Маргит Сандему - Женщина с берега

— Это был Кристер Грип! И, мама… можно я привезу домой одну нашу родственницу?

— Объясни, в чем дело!

— Она последняя в своей ветви. Ей негде жить, у нее нет семьи, нет ничего!

— Сколько ей лет?

— Восемнадцать.

— Ага… — сказала Бенедикта. — Все понятно! Пытаясь пересилить раздражение, Андре сказал:

— Никаких «ага», мама! Мы с ней подружились. Можно ей приехать? Она же бездомная!

Он сам не понимал, почему сказал именно это, ведь слово «бездомный» обычно не применяется по отношению к молоденьким девушкам. Но с Мали было все по-другому. Она была, мягко говоря, неотесанной.

— Да, конечно, — ответила Бенедикта. — Места у нас достаточно.

— Прекрасно! Большое тебе спасибо! И… мама, мне пришлось на прошлой неделе занять денег, чтобы съездить в Эльвдален.

— Ты и там побывал? И много ты занял?

Андре назвал сумму и быстро рассказал ей о Нетте, которая так помогла ему.

— Я расскажу все по порядку, когда вернусь домой! — кричал он в трубку. — А то среди этого водопада ничего не слышно!

— Водопада?

— Да, по телефону. Передай всем привет! Мы приедем домой через несколько дней, Мали и я.

Он положил трубку с удовлетворенной улыбкой. Как чудесно было снова услышать мамин голос! Как давно он его не слышал!

На самом деле он не слышал голос матери всего несколько дней.

Странно! Как много произошло за эти дни!

Мали теперь жила в том же отеле, что и он, это были ее последние дни в Трондхейме. Она весьма сдержанно приняла известие о том, что ее ждут на Липовой аллее. Ведь человек не чувствует себя на высоте, живя у чужих людей в чужом месте. Но Андре уверил ее в том, что все будет прекрасно. Ведь он будет рядом с ней, разве этого не достаточно?

Да, это так, но… Улыбка у нее была застывшей.

— Так что же, Мали? Что тебя останавливает? Вечером, накануне отъезда, она стояла возле его машины и водила ногой по земле взад-вперед.

— Я… хотела бы навестить могилу Петры Ольсдаттер перед тем, как покинуть Трондхейм.

— Конечно! — мягко произнес Андре. — И тогда у нас будет повод навестить Нетту в ее конторе. Мы спросим у нее, где находится эта могила.

Когда они пришли туда, там был полицейский, собиравший сведения о Брандстедте и его жене. Увидев их, Нетта просияла, как солнце.

Могила? Ее найти будет нелегко. Поскольку у нее нет близких родственников, могилу могли уже снести.

— Я ее близкая родственница, решительно заявила Мали. — И тебе придется найти эту могилу, Нетта, чего бы это ни стоило!

— Это звучит устрашающе, — улыбнулась Нетта. — Подождите немного, я сейчас наведу справки, узнаю, кто занимается могилами и всем прочим.

Никто точно не знал, что означает это «и прочим», но это было неважно.

— Значит, Вы покидаете Трондхейм, господин Бринк, — сказал полицейский. — Да, да, можно смело сказать, вы наделали здесь шума!

— Посмотрели бы Вы, что мы натворили в чаще шведских лесов!

— С меня и этого предостаточно, — сухо заметил полицейский.

Вернулась Нетта, узнавшая, где похоронена Петра. Они взяли с собой план кладбища и адрес того человека, который знал расположение могил.

Помолчав некоторое время, Андре сказал, обращаясь к Нетте:

— Завтра рано утром мы уезжаем, так что сегодня нам нужно пораньше лечь спать. Придется теперь же попрощаться.

Она опустила глаза, не найдя, что ему ответить.

Он улыбнулся.

— Во что я втянул вас, милые женщины! — сказал он. — На одну было совершено нападение, другую чуть не утащило в трясину привидение! Что вы теперь подумаете обо мне?

Когда Нетта наконец подняла на него глаза, он, к своему удивлению заметил, что она плачет. Сделав шаг вперед, он обнял ее. И они долго стояли молча.

Наконец он пробормотал, склонив голову ей на плечо:

— Ты мой самый лучший друг! Желаю тебе всего самого хорошего, Нетта! И я верну тебе деньги сразу после возвращения домой!

«Не нужны мне эти деньги», — хотелось крикнуть ей, но она не издала ни звука.

— Я напишу тебе, — пообещал он. «Нет, нет, нет, не делай этого! Не береди мои раны! Дай мне одолеть эту скорбь!»

— И мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже написала мне, — продолжал он, отходя от нее. — Мне хочется знать, как сложится твоя жизнь. Обещаешь?

— Да… — еле слышно произнесла она. Мали быстро и горячо обняла ее, поблагодарив за все то хорошее, что было между ними. И они ушли. Глубоко вздохнув, Нетта спросила у полицейского:

— Так что же вы хотели узнать?

Мали хотела пойти сразу на кладбище, но Андре сначала зашел в цветочный магазин и купил букет и маленькую вазу.

После этого они, прихватив с собой карту, стали искать нужную могилу.

— Это должно быть где-то здесь…

Они переходили от одной могилы к другой, читая надписи.

Между двумя могилами они обнаружили полоску травы.

— Вот здесь, — упавшим голосом произнесла Мали. — Никакого надгробья, никаких цветов, ничего. Одинокая в жизни, всеми забытая в жизни, всеми забытая в смерти…

У Андре комок подступил к горлу.

— Если хочешь, можно заказать надгробье, — сказал он.

Она быстро обернулась к нему.

— Да! Да, спасибо, я этого как раз и хочу! У меня теперь нет денег, но я потом верну их…

Он кивнул, взял вазу и пошел налить воды. Когда он вернулся обратно, Мали по-прежнему стояла, склонившись над могилой.

Она рассеянно взяла вазу и поставила туда цветы. Андре насыпал небольшой холмик земли.

Андре было странно видеть Мали такой. Он слышал ее тихие слова,

— Спасибо, мама! Спасибо тебе за то, что ты дала мне жизнь! Ты жила не напрасно. Я буду бороться дальше, ты так и знай. Они получат от меня по заслугам, эти важные господа!

Не поворачивая к Андре головы, она сказала:

— Я знаю, какую надпись нужно сделать на камне: «Здесь покоится Петра Ольсдаттер из рода Людей Льда».

— Превосходно, Мали, — сказал Андре. «Женщина с берега» обрела теперь свое подлинное имя!

Наступил вечер. Нетта сидела на кровати в своем одиноком жилище, на спинке шкафа висело ее новое платье…

«Он сказал, что напишет… Я не хочу, чтобы ты написал мне, но я буду ждать твоих писем каждый день, каждый час… И, не получая их, я буду умирать с каждым днем…»

Она встала и сняла со шкафа платье, с грустью погладила мягкую ткань. Как много было радости… Какой замечательный был вечер… Как чудесно им было разговаривать! Он тогда назвал ее своим лучшим другом. Она и была его лучшим другом.

Оторванный клок материи, пятно… Это платье было для нее также и символом насилия, физической и душевной боли. Какой-то человек был зол на нее, ненавидел ее настолько, что желал ей смерти…

— Кому нужно, чтобы я жила? — произнесла она в тишине своей комнаты.

И, несмотря на врожденную аккуратность, Нетта повесила платье в шкаф, так и не постирав его и не зашив.