Наталья Резанова - Удар милосердия

– Неважно, – Норберт криво усмехнулся. – Мне следовало бы смертно оскорбиться, схватиться за меч, кликнуть своих людей, учинить побоище, и навсегда покинуть этот дом. Так сделал бы истинный герой. Так поступил бы Раднор. А я… наверное, я дал повод для подобных подозрений. Между отцом и мной никогда не было особенной любви, и это многим известно. Известно также, что жажда власти сплошь и рядом пересиливает узы крови. Не стану ничего доказывать, и ни в чем тебя заверять. Но подумай – стал бы я обращаться к тебе, если бы замышлял зло?

Кайрел положил ладони на стол, словно бы хотел показать, что он безоружен.

– Я воспользуюсь этим правом – подумать, – сказал он.

– А я и не ждал от тебя ответа немедленно. Сейчас я и впрямь покину этот дом… но не навсегда. Надеюсь лишь, что все сказанное здесь за порог не выйдет. – Норберт повернулся к притихшей Бессейре, точно внезапно вспомнил об ее существовании. – У тебя есть убежище в городе?

– Конечно, есть.

– Тогда увидимся здесь же… если хозяин не возражает.

– Мы и так увидимся завтра, – заметил Кайрел. – Во дворце.

– Да, но таким как я, вход во дворец заказан, – уточнила Бессейра. – По крайности, в этот дворец.

– Тогда, чтоб не таскаться лишний раз по ночному городу, ты могла бы остановиться здесь. Если твой хозяин не возражает.

– Весьма благородное предложение. И рыцарственное. Но я как-нибудь о себе позабочусь. Мне таскаться, как ты говоришь, не привыкать.

Таким было это прощание. Двусмысленное, как и вся беседа, и не слишком дружелюбное. Но принц не выглядел огорченным. Похоже, если б Кайрел Рондинг немедля бы заверил его в своей преданности, это бы его насторожило и вселило подозрения.

Они спустились по лестнице, где к наследнику присоединилась его свита. Но Бессейра не последовала за ними. Она искала взглядом Джареда, И нашла. Тот стоял у стены под лестницей, вид у него был нерешительный, но попыток убраться из этого дома не предпринимал.

Когда Кайрел вернулся, проводив высокого гостя. Джаред выступил из тени.

Кайрел поднялся на несколько ступенек и сверху посмотрел на Кайрела, потом на Бессейру.

– Ты из Финнауна… а он из Дагнальда. – Он усмехнулся. – Брат и сестра?

– Родство по выбору, – сухо пояснила Бессейра.

Это был южный термин. И обычай тоже южный. На Севере существовало побратимство между мужчинами-воинами. На Юге – родство по выбору, вне зависимости от пола, возраста и сословия. Для того, чтоб оно возникло, не требовалось ни особых клятв, ни ритуалов, тем не менее связь считалась очень прочной. И, кстати, Лабрайд с женой поступили вполне в духе этой традиции, когда признали Бессейру своей дочерью.

Кайрелу, и по службе и по крови связанному с Югом, замечания Бессейры хватило, и он более спрашивать ничего не стал. Зато Джаред решился заговорить.

– Господин… лошадь, которую ты мне дал…стоит здесь в конюшне…

– Хочешь ее забрать?

– Нет… я вообще предпочел бы вернуть… не очень мне лошадь и нужна…

– Говорил я тебе – дареного назад не принимаю!

– Но лошадь пусть пока останется здесь, – вмешалась Бессейра, – Кто-нибудь из нас ее заберет. А сейчас – нечего вводить людей в искушение. Один раз уже нападали, а ведь час был не такой поздний.

– Хорошо, – сказал Кайрел. Он согласился с Бесс первый раз за вечер, отметил Джаред. Может быть, потому что хотел, чтобы они побыстрей убрались из его дома.

И они убрались. Метель улеглась. На небе высыпали звезды, и колючий блеск их встречался с сахаристой белизной снега.

Ну и день выдался! Дагмар, наверное, с ума сходит. А комедианты наверняка давно вернулись в гостиницу. А он, скотина, за все время и не вспомнил о ней. Кинулся спасать Бессейру, а она прекрасно обошлась без его помощи.

– Ты где ночевать собираешься? – спросил он.

– А что, у вас в гостинице угла не найдется? Выбраться из города я сейчас не смогу – ворота заперты.

Джаред невольно замедлил шаг.

– Ты чего испугался? У тебя там что, монастырь мужской?

– Наоборот… Я подумал, что на это скажет моя жена.

Тут уж остановилась Бессейра.

– Ты не говорил, что женат.

– Не успел. Я недавно женился. Ну, что ты смотришь? Не всем дано думать исключительно о спасении империи и династии.

– Да не наплевать ли мне на династию с империей…

– Зачем же ты здесь?

– Затем, что я назвала Лабрайда отцом, а тебя братом. – Ладно, – она взмахнула рукой. – Действительно, неловко получилось. Пойду я. Как-нибудь переберусь через стену. И повыше преграды брали.

Она повернулась, чтоб идти прочь. Джаред прикусил губу. И впрямь, скотина. Несколько часов назад Бессейра спасла ему жизнь… а он стесняется привести ее к себе домой. И перед кем стесняется – перед актерами?

– Постой! Уж какой-нибудь угол мы тебе найдем. Только учти – жена моя – комедиантка. Не по характеру, а по роду занятий. И все приятели мои – гистрионы.

– И отлично. Надеюсь, мы с ними столкуемся.

– Только ты язык не очень распускай. Когда ты созналась в убийстве – до сих пор не пойму, для чего это тебе было надо – у меня сердце в пятки ушло. И если те, кто были сегодня в доме наместника, возможно, и промолчат, то мои ребятки в гостинице сдержанностью не отличаются.

Еще об одном соображении, заботившем его, Джаред не сказал. А мысль эта вернулась, как только голова прояснилась на морозе.

Кайрел и Бессейра, влюбившиеся друг в друга во сне, наяву друг друга не узнали. Мало того, выказали взаимную неприязнь. Что ж, Джаред тоже долго не узнавал Дагмар и не испытывал к ней добрых чувств. Но чтоб так, оба сразу – возможно ли это? И, к тому же это были их собственные сны, а не чужой сон, как в случае с Джаредом!

Или нет?

Свихнуться впору.

Хотя объяснение напрашивается совсем простое: во сне те, кто заняли места Бессейры и Кайрела, выглядели совсем по – иному. Он ведь не спросил у Кайрела, какова собой была его возлюбленная. А теперь уж и нельзя спросить.

Ничего. Все к лучшему. Хоть здесь жизни Бессейры ничего не угрожает.

Но эту ночь по праву можно было назвать «ночью напрасных опасений». Потому что зря Джаред ожидал, что Дагмар выбежит ему навстречу, заламывая руки, а потом учинит сцену по поводу того, что он полночи шлялся неизвестно где, приволок с собой неизвестно кого, и заодно потерял лошадь. В «Цветущем вертограде» вообще не заметили отсутствия Джареда, и, тем более, Табиба. Там шла гульба на деньги, полученные за сегодняшнее успешное представление, и в преддверии новых успехов назавтра. Больше посетителей в зале не было по позднему часу. Мужчины основательно поднабрались (правда, Джаред ни разу не видел. чтоб кто-нибудь из них по настоящему напивался, кроме как на поминках по Динишу), Зика разрумянилась так, словно весь день провела у печки, и Дагмар молча сидела за столом, спокойная, как всегда. Она была актрисой, а не бюргершей, она привыкла, что жизнь не всегда идет по накатанной колее. Приход Джареда встретили радостными воплями, а сообщение о том, что Джаред встретился с сестрой, не вызвало особого удивления. Только Зика спросила у Бессейры: