Андрей Мартьянов - Наследник

— Тот, кто совершал эти... это... словом, владелец дома был убит, оказав вооруженное сопротивление королевской страже, — скрывая эмоции лениво протянул капитан, указывая кивком на труп Бевера. — Мы задержали двух сообщников.

Только перед самым рассветом, незадолго до того, как в церквах начали звонить час хвалитн, Марсиньи покинул темный дом на улице Боннель, сопровождая вместе с обоими Гуго закрытую повозку — мадам де Бевер и одноглазого слугу требовалось препроводить в Сен-Жан-ан-Грев, резиденцию Святейшей инквизиции. Доминиканцы остались на месте, охотится на дьявола и выяснять, как Князь Тьмы руками безвестного нормандского дворянина вершил злодейства в столице католичнейшей страны Европы.

Когда улица Боннель скрылась за поворотом, Марсиньи мелко перекрестился, надеясь, что на сегодняшнюю ночь неприятности окончены. Вскоре можно будет отправиться домой и немного поспать.

Капитан просчитался — его главнейшие бедствия пока даже не начинались. Судьба подстерегла мессира де Марсиньи на подъезде к святой обители, располагавшейся рядом с каменной твердыней Тампля — парижского Дома бедных рыцарей Храма Соломонова.

Нет ничего необычного в проезжающем по парижским улицам возу, запряженном парой фландрских тяжеловозов — здоровенных, гнедой масти коняг, со спокойным нравом и мохнатыми толстыми ногами. И сам воз, являющий собой массивную телегу с высокими бортами и цельными деревянными колесами не представляет собой зрелища экстраординарного.

Телега нагружена темным, намокшим сеном — высокая копна громоздится над головами двух возниц. Словом, зрелище до боли привычное. В городе множество конюшен при дворянских отелях, кордегардиях, монастырях. При замке короля, наконец! Иногда капитану Марсиньи казалось, что лошадей в городе едва ли не больше, чем жителей.

Но никто и никогда не повезет сено посреди ночи. Да еще и не в Париж, а из Парижа — телега направлялась к воротам города, от которых начинается дорога на Фонтенбло и далее к югу.

Следует вспомнить, что приказом канцлера Ногарэ передвигаться по городу до наступления рассвета запрещено. Всем, кроме королевских сержантов, лекарей, священников и дворян, едущих с государственными поручениями от его величества Филиппа, самого Ногарэ или светлейшего коадъютора. Приказ соблюдался плохо, (особенно в окраинных кварталах) и своего предназначения — поддерживать порядок в городе по ночам — практически не выполнял. Уж в этом Марсиньи мог поклясться на Святом Писании.

В любом случае доселе никто не осмеливался на подобную наглость — возить сено не днем, каковой Господь предназначил для трудов, а в самые глухие часы перед восходом.

— Стой! — заорал Гуго де Кастро уловив недовольный взгляд капитана и спрыгнул с козел крытой повозки. Мощные фландрийцы надвигались прямо на него, тяжело грохоча копытами по деревянной мостовой. — Стой! Служба прево Парижа! Именем короля!

Один из двоих возниц натянул вожжи, коняги фыркнули и остановились. Марсиньи сумел разглядеть в факельной полутьме, что нахальные хозяева телеги облачены в черное — длинная одежда, наподобие блио. И мечи на поясах — ничего себе! С каких это пор благородные дворяне развозят сено?

— Тебе что, приказ канцлера неизвестен? — начальственным басом взревел Гуго, быстро подходя к вознице.

Капитан поморщился. Почему на нарушителей благочиния обязательно надо орать так, что пыль на дороге поднимается? Сам Марсиньи повышал голос крайне редко — отчасти потому, что характер такой, отчасти оттого, что понимал: любой преступник более опасается не громогласного стража закона, а тихой, но угрожающей и многозначительной речи. Пускай уж господа сержанты орут на лавочников и пугливых обывателей...

— Кто такие, откуда!? — продолжал надрываться Гуго, но внезапно осекся, резко сбавив тон. О чем он далее разговаривал с владельцем воза Марсиньи не слышал.

— Мессир капитан, вам лучше подойти, — де Кастро обернулся. Голос почему-то немного смущенный. Марсиньи сплюнул, кивнул второму Гуго, чтоб глаз не спускал с повозки, куда заперли схваченных злодеев, и направил коня в сторону громадной телеги. Что такого опять случилось?

— Арно де Марсиньи, служба короля, — бросил капитан незнакомцу в черном, и вдруг заметил, что платье человека украшено донельзя знакомым символом. Из-под распахнутого на тяжелого суконного плаща проглядывал нашитый на груди алый восьмиконечный крест.

— Фюстель де Бевер, брат-рыцарь Дома ордена Храма, — слегка поклонился в ответ черноплащный. — По поручению Жерара де Вилье, командора Франции!

Слово «командор» было сказано по-латински: «preceptor firmiter», что означало «бессменно начальствующий». Ничего не скажешь, громкое имя. Командор всей Франции по меркам тамплиеров приравнивался в мирском статусе к вице-королю. Второй человек после Великого магистра всемогущего Ордена.

Произнесенные слова настолько удивили капитана, что он не обратил внимания на фамилию самого возницы.

— Э-э-э... Командор Франции поручает братьям Ордена возить сено? — наконец промолвил Марсиньи озадаченно поглядывая на телегу. — К тому же, достойный мессир, если вы — рыцарь, то почему на вас сержантское облачение?

— Устав это допускает, — снисходительно пояснил тамплиер. — И я хочу напомнить господину капитану, что рыцари Храма имеют исключительное право прохода по городу ночью, ибо мы не только воители, но и монахи. Указ канцлера со всей недвусмысленностью говорит о лицах духовного звания. Мы можем проехать, господин де Марсиньи?

— Разумеется, — капитан заставил лошадь отойти чуть в сторону и указал смущенному Гуго на повозку с заключенными. — Прошу простить за невнимательность моего помощника.

— Пустое, господин капитан...

Тамплиер любезно кивнул и снова забрался на облучок телеги. Тяжеловозы, громко и очень грустно вздохнув, снова повлекли воз к городским воротам.

— Странные они, эти храмовники, — сказал Гуго де Кастро едущему рядом капитану. — Сено по ночам возить... И вы заметили — они направлялись к Фонтенбло, а не к Новому Храму.

Точно. Тамплиеры владели в городе двумя огромными постройками. Так называемый Старый Храм, венчаемый высоким куполом, располагался внутри стен Парижа, выстроенных более столетия назад при короле Филиппе-Августе. Новую резиденцию, настоящую крепость, тамплиеры возвели не очень давно вне города, за укреплениями на правом берегу Сены. Огромная башня Тампля была хорошо различима из любой точки города — твердыня, которой Филипп доверил сохранность казны.

Несколько лет назад сокровища короны перевезли из Лувра в Тампль, и это означало высшую степень доверия его величества к старинному Ордену и его управляющим. Всем известно, что банки тамплиеров надежнее торговых домов Фуггеров или Медиолано...