Андрей Мартьянов - Наследник

Алена отвернулась и ушла в гостиную. Судя по знакомым звукам, пыталась смотреть на видео мультик «Мадагаскар».

Славик разделся, поставил тяжелые ботинки на подставку для обуви, стянул носки, бросил их в корзинку для белья возле стиральной машины. Почесал в затылке — стоит ли поступить так, как он придумал? Если Алёна не поймет, будет очень стыдно. Но раньше этот трюк работал безотказно.

Остановился у распахнутой двери в большую комнату, уперся плечом в косяк, руки скрещены на груди. Алёна сидит в кресле, теребит в руках зачем-то прихваченное с кухни полотенце, предназначенное для вытирания посуды. Нервничает жутко, она уже второй день такая. Смотрит мимо телевизора, хотя на экране самое интересное — резвятся отмороженные мультяшные пингвины.

— Пошли трахаться, — не вопросительно, а очень даже уверенно и громко сказал Славик. Алёна взглянуло на него ошарашенно.

— Чт... Что ты сказал?

— Трахаться пошли, говорю. Заниматься сексом. Любовью. Прямо сейчас. В спальне здоровенный диван.

Подошел, взял за руку, поднял на ноги. В Алёниных глазах промелькнула легкая сумасшедшинка. И вроде бы надежда. Ага, действует!

Получилось очень даже неплохо, пускай и несколько дикарски: ну чисто «В мире животных». Алёна хотела этого, однако старалась скрывать; для человека прожившего много лет в Европах естественные желания как бы даже и неприличны, это должно подавляться, а то мало ли, заподозрят в предосудительном — сексизм, или как там это у них называется?..

Славик же действовал по наитию, зная, что женщинам очень нравится когда рядом сильный человек, способный защитить, успокоить, подарить как физическую, так и моральную радость. Поэтому свою роль Славик выполнил жестко — клин клином выбивают. В процессе разорвали последнюю хорошую футболку.

— Ужинать? — отдышавшаяся и взмокшая Алёна устроила голову на крепком плече Славика. — Только я сейчас в душ на минутку... А ты не мойся пока, я люблю, когда от мужчин так пахнет. В этом есть что-то... Что-то вечное и подлинное. Как огонь в камине или хлеб на столе.

— Ну, ты поэт...

— Поэтесса. Хотя стихи терпеть не могу. Даже на английском. Йейтс или Джон Китс звучат как музыка, но это чужая музыка...

— Это кто такие?

— Балбес и двоечник, — Алёна невесомо прикоснулась губами к брови Славика. — Расскажу потом. Прости, я улетела в ванную...

Ф-фу. Получилось! Она вновь стала нормальным человеком! Отличная терапия — теория подтверждается практикой.

Чудеса в решете, Алёна сбросила все маски, нанесенное улетучилось бесследно, разве что деловитость осталась. Наверное, обычная черта характера. Отыскала в ванной славиков тельник, натянула, оказался почти до колен — ни дать, ни взять, модельное платье, фигуру облегает не хуже лучших прикидов от Армани. А что тельник потрепанный и с дыркой под мышкой, так это только шарма добавляет.

Взялась приготовить яичницу «как в Лондоне» — с сыром, помидорами и (о ужас!) тертым огурцом. Сама сварила кофе. Славик расслабленно сидел на кухонном уголке, почесывал живот, зевал будто сытый помоечный котяра и наслаждался жизнью: если в доме появилась женщина (пускай и внезапно!), значит теперь квартира окончательно обжита...

Вот не думал, что так получится. С первого раза, ничего себе...

Занявшаяся хозяйством Алёна щебетала, бойко рассказывая обо всем на свете — о ценах в Англии и России, поругивалась на бестолковых стюардесс «Аэрофлота» (надо же, в Питер она летела бизнес-классом, хотя осталась фактически без копейки), сравнила лондонские и питерское такси, заметила, что ей не понравились краснорожие менты (так и выразилась!) из Скотланд-Ярда, и насколько рада была увидеть Наталью и Серегу в аэропорту — настоящие друзья!..

Поели. Славик молчал и улыбался. Улыбаться он умел на редкость обаятельно — улыбка говорила обо всем, недаром Гончаров употребил по отношению к Славику слово «искренний». Так на самом деле и было.

— Я объелась, — заявила Алёна, причем не лукавила: она и впрямь съела много по своим меркам. — Покушал? Сытый?

Славик удовлетворенно кивнул. Следуя обычаям даниров следовало бы громко рыгнуть, но в ХХ веке такое одобрение стряпне не принято.

— Пошли? — Алёна хихикнула, будто хитрый ребенок, выпрашивающий конфету.

— Куда?

— Как ты это называешь? На букву «т»?

— Не вопрос...

Утихомирились они только к пяти утра. И заснули с взаимным ощущением полнейшей умиротворенности. Алёна, уже полусонно, спросила:

— Слав, ты ведь не боишься?

— Чего?

— Всего... Этого. Про что Владимир Платонович говорил. Дверь, Грау?..

— Нет. Мне пофиг.

— Тогда и мне тоже... А ты крут, верно говорят, что русские мужики лучше всех.

— Это кто говорит?

— На английский сайтах знакомств так пишут секс-туристки...

— Еще раз на такой сайт залезешь, дам подзатыльник.

— Убьешь ведь, вон ручищи какие... Давай спать?

— Давай.

Заснули мгновенно. Оба.

Навалились привычные заботы: отпуск закончился, Славик отправился в родной цех на Сызранскую и тут же выяснил, что работы мало — проклятущий кризис, некоторые стройки заморожены, соответственно и теплопункты почти не востребованы. Директор разводил руками, говорил, что зарплаты по понятным причинам урезаны, а рабочим следовало бы поискать совмещение. Три рабочих дня из пяти цех простаивает, а в оставшиеся время станки используются считанные часы.

— ...А ты что думал? — сказал Серега. — Производство, считай, встало, ситуация может выправиться только в январе или к началу весны. Придется и на самом деле идти к тебе в ассистенты. Древнеисландский словарь распечатай, займусь самообразованием.

— По этим вопросам — к Алёне. Все-таки специалист.

— Как она, кстати?

— Значительно лучше, — уверенно ответил Славик. — Заходите вечером в гости...

В городе было не слишком тревожно и уныло, с кошмарными девяностыми годами не сравнишь, но все равно кризис чувствовался: цены на продукты и транспорт ползли вверх, пенсионеры в магазинах опять начали поругивать власти (впрочем, до обычной лет десять назад площадной лексики в адрес «дерьмократов» не доходило). Вспомнилось, что Питер в 1998 году выглядел совсем мрачным, грязным и неухоженным, в воздухе висело ощущение тотальной безнадежности — как раз тогда Славик уходил в армию, и там был сытнее, чем на гражданке. Сейчас многое изменилось, метут улицы, полным-полно предновогодних огней, люди смотрят куда веселее.

Если пережили девяностые, то на нынешний кризис — плюнуть да растереть. Выкрутимся.

Особенно, если вспомнить о ячейке в «Альфа-банке».

Раз уж появилось много свободного времени, использовать его надо рационально. Постоянно сидеть дома не хочется, почему бы не устроить загородную прогулку? Тем более, что Алёна на улицу практически не выходит — до магазина и обратно. Надо менять образ жизни на более активный.