Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – барон

Тетон закричал в страхе, метнулся в сторону, что-то сдвинулось в комнате, колдун исчез. Я задержал молот в последний миг, даже пальцы затрещали от усилий, осмотрелся, вытащил другой рукой меч, а молот повесил на пояс.

В комнате полная тишина, даже в тиглях не потрескивают красные угли, а дымки остановились в плотном воздухе, словно замороженные.

Поводя обнаженным мечом, я прошелся по комнате. Иногда кончиком касался стен и стеллажей, где подозревал потайные дверцы, и уже когда разуверился было, заметил в простенке между шкафами вкрапленный в стену серый невзрачный камень. Я приложил к нему ладонь, ничего не случилось, надавил сильнее, еще сильнее… послышался слабый щелчок.

Секция шкафа отодвинулась, открылся узкий проход. Вдали с потолка льется слабый свет, шагов через двадцать еще один.

– Была не была, – прошептал я.

Выставив перед собой меч, чтобы при нужде мгновенно ткнуть в посмевшего встать на пути, я медленно-медленно двинулся вперед. Под ногами огромные плиты, сам коридор неширок, три человека пройдут в ряд, но четвертого размажут по стене. Плиты, как мне показалось, укреплены не слишком уж надежно, одна качнулась, я поспешно переступил дальше.

Так я медленно двигался по тайному проходу, как вдруг сзади послышался негромкий, но властный голос:

– Замри!.. Иначе ты мертвец.

Я застыл, очень медленно повернул голову. В полумраке блестят обитые железом дуги арбалетов, на острых наконечниках коротких стальных стрел мерцают лунные искорки. Арбалеты в руках темных фигур, но не монахи, от этих пахнет пивом и луком, на головах простые рокантоны, из одежды – кафтаны и полукафтаны, арбалетчикам вообще не требуются доспехи.

– Бросай меч, – произнес тот же голос.

Так же медленно я повернул голову еще чуть. Этот без арбалета, зато с оголенным мечом в руке, среднего роста. В легких латах, что скорее признак старшинства, арбалетчики в соприкосновение с противником не входят, шлем конический с длинной кольчужной сеткой, укрывающей спину, глаза холодные, злые.

– Зачем? – спросил я тупо.

Он повысил голос:

– А у тебя есть выбор, дурак?

Я пожал плечами, очень медленно, даже совсем медленно, то ли, мол, мышцы совсем уж сковал панический ужас, то ли боюсь дать им шанс испугаться и выстрелить, поднял руки и принялся расстегивать пряжку на перевязи меча. Там заело, я очень усердно возился, пыхтел, вроде бы невзначай сделал короткий шажок в сторону арбалетчиков, вот уже совсем почти расстегнул, в голове бьются мысли: насколько твердо дан приказ взять меня живым, а он явно дан, иначе бы уже истыкали меня стрелами, но если я брошусь вот сейчас…

Под ступнями внезапно блеснула узкая полоска света. Я наконец расстегнул перевязь и, взяв ножны с ремнем в руку, начал наклоняться, чтобы медленно, очень медленно положить на пол. На меня смотрели уже спокойнее, я перенес ногу еще на полступни вперед, топнул, под ногами затрещало. Я ощутил себя в невесомости, сверху пронесся злобный свист, ножны дернулись, едва не вырвавшись из ладони, руку ожгло острой болью.

Я упал на твердый пол, покрытый пучками прелой соломы. Руку саднит зверски, но кое-как откатился в темноту, и тут же в светлый прямоугольник с визгом ударили две стрелы. Я торопливо набросил перевязь и затянул пряжку, поспешно извлек меч. Наверху орали и ругались, наконец в светлом прямоугольнике лаза показались обутые в добротные сапоги ноги.

Я пожалел, что со мной нет лука, но когда арбалетчик разжал руки, лезвие моего меча встретило его в полете. Я поморщился от хряска костей, но арбалет перехватить не успел, сверху свистнула стрела и, ударившись о камень, рикошетом саданула по больной руке. Я наскоро затянул рану, начал отступать, подземелье вырублено грубо, очень низкое, потолок бьет по затылку, а то и вовсе заставляет сгибаться в три погибели.

Поколебавшись, я побежал по длинному ходу, в красноватом свете выглядит странно нереальным, выступы расплываются, словно из тумана, но пару раз приложился так, что шипел от боли и поминал криворуких строителей так, что переворачивались в гробах или подпрыгивали в котлах с кипящей смолой.

Ход закончился тупиком, я в панике пошарил по стенам, затем один участок как будто сам по себе изменил цвет в сторону багровости, чуть-чуть, но я сразу вспомнил, что так вижу более нагретые участки, бросился на стену и толкал, пихал, упирал ногами, уже собирался взяться за молот, как вдруг заметил в стене, испещренной прожилками, несовпадение рисунка. Кто-то взял камешек из другого места и зачем-то врезал его сюда…

Я приложил ладонь, одновременно услышал голоса. Рука метнулась к рукояти меча, чуть позже сообразил, что голоса идут с той стороны каменной стены.

Поискал судорожно, в одном месте смел паутину, открыв крохотную дырочку, не шире карандашного грифеля. В ярко освещенной, словно сцена, и в прекрасно обставленной комнате спиной ко мне сидит на широкой софе женщина в зеленом платье. Первое, что бросилось в глаза, ее ниспадающие на плечи, но не ниже, пышные волосы снежно-белого цвета. В этом плотно облегающем зеленом одеянии напомнила мне молодую веселую ящерицу в разгаре лета, когда не надо искать еду, она уже везде, когда на боках есть небольшие милые валики свеженького жирка, совсем немного, но так и тянет за них ухватиться.

Она как будто ощутила мой взгляд, повернулась, сильно изогнувшись в поясе, весело засмеялась, показывая мелкие острые зубки ящерицы. Сидя так, изогнувшись в мою сторону, перекрутилась, милые складочки проступили четко и маняще, у меня сами собой задергались и сомкнулись пальцы. Волосы, несмотря на такой снежно-белый цвет, выглядят молодыми и здоровыми, блестят здоровьем, пышные настолько, что я заподозрил даже парик, но такие красотки в париках не нуждаются…

– И что же, – прозвучал ее мелодичный голос, – ты, такой могучий, ищешь в моих покоях?

На минутку мой взор заслонило темное, затем оно отодвинулось, я увидел спину Тетона. Он подошел к женщине и сказал чуточку раздраженно:

– Это не твое дело. У меня небольшие неприятности… но тебя это не касается.

Она нехотя поднялась, он плюхнулся на ее место, я видел злость и непонимание в его лице. Женщина сказала с насмешливым сочувствием:

– Скажи, что случилось?

– Не твое дело, – повторил он раздраженно.

– А вдруг мое? – спросила она. – Сколько раз я улаживала твои конфликты с герцогом?

Он раздраженно отмахнулся.

– То были пустяки.

– Пустяки? – уточнила она холодно.

Он сказал обозленно:

– Поверь, в сравнении с тем, с чем я столкнулся, все – пустяки. Но мне нужно только переждать до утра. А там придут те, кто намного сильнее меня.

Она смотрела с обидой и недоумением, затем зевнула и сказала с подчеркнутой холодностью: