Отныне у меня был кто-то близкий мне, с кем меня связывали особые узы. Прежде я никогда никого не обращала и с тех пор ни разу подобное не повторилось. Андрас навсегда остался единственным, кому я даровала свою кровь и свое бессмертие. Но я чувствовала себя виновной в его гибели.