Ольга Денисова - Черный цветок

Когда Ворошила посчитал Есеню полностью здоровым для того чтобы отправляться в дальний поход, давно началась распутица — местами по лесу пройти было невозможно, и Полоз, скрипя зубами, сказал, что придется ждать морозов. Впрочем, морозы ударили рано, снег выпал в середине октября, и таять не собирался.

Перед выходом Полоз заставил Есеню побриться, к его неудовольствию — с бородкой, хоть и жиденькой, Есеня казался сам себе гораздо взрослей. Но, зная привычки вольных людей, стража гораздо пристальней присматривалась ко всем обладателям бород, поэтому рисковать из-за глупостей не стоило.

Выходили затемно, прощались коротко — Хлыст, Щерба и Ворошила вышли их проводить.

— Ну что, Балуй? — Хлыст опустил Есене на лоб шапку Забоя, — возвращайся. Скучно без тебя будет.

— Да ладно… — проворчал Есеня.

— Ты, главное, на земле не сиди, и ноги держи сухими, — напутствовал Щерба, — если промочил ноги — сразу скажи Полозу. Хуже нет зимой с мокрыми ногами — отморозишь и не заметишь.

— Хорошо, хорошо, — отмахивался Есеня — ему не терпелось пуститься в путь.

Полоз же шептался с Ворошилой — тот оставался за верховода.

Есеня посмотрел на заснеженный лес — ночью сильно подморозило, и все вокруг покрылось голубым, игольчатым инеем. Только печные трубы, торчащие из-под снега, неаккуратно чернели на общем фоне. На минуту стало немного грустно — в землянках, хоть и полутемных, было уютно и тепло, гораздо лучше, чем в шалашах. И к разбойникам он привык. Скучновато, конечно, но не так уж плохо.

— Пошли, — окликнул его Полоз.

Есеня в последний раз глянул на обустроенный для зимовки лагерь и поспешил за Полозом — грусть мгновенно выветрилась из головы. Урдия — страна мудрецов, страна теплого моря, страна сказок и волшебных историй. Любой мальчишка мечтает попасть в Урдию.

Разбойники величали себя «вольными людьми». Избора это и рассмешило и в чем-то задело. Как будто люди, живущие в городе, вольными не были. А впрочем… Доля истины в этом присутствовала.

У «вольных людей» Избор нашел самый теплый прием и уважение. Верховод — крупный, бородатый мужчина — осторожно расспросил его о медальоне, но сделал это потихоньку от остальных. И более всего его интересовало, может ли Избор заставить светиться красный луч. Даже если бы Избор мог это сделать, никогда бы не стал помогать разбойникам в этом: он отлично понимал, зачем это нужно. Они надеялись снять заклятие, они хотели открыть медальон.

Он прожил у разбойников три дня, не раскрывая карт, но, похоже, они и без него узнали, что медальона у Избора нет. Ну и как-то случайно, у костра, один из разбойников проговорился, что Жмуренок в лесу, у вольных людей, и теперь можно не опасаться, что медальон попадет в руки Огнезара.

Избор подивился, с какой тщательностью «вольные люди» умели беречь свои секреты, и с каким уважением относились к чужим. Весть о том, что Жмуренок у «вольных людей», им передали по цепочке, от лагеря к лагерю. Но тот, кто принес это известие, уже не знал, в каком лагере конкретно прячут мальчишку. Наверняка, в остальные лагеря передали весть и об Изборе. Только верховод знал, где находится соседний лагерь, и понятия не имел, как найти тот, из которого вести приходили к нему. А это значит, что, изловив одного разбойника, Огнезар мог рассчитывать получить от него сведения лишь об одном лагере, не более. Что же до верховода, то Избор мог поспорить — Огнезар не выжал бы из него ни слова.

Удивительные это были люди. Со стороны казалось, что они одержимы какой-то общей идеей, и связь между лагерями напоминала разветвленную организацию. На самом же деле, жизнь разбойника, как и любого преступника, сводилась к тому, чтобы добывать себе пропитание, и не более. Никаких сказочных богатств «вольные люди» не копили, грабили чаще всего небольшие торговые обозы, и рассчитывать могли максимум на драгоценные меха, сбыть которые представляло некоторые затруднения: не крестьянам же их продавать! Сами разбойники одевались богато, соболья шапка и сапоги имелись у каждого, что же до шуб, то тут они предпочитали более практичные вещи. Впрочем, полы в шалашах они выстилали дорогими шкурами, и укрывались меховыми одеялами.

Именно в это время года у разбойников начинался «сезон»: сборщики налогов возвращались из деревень и везли с собой деньги и натуральные продукты. Говорят, часть добычи «вольные люди» возвращали крестьянам, но о таком Избор раньше не слышал, и не очень в это поверил. Впрочем, никто из крестьян никогда бы не рассказал об этом страже. На такие вылазки выходили тремя и четырьмя лагерями сразу — сборщики налогов были хорошо вооружены, и не уступали разбойникам ни в силе, ни в ловкости.

Общаясь с разбойниками, Избору стоило большого труда держать себя в руках — он отлично понимал, что их расположение к нему шатко и в любую минуту может обернуться неприязнью, если не ненавистью. И тогда, стоит им только заподозрить предательство, они убьют его без зазрения совести — на этот раз Огнезар не пойдет искать виновников, он просто не узнает о том, где и кем был убит Избор. Да и захочет ли мстить, если узнает?

Как ни расспрашивал его верховод, как ни пытался узнать, чего хотел Избор, когда воровал медальон у Градислава, добиться он ничего не смог: Избор оставался осторожным, и думал над каждым словом, которое говорил вслух. Да не только над каждым словом, за каждой улыбкой, за каждым движением глаз приходилось следить. Чтоб не поняли, чтоб не догадались…

Но видно, что-то разбойники все же почувствовали, потому что, как только до них дошла весть о Жмуренке, в лагере Избора задерживать никто не стал. Нет, они не гнали его, но разочарование их было велико, и, скрывая его за уважением и благодарностью, его все же расспросили, куда он думает двигаться дальше, ведь лес — не самое подходящее место для благородного господина. Избор, которого тяготило в лагере все, от провонявшей дымом еды и жесткого ложа до постоянного напряжения и невозможности расслабиться и побыть одному, с радостью рассказал, что собирался перебраться в Кобруч, к своей сестре, где его не достанет стража, и где он будет жить в достатке среди близких ему людей.

Наверное, это на самом деле было самым лучшим. Во всяком случае, ни отыскать мальчишку в лесу, ни добиться от него выдачи медальона Избор все равно бы не смог. Исправить то, что он натворил? Явиться к Огнезару с повинной? Нет. Какая разница, где ничего не предпринимать и ни во что не вмешиваться? Запертым в собственной гостиной или в неуютном Кобруче, свободным от замков и тюремщиков?

Его младшая сестра, Ладислава, вышла замуж за врача из Кобруча, чем повергла родителей, родственников и знакомых в неописуемый ужас. Впрочем, она всегда отличалась вольнодумством и экстравагантностью. Нет, жених ее, несомненно, имел благородное происхождение, иначе бы этот брак просто не состоялся. Но для благородных из Олехова само по себе слово «врач» внушало брезгливое отвращение — это урдийским мудрецам позволено ковыряться в человеческих экскрементах и заглядывать в рот и подмышки заразным больным. Но, наверное, и это простили бы жениху. Самое главное, что обеспеченную жизнь в замке, выезд в свет, богатство, успех, комфорт, Ладислава поменяла на существование в жалких пяти комнатах доходного дома, в которых ютился ее жених. Всего богатства, что он имел, была лишь лошадь да библиотека. Да что говорить, юноша жил своим трудом, как большинство благородных Кобруча!