Маргит Сандему - Женщина с берега

— Мне кажется, что жизнь Людей Льда на редкость интересна, — сказала Мали.

— И твоя жизнь тоже, — ответила Бенедикта. — Ведь ты — одна из нас.

Мали с благоговением вздохнула.

Услышав выступления умнейших в стране женщин, она захотела познакомиться с ними. Председателем Норвежского Национального совета женщин была по-прежнему Джина Крог, теперь уже пожилая женщина. Заместителем председателя была Фредрикка Мария Квам, родившаяся в Трондхейме. Мали стояла и долго слушала эту темпераментную даму. Ах, как много она знала!

На обратном пути домой она была молчалива.

Наконец, сказала:

— А ведь все они замужем!

— Да, а почему им не нужно быть замужем?

— В нашей уличной группе все были незамужними. Нашим первым принципом была ненависть к мужчинам.

Бенедикта не знала, как ей лучше подойти к этому вопросу.

— Ты… попала там в плохую компанию, Мали, — сказала она. — Есть такие агрессивные женщины, которые разрушают все то, что строят другие. Они терпеть не могут мужчин.

— Что ты имеешь в виду? Говори!

— Они… любят женщин.

— Что? Ты полагаешь, что я была в одной компании с такими?

— Их не стоит осуждать за это, у каждого свои наклонности. Но ведь из-за этого не следует ненавидеть мужчин!

Мали молчала.

— Какой же дурой я была, — призналась она наконец.

— Вовсе нет!

— Да. Здесь, у вас, я научилась хоть какой-то мягкости, и теперь мне вовсе не хочется лупить мужчин по голове.

И ни с того, ни с сего добавила:

— Я просто глупо вела себя с Андре. Бенедикта не решалась ничего у нее спрашивать. Это касалось только ее сына.

— Андре такой прекрасный человек, — продолжала свой монолог Мали, прерывая его длинными паузами.

— Думая об этом…

Они ехали в поезде, прислушиваясь к стуку колес.

— Он был таким милым, — улыбнулась Мали. Бенедикта тоже попыталась улыбнуться.

— Он погладил меня по волосам и сказал… На глазах у девушки появились слезы.

— …что он хотел бы заботиться обо мне. Всю жизнь.

И тут слезы потекли из ее глаз бурным потоком.

— Но я…

Она всхлипнула.

— Но я оттолкнула его и сказала, что обо мне нечего заботиться. Сказала, что мне не нравится, когда обо мне заботятся!

Торопливо вытерев слезы, она нетерпеливо произнесла:

— Как же медленно тащится этот чертов поезд! Мне бы теперь ехать в автомобиле вместе с Андре! И она крикнула проходящему мимо кондуктору:

— Скажи этому канительщику там, впереди, чтобы он подбросил побольше угля и поддал пара!

Бенедикта вздохнула. Алмаз — штука твердая. Много понадобится времени, чтобы огранить его.

Каждый день, идя на работу и обратно, Нетта проходила мимо отеля, и каждый раз у нее возникало чувство скорби и потери при мысли о прекрасном лице Андре, о его сияющей улыбке и излучающих тепло глазах. Он улыбался ей так, словно она значила для него в мире больше, чем кто-либо.

Нельзя забыть такого человека, несмотря на то, что он теперь совершенно вне поля ее досягаемости — в смысле расстояния, своего положения в обществе и, прежде всего, возраста.

Ей удалось закончить свое первое письмо к Андре, полное лживых и наигранных фраз о том, какие теплые воспоминания остались у нее об их совместном времяпрепровождении. Но она все еще не осмеливалась написать имя Мали, называя ее просто «наша подруга».

Впоследствии ей стало легче писать ему письма. Письма приходили довольно часто, им было о чем рассказать друг другу.

Андре писал, что открыл авторемонтную мастерскую и что дела у него идут хорошо, поскольку число автомобилей постоянно растет. Он использовал для мастерской старую кузницу на Липовой аллее и, конечно, он сам чинит машины и ходит грязный с ног до головы.

Нетте было трудно представить себе изысканно одетого Андре лежащим под автомобилем. Но… почему бы и нет? У него это вполне могло получиться, он любил свой биль, а снобом он никогда не был.

Сама не замечая этого, она стала все чаще и чаще употреблять в своих письмах имя Альфреда. Андре же писал, что ему было бы любопытно снова собраться вместе и поболтать.

Да, она очень часто теперь встречала Альфреда по дороге домой. И каждый раз они обменивались парой — или множеством — слов, в зависимости от того, было ли у нее время. Фрекен Сильвестерсен имела кислый вид и называла ее теперь не иначе, как «помешанной на мужчинах бабой» и «старым, дряхлым пугалом». Но Нетта похорошела. Она снова пользовалась лорнетом, потому что Альфред тоже не видел мелкий шрифт, но одеваться она стала намного современнее. Теперь ей было уже не так мучительно проходить мимо отеля или видеть молодые пары.

Она время от времени посещала кладбище и позаботилась о том, чтобы на могиле Петры Ольсдаттер поставили надгробный камень. Каждый раз она приносила туда цветы и даже посадила маленький кустик. Андре писал ей, что Мали очень благодарна ей за это. Он написал также, что рукопись Герд послана в одно издательство, но ее вернули. На рукописи стояла пометка: слишком преувеличено и неправдоподобно. Издатель не знал еще продолжения этой истории…

Однажды Нетта и Альфред сидели в осеннем парке возле церкви и разговаривали о превратностях жизни — и она впервые почувствовала в нем верного, надежного друга. Отчет о поездке в Швецию он так и не написал и никогда больше не спрашивал ее об этом. И вот она, к своему изумлению, пригласила его к себе домой на чашечку кофе в следующее воскресенье, когда у него был выходной. Она пояснила, что это благодарность за его приглашение на обед. Нетта сомневалась в том, что он посещает церковь, но от кофе он не отказался.

Ей пришлось кое-что испечь. Миндальное печенье?

Нет, оно было слишком жирным, и к тому же он наверняка будет собирать со стола крошки. Можно испечь, к примеру, сахарные хлебцы. У нее есть немного ликера. Пьет он ликер?

И тут внезапно пришло письмо от Андре. В конверте лежала пригласительная открытка.

«Профессор Сандер Бринк и его жена Бенедикта считают для себя честью пригласить фрекен Антонетту Микальсруд на свадьбу нашего сына Андре Бринка из рода Людей Льда и Мали Кнудсен из рода Людей Льда».

И так далее.

Рядом была приписка, сделанная рукой Андре: «Надень то новое платье, в котором ты была в отеле, оно так идет тебе, Нетта! И если ты по-прежнему общаешься с Альфредом, то мы сердечно просим приехать и его, ведь он тогда был „на нашей стороне“. Надеюсь, что ты приедешь!»

Нетта долго стояла в задумчивости.

Все-таки она почувствовала какую-то боль в груди! Зачем ей подвергать себя мукам? Не лучше ли все сразу оборвать?

На следующий день она показала приглашение Альфреду.

— Не знаю, смогу ли я… — неуверенно произнесла она. — Наверное я буду в этот день работать. Это такая длительная поездка. И такая дорогостоящая. Лучше я останусь дома.