Надежда Кархалёва - Альдана Потерянная принцесса

— Где отец? — он вытащил пробку из взятой пробирки, наполненной до верхнего деления.

— Думаешь, я его выдам? — прохрипела девушка. Зелёные глаза посмотрели на Томаса, не мимо, что нагнало страху: некромант присутствует в лаборатории физически, если его способны узреть. С осознанием этого закрались подозрения, что после красивой леди на стол попадёт некромант.

— Сестрёнка, ну не изображай из себя героиню! — наигранно вздохнул парень. — Король Геарфал останется у власти, что бы ни случилось! Никакое восстание идиотов, посох и меч как следует держать не умеющих, не помешает ему править до конца его дней. Знаешь, как обходятся с такими, как ты?

— Да, благодаря тебе, братик, — съехидничала несчастная, несмотря на своё плачевное положение. — Свозят в леса, кишащие демонами, и поджигают чащи. Нерациональный способ, однако, бороться с нечистью! В каждом лесу можно собрать ингредиентов на солидную алхимическую лабораторию, да и храмы должно быть жалко. Ах, Геарфал же признал алхимию неполноценной магической наукой! Он хоть ведает, что сынок его придворного целителя балуется ею?

— Бывшего придворного целителя! — взревел маг. — Эта тварь — предатель! Выдать повстанцам, куда отбыл правитель — беспредел!

— Не смей так говорить о родном отце!

— Где папаша? — повторил он.

Ответа парень не получил. Жидкостью из пробирки алхимик облил руку сестры, заклинанием зажёг огонь пока в собственной ладони.

— Не скажу, — не изменила решения девушка.

Пламя перекинулось на неё. Томасу пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать воя, но пару секунд спустя сообразил: он может что-то предпринять.

Магический луч сразил юношу… и вреда не принёс. Зато ответная атака отправила некроманта вместе со стулом на пол. Удар был средней силы, но после него Томас резко ослабел и оказался не в силах подняться.

— Я даю второй шанс, — громко объявил он, перекрикивая вопль сестры. У девушки от руки почти ничего не осталось. Алхимик намочил ей вторую, когда она снова отказалась отвечать. Снова воспламенил.

От происходящей дикости Томаса вывернуло. Вроде бы совсем недавно он сражался на войне, где видел более ужасные расправы. Но эта была совсем омерзительной по двум причинам: юноша являлся не просто мерзавцем, а предателем, в служении королю возненавидевшим отца и сестру; а вмешаться, спасти девушку было невозможно.

— В больничном крыле нет мест, — Лариока, ввалившись в зал, проковыляла до кресла и растеклась по нему. — Многим из пострадавших вообще нужна изоляция.

На девушке собрались три восхищённых взгляда, Дашки, Алины и Тины. Поразились не словам её, а самой Лариоке. Опять. Хрупкое, нежное создание с детским ещё личиком в песочного цвета локонах, обрезанных на уровне лопаток, потому что хвастаться ими было некогда: всё задания, задания. Красота всегда перевязывалась на затылке даже не лентой, а какой-нибудь тонкой верёвкой, но волосы постоянно норовили вылезти на свободу, и делали это с таким упрямством, что Лариока позволяла причёске быть неаккуратной. Кто оценивать-то станет? Духи, призраки и их мечущиеся в панике жертвы? Юная (лишь девятнадцать лет) экзорцистка никогда не заботилась о том, как она выглядит, умудряясь при столь небрежном отношении к своей внешности быть относительно опрятной. Рубашка, брюки и мантия без единой лишней складки и пятнышка, а к растрёпанным волосам окружающие привыкли. Впечатляла преданность делу, не подходящему девушке никоим образом. Лариока училась в Университете шаманизма и экзорцизма, пребывая единственной девушкой в группе, и её постоянно вызывали куда-то на дело. Из её одногруппников столь оглушительным успехом не пользовался никто, вообще не было принято студентов этой специализации, не закончивших обучение, приглашать на работу по профессии, исключение составляла только университетская практика. А Лариоку в учебном заведении видели по неделе в месяц.

— Пусть больных забирают домой или отправляют в городские больницы, — протянула не интересовавшаяся экзорцисткой Шаки.

— Нельзя, — неосведомлённость блондинки героиню не раздражала. — Всем приказано оставаться на местах. Новая плоть привлекает призраков. Госпитали от них защитить не удаётся.

— Так духи или призраки эта зараза? — вновь сбилась с толку молоденькая ведьма. — Леди Чезигер говорит, что эти два слова обозначают разные вещи.

— Духи живут в загробном мире, являясь ненадолго по вызову или собственному желанию в мир смертных, а призраки не могут попасть в царство мёртвых. Те, что в Риции, порой перебираются на довольно продолжительное время в Альдану. Фактически они духи, но в народе их и призраками называют.

Охоты задавать ещё вопросы у Шаки не было. Если бы они экзорцистку выводили из себя, чародейка не перестала бы любопытствовать. К Лариоке ведьма относилась предвзято, как и к Мериагу, второму экзорцисту, посланному в Магическую Академию извне, и к профессору Илаймену. Она их побаивалась, поэтому недолюбливала. Эта троица может в своей борьбе с духами добраться до Фаризе. Понятное дело, её активности ученица не одобряла, но всё-таки была привязана к женщине, надеясь, что когда-нибудь наставница одумается и прекратит изводить столицу королевства. Имелась и более приземлённая причина неприязни — если экзорцисты как-то выведают, что Фаризе знакома с Шаки и даже преподносит ей тёмные науки, ничем хорошим для младшей Винсент не завершится.

— Вечереет, — Алина глянула в окно. — Тебе на дежурство пора, — сказала она Лариоке.

— Сегодня я аллеи патрулирую, — сообщила девушка. — Самая чудесная работа!

Тина и колдуньи покачали головами, по-доброму усмехнувшись. Связана с огромным риском если не для жизни, то для рассудка точно — и чудесная!

— Чем же тебе она нравится? — улыбнулась Дашка, желая послушать радостное объяснение. Эмоции Лариоки всегда отличались заразительностью.

— Тем, что лучше дежурства в помещении, — протянула экзорцистка. — В коридорах ходишь, шаги отдаются гулко и зловеще, темнота угрюмая. Одиноко! А на улице разве почувствуешь одиночество? Звёзды на тебя глядят, Ветры Великие. Сверчки стрекочут. В кронах деревьев феи мелькают. Свобода! А в помещении стены, лестницы, стены… Интересно, когда призрака чувствуешь где-то среди деревьев и лезешь туда. Когда ещё будет возможность туда влезть? Неприлично, аллеи-то существуют, чтобы по ним ходили, — хихикнула девушка и выбежала из зала.

— Вам не кажется, что у неё тихое помешательство? — съязвила Шаки.

— Не тебе судить, — Алина с кресла забралась на подоконник, чтобы проследить, как уходит Лариока. Должно пройти минут пять, прежде чем покинувший замок-невидимку человек появится на улице под балконом, и волшебница смотрела на безлюдную аллею. — У неё есть то, в чём она разглядела смысл жизни. Редко так бывает, что с этим определяешься чётко и навсегда, оттого и к таким счастливцам и относимся не самым должным образом.