Алексей Кондратенко - Число начала

— Что мы ищем? — спросил он, не отрываясь от работы.

— Камень. Ограненный камень, — отозвалась Катрина, постукивая кулаком по правой стене и прислушиваясь к наличию возможных тайников. Вдруг я и Рома вздрогнули, потому что из-за стены, в соседней палате, раздался ответный стук. Катрина отвернулась, поняв, что кроме ответных ударов в стену рассчитывать не на что. — Нашел что-нибудь?

— Нет, только записки под подушкой. Но о них я знал и раньше. Ничего особенного, — Рома показал ворох смятых желтых листов.

Катрина с недоверием к компетентности подчиненного ее воли санитара бросила на него нетерпеливый взгляд.

— Отойди, — она оттолкнула его и хорошенько перетрясла подушку, прохлопала ее, отшвырнула в сторону. — Под матрасом смотрел?

— Да, тоже ничего. Я смотрел тщательно.

Словно в цирке на удивительном представлении экзотической труппы, я наблюдал за дружелюбным повиновением Катрине здоровенного санитара, еще некоторое время назад жившему по своему разумению, а теперь напрочь лишенного собственной воли.

— Где же ты его спрятал?… — задумалась Катрина, всматриваясь в окно и оконную раму. — А что за записки? Покажи их мне!

Рома протянул смятые листы Эдуарда Катрине. Она вырвала их у санитара и пробежала глазами по кривым карандашным строкам.

— Это просто еще одно из проявлений безумия Вайнера, — пояснил Рома, указав на записки.

— А кому они адресованы? — поинтересовался я.

— Королеве Дверь, — отозвалась Катрина.

— Кто это? — удивился я, предчувствуя, что за этим странным именем кроется очередная мерзость безумца.

— Наваждение пациента, — легкомысленно махнул рукой Рома.

— «Она»… — глубокомысленно произнесла Катрина. — «Ее Ключ». Все понятно. Марк, мы уходим! Ты, — наемница ткнула пальцем в грудь санитара, — остаешься здесь и приводишь палату в прежний вид. Понял? Наш уговор относительно одиннадцати сорока пяти все еще в силе, так что жди нас ночью на крыльце. Понятно? Исполняй.

Записки Катрина убрала в карман плаща.

Мы вышли из палаты, прошли по коридору четвертого этажа под пристальными взглядами дежурной медсестры и ее подруги лет на тридцать старше ее.

— Зачем нам эти записки?

— В них я найду ответы на свои вопросы, которые Эдуард не мог произнести вслух, — торжествующе сообщила Катрина, надевая черные очки.

Нам вслед неслись крики пациентов, «пророчества» о грядущем проклятье, стоны возомнивших, что их грызут мертвецы и еще множество отвратительных звуков. На каждом этаже стоял галдеж безумных. Мне было неловко, ведь каким-то немыслимым образом такая реакция была вызвана приближением Катрины. Лишь на первом этаже в холле я смог немного расслабиться, очутившись, наконец, в тишине. Охранник открыл перед нами дверь. Словно бывший заключенный, оказавшись на свежем воздухе, я с упоением набрал в легкие густой пахнущий опавшими листьями осенний воздух.

Подойдя к дверце Форда-Мустанга, Катрина остановилась, устремив взор в ту сторону, откуда мы приехали. Сейчас там стоял старый темно-серый грузовик. Я сел в машину, а Катрина осталась снаружи.

— Все в порядке? — спросил я, когда, наконец, она открыла дверцу со своей стороны.

— Да, — она села в машину, захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания. — Я просто задумалась.

— Ты узнала то, зачем приходила к этому сумасшедшему?

— Да, Ключ у него.

— Ты его взяла?

— Нет, Марк. Эдуард лишь сказал мне, где Ключ и чем он является, — она вывернула руль и сдала назад, разворачивая машину. — Камень, получившийся при особой огранке редкой породы — и есть число, которое спрятал Александр Вайнер.

— Что? Как такое может быть?

— Число начала это совокупность вычислений. Начало это какая-то величина. Камень это не Начало. Но они в расчетах Вайнера как-то связаны, — начала Катрина, внимательно рассматривая грузовик, когда мы проезжали мимо него. — Профессор вычислил несколько решений, которые соответствовали параметрам некоего не встречающегося в естественной химии кристаллического соединения. Через некоторое время Александра Вайнера посетил неизвестный человек, иностранец, и сказал, что у него имеется подобный материал, и он готов отдать Вайнеру эту редкую породу, но при одном лишь условии, что по окончании своих экспериментов профессор должен будет отдать камень обратно. Однако получившийся специально ограненный камень Вайнер решил спрятать у своего племянника, нарушив условие. Думаю, это была не простая прихоть старого ученого. Вайнер не продал камень, не огласил его во всеуслышание своей находкой и открытием, к которому он стремился вопреки авторитетной критике. Следовательно, открытие оказалось не тем, на что рассчитывал ученый. Как и не оказалось бесполезным, ничего не значащим для Вайнера предметом. Он ушел в тень, пожертвовал своей репутацией. Но ради чего? Вайнер испугался того, что открыл. Вот, в чем дело. Есть вероятность, что именно такой вариант Ключа всесущего мне и нужен.

— А ты не подумала, что этот «камень» это бред сумасшедшего и не больше?

— Это не бред, Марк. Наоборот, всё сходится.

Я глянул на нее с недоверием.

— Можно посмотреть письма Эдуарда к этой… принцессе…

— Королеве Дверь, — напомнила Катрина, вынимая из кармана листы.

— Да, точно. Я, правда, толком не понял, зачем они тебе, — я взял потрепанные бумаги.

— Он постоянно с трепетом говорил о «ней», не называя «ее» имени. Сказал лишь, что она истинная хозяйка Ключа.

— В смысле, тот иностранец украл камень у какой-то состоятельной дамы, чтобы приехать сюда и отдать его Александру Вайнеру?

— Вряд ли.

Туман за окном ослабевал. В салон автомобиля постепенно проник гул с трассы.

— Тогда что остается? — спросил я, вглядываясь в дебри кривого леса, окружающего «Красные Дубы».

— Анишира.

— Это же миф.

— Лучше прочитай для меня записки Эдуарда Вайнера адресованные Королеве Дверь.

Я бросил взгляд на приближающуюся впереди оживленную трассу и приступил к чтению:

« Дорогая владычица мира, ключ к которому мне удалось изыскать!

1 Боюсь, что они подсмотрят, поэтому письмо будет недолгим. А чтобы не подслушали, пишу шепотом.

2 Я напоминаю, что я не считаю себя владельцем твоего ключа, я знаю, что я простой сторож, но и это громкая честь.

4 Вчера вечером они меня опять пытали. Очень долго сегодня я об этом не помнил. Наткнулся на свежие шрамы только в палате.

6 Когда шрамы обнаружили врачи, они опять укололи мне то лекарство, от которого их голоса становятся громче.

0 Голоса говорят, что ко мне, наконец, придет госпожа. Я ее не знаю, но она будет снисходительнее моего хозяина. Это очень важно!».

— Слушай, я не могу читать эту чушь, — сказал я после дословного пересказа письма.