А. Котенко - Отдел странных явлений: Обмануть Богов

Работа не двигалась. Он закурил. Но и это не помогло. Забыться и умереть — пожалуй, единственное, чего он хотел. И вдруг неведомая сила словно понесла его в комнату дочери. Девочка сидела на окне и разговаривала сама с собой.

Женская половинка Юли будто беседовала с ее мужским 'я'. А когда отец спросил, что происходит, дочка принялась утверждать, будто ее навестил гость из странного леса.

Тревожность усилилась. Антон Викторович теперь плохо спал и стремился неожиданно появиться в комнате Юли. История повторялась из раза в раз. Девочка, сидя на окне, болтала сама с собой.

Она сходит с ума. Она тоже не в состоянии пережить смерть Розы, догадывался Шаулин. Но в то же время пригласил самого лучшего врача. Совет один — курорт на Черном море, отдых.

— Нет! — отрезал Антон Викторович, стоило доктору заикнуться об этом.

— Да! — грозно глядя в глаза любящему отцу, властным тоном заявил врач. — И вам, и Юле, особенно Юле, нужен отдых. Уехать подальше от Москвы, от этих стен, увидеть бескрайнее море. Набраться новых впечатлений, не закрываться в квартире и сходить с ума, глядя на развешенные в каждом углу фотографии одного и того же лица. Есть у меня в Сочи один знакомый…

— Но я не хочу забывать ее, — вздохнул депутат.

Из-за его кресла большими глазенками на врача смотрела десятилетняя девочка. Укор и осуждение, — вот что прочитал в них доктор. Он чувствовал мысли ребенка, только никому не открывал своего секрета. Юля словно готова была закричать: 'Вы хотите, чтобы мы с папой забыли маму! Чтобы ко мне не приходил странный призрак из другого мира! Вы в него не верите! Все это комком застыло у нее в горле, а выступившие на глазах слезы — тому подтверждение. Получается, он, высокий бородатый брюнет в белом халате, — враг ей. Девочка словно забаррикадировалась на эмоциональном уровне. Доктор на момент почувствовал, что он не понимает, издевается над чужим горем и помогает выбросить из памяти все самое хорошее, что у нее, мамы и папы было в жизни.

— Я не прошу забыть, — врач нашел-таки простой выход, — вам нужно снять напряжение. И в тесной квартире это сделать невозможно. И в первую очередь это касается Юли и ее неведомого собеседника.

Мужчина в белом халате использовал последний козырь, уговаривая Шаулина отдохнуть. Он сделает все на благо дочери. Если Антон Викторович боится шизофрении Юленьки, он через час уже будет мчаться в аэропорт, чтобы отвезти девочку на море.

— Такое чувство, вас кто-то подослал, чтобы вы уговорили меня покинуть Москву и уехать в конкретное место, — сощурился депутат, испытующе глядя на врача. — И я поеду в Сочи, чтобы узнать, кому и зачем понадобился молодой вдовец.

Казалось, вызов брошен. Доктор довольно улыбнулся и пожал Шаулину руку.

Игра с огнем? Сводничество? Или просто желание украсть из квартиры золото и деньги во время отсутствия депутата? Последнее не удастся, твердо решил Антон Викторович, кладя на низ чемодана акции нескольких крупных предприятий. Зато пакет с практически никому не нужными бумажками от МММ он выложил на самое видное место. Шаулин тоже купился на глупые россказни Лёни Голубкова и решил, как и маргиналы, поиграть в дурацкую пирамиду. Он ехидно улыбнулся, когда представил недоуменных воров, открывающих этот пакет.

Невысокий загорелый брюнет вошел в кабинет начальника и положил несколько папок на верхнюю полку. Бросив беглый взгляд на угрюмого начальника, молодой человек вздохнул и было направился к двери, но низкий бас хирурга остановил его:

— Хонсу, не так быстро.

— Да?! — обернулся брюнет.

В его черных глазах загорелся нескрываемый интерес, и парень, словно загипнотизированный, тут же оказался рядом со столом начальника и опустился на белоснежную пластмассовую табуретку.

— Помнишь ту умирающую девочку, что я взялся оперировать во время дежурства на майских?

Пронзительный взгляд хирурга не обещал ничего хорошего. Не понимая, куда клонит этот человек, Хонсу кивнул.

— Так вот, запомни, мой дорогой друг, ничего в нашей жизни не происходит случайно.

— О чем вы, господин? — нахмурился брюнет, и его худые пальцы словно впились в колени.

— Она хранитель изначальной силы!

Эти слова пулей пронзили мозг молодого доктора, и тот чуть не подпрыгнул на месте. Это ж надо такому быть! А начальник тем временем продолжал:

— Я не знаю, кто даровал ей такое сокровище, но на ее след встал один очень нехороший товарищ из моего клана.

— И что?

— Когда я был сегодня у Шаулина, под видом психиатра, я настоятельно попросил его взять девчонку в охапку и уехать куда подальше, пока мы не разберемся с некоторыми амбициозными товарищами! — а потом задумчиво, скорее всего, только себе на заметку, доктор прошептал в бороду. — Надо будет только предупредить Ираклия, чтобы глаз с депутата не спускал…

Сочи встретил вдовца и дочку яркими красками и жарким солнцем. Веселые лица многочисленных отдыхающих, загорелые грузины и армяне, предлагающие чурчхэлу и медовую пахлаву. Беспечные счастливые люди, радость вокруг. Тут нет места трауру и черным одеждам.

Лазурные волны ласкают раскаленную серую гальку. Отдыхающие смотрят на проходящие по насыпи поезда, ища вагоны, следующие из их города и махая вслед прибывающим на курорт.

Шаулин, словно в святую купель, молча вошел в воду. Никакой радости. Да и Юля стоит на берегу, не решаясь зайти и поплыть до конца волнореза, где уже не резвятся не умеющие плавать пенсионерки или шалуны. Она, насупившись, развернулась, подошла к покрывалу и, натянув платье, побежала прочь к киоскам с мороженым.

Отцу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Девочка сидела под большим зонтиком и жадно кушала пломбир в стаканчике, когда Антон Викторович уселся рядом с ней.

— Чего ты, Юля? — заботливо спросил он дочь.

Она посмотрела на него глазами Розы, такими же добрыми, мягкими, теплыми… И волна воспоминаний накрыла депутата с головой. Словно в теле дочери любимая жена вернулась к нему, смотрит на него с укором и говорит: 'Зря ты лишаешь себя жизни, мой дорогой муж, меня уже не вернуть, а тебе стоит заботиться о дочери!

Он отвернулся, потому что был не в силах терпеть этот странный взгляд.

Говорят, что в жизни все взаимосвязано. Судьба — это написанный неведомым автором роман-эпопея, его невозможно изменить под себя. И никто не способен переписать его на свой вкус.

Высокая женщина, словно сошедшая с глянцевой обложки 'Космополитан', медленно шла по проспекту мимо кафе, где сидели Антон Викторович и Юля. Копна рыжих кудрявых волос, словно у девушки из рекламы импортного шампуня, голубое шифоновое платье, легкое, как утренний бриз, и заискивающие зеленые глаза, словно специально остановившиеся на Шаулине, сделали свое дело.