Марина Ефиминюк - Ускользающий мир

— Анатоль, что у нас с маятником?

Светловолосый Феликс перестал разглядывать портрет на стене и повернулся к своему оппоненту:

— Альберт Ишимович, еще ищем, — с запинкой произнес Анатоль, назвав Главного по имени, и даже затрясся. — Вы же понимаете, он чувствует любое проявление агрессии. Парнишка уходит из очередного убежища за минуту до нашего появления. Мне, кажется, за вчерашний день мы облазили все притоны города.

— Так облазьте еще раз, пока он не улизнул!!! — Неожиданно заорал старик, и Феликс только хмыкнул, а Анатоль вжал голову в плечи.

— Не улизнет, — усмехнулся Феликс, — у него очень важная причина оставаться в городе.

— Какая же? — Буркнул Главный.

— Его способности к распознаванию агрессии проявляются только здесь, рядом с энергетическими резервуарами.

— Он очень странный молодой человек, — подтвердил Анатоль.

— Он маятник, — пожал плечами Феликс. — Нам остается надеяться, что этот ублюдок Люкка действительно сдох где-нибудь в Индустриале, и не сможет заинтересоваться всем этим делом. Как я понял, Анатоль, твои ребята вели себя, как последние олухи, напав на него.

— Главное, чтобы девчонка забыла об этом, — буркнул недовольный мужчина.

— Привет! — Весенней пташкой прощебетала Танька. — Твой рыцарь уже ушел?

— Пока нет, — хмуро отозвалась я, поглядывая на пустой темный коридор из кухни.

— Ты что его наручниками приковала, чтобы не сбежал? — Удивилась подруга.

— Он спит, — от мрачного настроения ответы получались односложными.

Хотя оно и не мудрено — целый день, как партизан, я провела на кухне, попеременно впадая то в панику, то в гнев. Разбила пару кружек, докурила все сигареты и даже бычки до фильтра, съела батон хлеба и выпила банку растворимого кофе, отчаянно стараясь не сойти с ума.

— Ты его так уморила? — Таня, кажется, была настроена на юмор.

Я промычала в телефон нечто нечленораздельное и сморщилась, готовая разреветься от собственного бессилия.

День клонился к вечеру, через открытое окно в кухню падали оранжевые лучи. Небо готовилось к осени, и уже выглядело чуть сероватым, растеряв былую ярость и сочность. Под окном от шоссе через открытую форточку неслись визгливые сигналы застывших в пробке автомобилей. Мой гость превратил меня в заложницу в моем собственном жилище.

— Я решила сжалиться над тобой, — продолжала Танька радостно, — и позволить рассказать, как все было.

— Что было? — Перед глазами так и встала картина зияющей раны и пропитанного кровью кухонного полотенца.

— Где ты его подцепила? Мы же тебя до дома довезли…

Неожиданно из комнаты раздался нечеловеческий вопль, что я подскочила на расшатанной табуретке и чуть не рухнула на пол, хорошенько ударившись локтем об угол стола. Руку до самого плеча пронзила острая боль.

— Господи, кто там у тебя так воет? — Изумилась Танька, прислушиваясь. — Ты чего и правда его связала? Да? Женька, ты с ума сошла…

— Я тебе перезвоню, — я перебила ее, отключаясь, и осторожно выбралась из кухни.

Мужчина метался на кровати и стонал, брови во сне были сведены у переносицы, а красивое лицо скорчено в гримасу. Через мгновение он снова закричал и выгнулся дугой.

Я сильно испугалась и вцепилась в дверной косяк, не в силах пошевелиться.

— Эй! — Позвала я, но тот никак не реагировал, продолжая сражаться с невидимыми призраками, пришедшими в беспамятстве.

— Эй, как тебя там? — Я подошла и осторожно потрепала его за плечо, стараясь разбудить.

Его движение было почти незаметным. Через мгновение я лежала на кровати, холодная ладонь мужчины прижималась к солнечному сплетению, черные глаза смотрели в мои, расширенные от испуга. Ледяной озноб сковал тело, сердце вдруг забарабанило бешеную дробь, кровь застучала в висках. Слабость накатила резко, в одно мгновение, грудь отказывалась набирать кислород, а потом накрыл всепоглощающий ужас…

Все кончилось так же быстро, как и началось.

Видимо, сумасшедший убрал руку, потому как дышать стало легко и свободно. Легкие со свистом втянули воздух, что я закашлялась.

— Эй, спасительница! — Он снова бесцеремонно похлопал меня по щекам. — Ты как?

Я приоткрыла глаза, увидела лицо, выражавшее притворное сожаление, и неожиданно даже для себя отпрянула от незнакомца, как от прокаженного, свалившись на пол.

— Не ушиблась? — Заботливо поинтересовался он, когда я, скользя голыми пятками по ковру, пыталась подняться.

— Кто? Ты? Такой? — Прошипела я, чувствуя в себе паническое желание убежать.

В свете вечернего грустного солнца, едва пробивающегося через занавески, его черты казались совершенными, правильными и прекрасными, но зрачки, черные, недобрые, выдавали скрытую сущность.

— Я тебя испугал? — Он безразлично пожал плечами и зарылся в подушку растрепанной головой. — Не подкрадывайся ко мне в следующий раз, когда я сплю, — и добавил насмешливо, — спасительница.

Я стояла посреди комнаты, шумно дышала и от злости сжимала кулаки. Его одежда неряшливой кучей валялась у кровати. Задыхаясь от бешенства, я сгребла ее в охапку и решительно направилась к входной двери. Кое-как справившись с замком, я вышвырнула шмотки на лестничную клетку, почувствовав радость отмщения. Потом вернулась в комнату и с силой стянула с красавчика перепачканную бурой, засохшей кровью простынь.

— Убирайся отсюда следом за своими вещами! Немедленно! — Сгорая от гнева, я ткнула пальцем в коридор. — Слышишь меня?!

— Принеси одежду обратно, — устало, словно расшалившемуся дитя, указал он, — я сегодня все равно отсюда не смогу уйти. Надо, чтобы рана окончательно затянулась.

— Что? — Я уставилась на него, неожиданно растеряв добрую долю яростного задора.

— Не переживай, спасительница, — он приподнялся на локтях и окатил меня презрительным взором, — я пересплю у тебя ночь, а когда приду в себя, то уйду. Мне не нужны твои жалкие десять тысяч и старый компьютер. — Он задумался. — Что у тебя там еще есть? Мобильный телефон? Выброси его, у него все равно батарейка через пару месяцев испортится.

— Да, как ты?.. — Тут мне стало совсем плохо.

Он буравил меня раздраженным взглядом:

— Слушай, прикройся что ли, а то у тебя ноги такие худые.

Я непроизвольно натянула футболку, которую так и не удосужилась переодеть.

— Я хочу убраться из твоей коморки так же скоро, как и ты того хочешь, поэтому дай мне поспать. Только так я могу восстановиться.

После подобной отповеди я, изумленная и обиженная, вернулась на кухню. Этот нахал, едва не убил меня, и еще отчитал, как глупышку! Да, кто он такой?! Не вампир же на самом деле?!

Я прошлепала в подъезд и стыдливо подобрала вещи, чувствуя осуждающий взгляд через глазок в двери Екатерины Авдотьевны.