Андрей Круз - У Великой реки

– Верно. – кивнул он. – Нужен такой, так запросто и не пустят. Обещай, что ты у меня в гостях сегодня, как сменюсь, а я тебе немедля пропуск выпишу. Со своей барышней, разумеется.

– Торжественно клянусь. – поднял я правую руку, после чего слегка толкнул локтем Лари. – Тоже клянись.

– Обязательно придем. – сказала та.

– Полухин… Толко нас не двое, а трое. – добавил я. – С нами еще девушка, она сейчас в гостинице спит.

– А мне что за проблема? – удивился тот. – Хоть вдесятером приходите. У меня теперь места хватит.

– Дослужился? Не счесть алмазов пламенных в твоих лабазах каменных? – поразился я.

– Нет, куда там! – отмахнулся тот. – Но служба у меня спокойная, не загружают ветерана, время есть, всех здесь знаю, жена тороватая. В общем, завел торговлю, скупаю здесь у всех всякие шкуры, кости, зубы, панцири и прочее от всякой твари, что из Дурного болта лезет, и перепродаю в Тверь с купцами. Так и поднялся понемногу, уже постоянной клиентурой обзавелся. Хватает на жизнь, в общем.

– Ну ты скажи! – удивился я. – Наконечник хвоста мантикоры возьмешь?

– Добыл, что ли? – удивился тот.

– Вроде того.

– Ну да! – хлопнул он себя по лбу. – Мне же говорили, что ты в охотники подался. Здесь завалил?

– Ближе к Бродам, верст за тридцать до них.

– Понятно. С собой?

– Нет, в номере оставил.

– Приноси вечером, сторгуемся.

– Не вопрос. Пиши пропуска.

– Имена дай.

Я протянул ему «сыскуху».

– Отсюда и списывай.

Полухин взял книжечку с розоватыми страницами и перфорацией для отрывания оной. Я присмотрелся – и книжечка тоже была от Беренсона. Вот ведь поднялся человек на своей борьбе с фальшивками. Те же кружочки для приложения пальца, те же еле видные колдовские знаки. Ну ты скажи, а!

Полухин аккуратным почерком переписал наши имена из «сыскухи», с некоторым удивлением поглядев снизу на мило ему улыбающуюся «Лари из народа тифлингов». Действительно, редкий гость. Нечасто такие сюда попадают, в западную глухомань.

Еще через пять минут мы с унтером распрощались и вышли на улицу.

– А кто это? – полюбопытствовала Лари.

– Вместе служили в Первом Драгунском, в разведроте. Он был «замком» в первом взводе, а я во втором. Во время боев с эльфами в Левобережье его подстрелили, когда мы в засаду попали. И так неудачно… Пуля попала в костяшку над указательным пальцем, вдоль ладони, разворотила все кости и застряла в запястном суставе. И пуля была разрывная, так что никакие маги с целителями собрать руку не смогли. Когда я увольнялся, он еще в госпитале был. Так связь и потеряли.

– Повезло нам. – сказал Лари.

– Да уж точно. Сходим к нему в гости, поговорим, может еще и от него что-то полезное узнаем. Полухин всегда умным мужиком был.

Подошли к воротам форта, предъявили пропуска на КПП и еще через минуту шли по мощеной дорожке мимо штаба пограничного батальона, в который нам было пока не надо. Нам нужен было здание, относящееся к авиаэскадрилье. Там у них был и штаб, и казарма для нижних чинов из охраны и обслуги. И находилось оно в самом дальнем конце территории, у вторых ворот, ведущих прямо на аэродром.

Проходящие мимо пограничники и прочие вояки обращали на нас внимание лишь в силу присутствия демонессы. Раз пропустили нас на территорию – значит так и надо. Когда мы дошли до штаба авиаэскадрильи, то услышали доносящиеся из окна звуки гитары – кто то весьма не бездарно исполнял «Темно-вишневую шаль», хоть и без слов. Впрочем, личный состав эскадрильи должен был быть мужским, так что не следовало ожидать от них исполнения женского романса. «В этой шали я с ним повстречалась, и меня он любимой назвал…». Вызвало бы ненужные ассоциации.

Мы поднялись по крыльцу, вошли внутрь, наткнувшись на молодого младшего унтер-офицера, с красной повязкой дежурного по эскадрилье, сидящего за длинной стойкой с телефонами. Ноги в начищенных кавалерийских сапогах покоились на столешнице, в руках он держал гитару, разукрашенную по всей поверхности переводными картинками. Заботливо ухоженная русая челка упала почти на глаз. Наверное, тренируется смущать сознание и разбивать сердца местным барышням. Кстати, почему наземный состав авиационной эскадрильи носит кавалерийские сапоги? Он бы шпоры еще нацепил, гусар недоделанный.

Увидев нас, в гражданской одежде, он явно озадачился, но при виде молодой красавицы еще и смутился. Быстро отставил гитару в сторону, вскочил, суетливо застегивая ворот мундира с белоснежным подворотничком. Неустойчиво брошенная гитара, прислоненная грифом к столу, завалилась на бок, издав жалобный звон. От такой своей неловкости он смутился еще больше и покраснел как маков цвет.

Я небрежно вытащил из полевой сумки «сыскуху», предъявил ему, одновременно проведя над ней ладонью, чтобы печати засветились и тем же лихим жестом убрав ее в папку.

– По поручению департамента Контрразведки, государственный розыск особой важности. Можем поговорить?

От такого вступления он подобрался, но смотреть на меня у него все не поучалось, глаза все время соскакивали на томно улыбающуюся ему демонессу. Я даже испугался за него, подумав, что так и косоглазие заполучить ничего не стоит.

– Так что, господин младший унтер-офицер, можем мы поговорить? – повторил я вопрос, сделав акцент на слове «младший».

– Да, да, разумеется! – закивал он. – Чем могу служить?

– Служить можете подбором информации. Мне необходимо знать, совершались ли за последний год вылеты над территорией Дурного болота. Если совершались, то кем из пилотов, по чьему приказу, и когда именно? И самое главное – с кем?

В глазах младшего унтера проскочило сомнение, стоит ли так сразу выдавать всю подобную информацию первым встречным, даже если они предъявили ордер от Контрразведки. Он явно собрался отправить нас к командиру эскадрильи, но тут от Лари ударила теплая волна, и сомнения младшего унтера растворились в ней. Он придвинул к себе толстенный потрепанный журнал, и взялся его неторопливо листать, внимательно проглядывая каждую страницу. Мы терпеливо ждали.

Прошло не меньше двадцати минут, искал дежурный тщательно, задерживаясь на каких-то строчках, и даже уточняя что-то в другом журнале. При этом все время искоса поглядывал на Лари, часто облизывая губы.

Неожиданно его палец наткнулся на одну из строчек.

– Вот, пожалуйста. – палец словно подчеркнул отмеченную графу. – Подпоручик Варенецкий, вылетал почти год назад с земельным инспектором из Департамента землеустройства. Летал над Дурным болтом в том числе. Сделали пять совместных вылетов за три дня. Над болотом – третий вылет.

Он вырвал листочек из блокнота, записал туда даты, фамилию поручика, отдал листок Лари.