Джоэл Розенберг - Путь к Эвенору

Он внимательно всмотрелся в меня, потом закрыл глаза и сосредоточился. Фигура его на миг расплылась, словно бы потекла — и вот он уже снова, как я.

Бойоардо шагнул ко мне.

— Я лишь вдвое сильнее тебя и лишь наполовину быстрее, — сообщил он. Отбил мой кулак и ударил сам — в голове у меня вспыхнули звезды. — Это нас устроит.

Движения, отрабатываемые достаточно часто, закрепляются в мышечной памяти. Например, связка «блок-удар».

Он попытался нанести мне прямой правый, но я сблокировал его руку, сократил дистанцию и выбросил колено вперед и вверх.

Мне не повезло: он успел поставить жесткий блок сверху.

Но не повезло и ему: я сумел-таки вытащить один метательный нож левой — блокирующей — рукой, и теперь всадил ему между ребер. Он пошатнулся от боли. Недостаточно серьезной боли — он принял мою форму не до конца; всего лишь настолько, чтобы испытывать человеческие ощущения, боль в частности.

Я бы бросился его приканчивать, но мы это уже проходили, когда он прикидывался волком. Самое большее, чего я мог добиться — чего я мог надеяться, что добьюсь, — это связать его боем, пока остальные будут делать свое дело.

А лучший способ для этого был — бежать.

И я побежал — по улице и...

...прямиком в мощный лес — свод листьев смыкался футах в пятидесяти над моей головой. Подлесок цеплялся за лодыжки и икры, ноги вязли в палой листве. В кронах, провожая мой бег, перекликались крохотные зеленые ящерки.

Я споткнулся, растянулся во весь рост, перекатился, чуть не врезавшись в огромный выступающий корень, и уперся спиной в ствол гигантского дерева.

Бойоардо стоял передо мной, отбросив капюшон.

Единственное, что я мог придумать, — это чуть потянуть время, одно мгновение, пока не вытащу метательный нож. Может, удастся попасть в какой-нибудь жизненно важный орган, свалить его наповал быстрее, чем он может регенерировать.

— Место, где Говорят Только Правду, — сказал он. — Самая его окраина... Закончим здесь?

— Нет, лучше потяну время сколько смогу, — честно ответил я, тайком нащупывая нож. — Я собираюсь всадить в тебя нож...

Черт, черт, черт...

Я взбежал вверх по корню, перескочил на другой; следующий прыжок вынес меня за деревья, на тропку. Его шаги раздавались за мной — я рванул по тропе, за поворот, где она пересекала другую тропу, и прыгнул через нее...

Андреа повернулась к Джейсону.

— Быстро, дай мне свой нож!

Джейсон не шевельнулся. Ахира оттолкнул его, сорвал у него с пояса нож и перебросил его Андреа рукоятью вперед.

Она вскинула нож и ударила им в дверной проем — как раз когда там, одетая в черную кожу, возникла другая Андреа...

У Ахиры перехватило дыхание.

...в темноту. Я споткнулся, упал на спину, в тухлую воду, но тут же вскочил — мокрый, продрогший. И едва не стукнулся головой о потолок туннеля. Я расставил руки — и только потому не упал опять. Стенки туннеля были мягкими и теплыми, их мясистую поверхность каждые футов десять пронизывали белые кольца, костистые на ощупь.

Впереди был свет. Я побрел вперед, пошатываясь, как мог быстрее. Впереди, еле видимый, вроде был перекресток.

Гулкие шаги раздались у меня за спиной в тот миг, когда я достиг перекрестка и шагнул...

...в следующий отсек туннеля.

Иногда даже в Эвеноре угол — всего лишь угол.

Я побежал, хлюпая ботинками по грязи, прямо в...

У Ахиры перехватило дыхание.

— Нет!

Это должна была быть Андреа, но это не могла быть Андреа. Андреа не стала бы пытаться убить себя-прежнюю, но Ахира только что сам дал этому неведомо-чему нож.

Клинок свистнул в воздух, прошел в миллиметре над плечом новой Андреа — и вонзился в вытянутую волосатую лапу.

Ахира улыбнулся. Он все-таки оказался прав. Белая Андреа действительно была его старым другом.

Белая Андреа схватила Черную за руку и рванула в сторону как раз в тот миг, когда тварь — сплошные мышцы и вонючая шерсть — ввалилась внутрь.

Она столкнулась с Ахирой, вцепилась волосатыми клешнями ему в горло и, не обращая внимания на все еще торчащий в лапе нож, оторвала гнома от земли. Новая Андреа, младшая, подняла было руку — но та, что в белом, ударом заставила ее опустить ладонь.

— Нет. Мы должны идти. Сейчас же. Их мы оставим здесь. У нас почти нет времени.

Другая начала было возражать, но Белая Андреа, не слушая, выпихнула ту за дверь, захлопнув ее за собой — и весьма ловко оставив Джейсона и Ахиру внутри. В ловушке.

...в дым, забивший мне легкие, заставивший заслезиться глаза. Меня попытались схватить чьи-то сильные пальцы, я ударил ногой раз, другой — и нырнул в туман, оставив его кашлять и задыхаться где-то за дымной завесой.

Вот интересно — он что, правда запер себя в человечье обличье со всеми его слабостями? Не успел я задать себе этот вопрос — кашель смолк.

Фэйри, ты плутуешь. Он воспользовался моментом — чуть-чуть изменил себя, чтобы дышать в дыму, не кашляя и не задыхаясь.

— Плутую, конечно.

Я снова шагнул вперед, из дыма...

Гномы называют себя Умеренным Народом; и есть у этого народа поговорка, осуждающая неумеренную умеренность. Умеренность — штука важная, сдержанность — необходима, но только когда она уместна. Здесь для сдержанности места не оставалось, а умеренность была бы неумеренной роскошью.

Вселенная сжалась для Ахиры до его рук, вцепившихся в запястья чудовища. И не могло быть ничего, кроме этих рук, и каждая ладонь должна будет сомкнуться, оторвать мощные лапы от горла Ахиры.

Пальцы гнома сжимались все крепче и крепче, но и душащие его руки — тоже. Разум его начала затягивать мгла...

Когда-то он был прикован болезнью к креслу на колесах, но время это ушло и не должно возвратиться. Он может примириться с чем угодно — но не с невозможностью двигаться.

Руки и ноги у него трепыхались бессмысленно и беспомощно.

Никто никогда не будет держать меня против моей воли. Никто никогда.

Не осталось ничего, кроме его пальцев на чужих запястьях — сжимающих, продавливающих плоть и кости этой твари. Ярость бело-голубым пламенем палила мозг, давая мощь пальцам, унося прочь разум. Пробуждался берсеркер — лишь искры не хватало ему, чтоб вырваться.

Хрустнули кости под его ладонью, лапы разжались, Ахира полетел на пол — и услышал, как сталь вонзается в плоть...

...снова, осознал он.

Он уже какое-то время слышал этот звук. Нож, что вонзается в тело. Пока он старался освободиться, Джейсон не переставая молотил тварь ножом.

Ахира поднялся на колени, полной грудью вдохнул дурной воздух. Несмотря на вонь твари, на запах собственных страха и пота, воздух охлаждал горящие легкие и оживлял не хуже ледяного белого вина. Прохлада разливалась по телу, сменяя ярость, возвращая способность мыслить.