Людмила Астахова - Честь взаймы

Казалось, все участники Выставки наизнанку выворачивались, лишь бы перещеголять друг друга, поразить воображение обывателя. От гигантских размеров свечей, винных бутылок и статуй из серебра и сахара, шоколада, золота, масла рябило в глазах. В павильоне от города Дианеф демонстрировалась исполинская пушка весом 136 пул. [17]А во Дворце Земледелия целый фасад был сделан из кукурузы, с кукурузными аллегорическими скульптурами, овощными знаменами и гербами из натуральных тыкв и картофелин.

Рядом располагались всевозможные увеселительные заведения: рестораны, аттракционы, экзотические чайные, стрелковые тиры, «уголки средневекового Эльлора». Оно и понятно, устроители отчаянно желали возместить огромные расходы и не сыграть в плачевный дефицит.

А затем мистрис Эрмаад увидела Стальной Дворец-Куб и чуть руку не оторвала Россу Джевиджу, рванувшись поглядеть на чудо архитектуры ближе. Сталь и стекло, стекло и сталь, чистота и девственность ровных линий, сверкающие на солнце грани. А вокруг полная иллюзия нетронутого леса: взрослые деревья, выкопанные и пересаженные целиком, замшелые камни, бурелом – как символ нового времени, проросшего в недрах дремучей старины, которая все так же прекрасна, просто потому что естественна. Одно ведь другому не мешает, верно?

– Ка-а-а-акая красота!

– Фэйм, мы все это еще увидим много раз, – взмолился лорд Джевидж. – Я обещаю, что будем ходить сюда каждые выходные весь год, если вам так нравится. Только ради всего святого, не забывайте, что у нас здесь дело. Сегодня. У нас. Здесь. Важное. Дело.

– Ох, простите! – смущенно пропищала женщина. – Я не могу оторваться! Это немыслимо!

Она оттаяла, повеселела, искренне радуясь столь познавательному походу. Технические чудеса отвлекли Фэйм от собственных переживаний, и мало-помалу ее охватила странная пьянящая эйфория. Рядом трое мужчин, Росс Джевидж при памяти и здравии, впереди встреча с Императором и конец всем мытарствам. Ура! Мы победили.

А мужчины между тем пустились в очередной спор.

– Ага! – саркастично хмыкнул Гриф в ответ на неуемные восторги студента. – А потом ради таких стеклянных коробок повырубят весь лес, застроят ими все вокруг от горизонта до горизонта, и все будут жить в каменно-стальных ущельях и ходить толпами любоваться живой травинкой.

– Да вы самый настоящий мракобес, капитан Деврай! – возмутился Кайр. – Неужели вы отрицаете науку?

– Ну почему же отрицаю? Я с превеликим удовольствием пользуюсь всякими новинками в области криминалистики. Это как магия или мистика – их хоть отрицай, хоть не отрицай, а они все равно есть, – пожал плечами сыщик. – С Великим Л’лэ ты знаком теперь лично. А на что способна магия, мы все видели позапрошлой ночью. Кто гарантирует, что наука не породит подобных же монстров, способных причинять вред не только телу, но и душе?

– Наука лишена эмоций, лишена зависти и злобы чаровников. Лишь неопровержимые доказательства и строжайшие правила двигают ею. Законы естества не обманешь! – не унимался юноша. – Какой, ну какой вред способен причинить паровоз?

– Переехать, – хмыкнул себе под нос Росс.

– А вот и неправда! Это несчастный случай. Переехать может даже телега.

Гриф зло сощурился и тяжело задышал носом.

– Если паровоз обшить броней да поставить на нем несколько легких пушек и две-три картечницы, то я не завидую людям, против которых его пустят по рельсам, – сказал он, сурово хмуря светлые брови.

– А между прочим, капитан прав очень во многом, – вступился за Деврая лорд-канцлер. – Магия, я думаю, тоже не была поначалу чем-то зловещим и страшным. Не зря в сказках все волшебники – добрые и чрезвычайно полезные люди. И помогают они героям совершенно бескорыстно, что для реальных колдунов нетипично.

– Так почему же эти добрые люди потом превратились в монстров?

– Если бы на ваш вопрос имелся хоть один вразумительный ответ, молодой человек, то многое в нашей жизни было бы иначе. Например, в моей так точно, – нерадостно вздохнул Джевидж. – Главное, не забывать, что ваша обожаемая Наука лишена не только эмоций, но и морали.

Под грохот оркестров все четверо медленно двигались вместе с толпой зевак в сторону площадки, интригующе обозначенной на схеме «Дорогой Ветров». Бойкие молодые люди в форменной одежде разных цветов и покроев раздавали бесплатно мелкие сувениры: дамам – букетики цветов, веера со сведениями о своей фирме, детишкам – сласти, мужчинам – миниатюрные стаканчики для дегустации всех ста пятидесяти сортов эльлорского пива.

По лицу лорда Джевиджа понять его настроение было крайне затруднительно, но Фэйм и Кайр радовались каждой безделушке, точно дети. Они азартно хвастались друг перед другом добычей, вертели головами по сторонам и только лишь не бежали вприпрыжку впереди своих сосредоточенных и целеустремленных спутников.

– Может быть, подъедем на омнибусе? – опомнившись и устыдившись, предложила Фэйм, решив, что Росс устал от ходьбы.

– Мы уже почти пришли.

И действительно, невдалеке над головами зрителей уже маячили разноцветные воздушные шары, притягивая к себе взгляды. В программке было напечатано, что в любой день, кроме дня открытия, всякий желающий за небольшую плату может испытать себя в качестве воздухоплавателя и осмотреть Выставку с высоты птичьего крыла.

Заманчивое предложение, весьма заманчивое.

Глаза мистрис Эрмаад сияли огромными золотисто-карыми звездами. Она просто-таки опьянела от собственной свободы и бесстрашия. Солнце, праздник, яркие краски сделали свое дело. События позапрошлой ночи, вновь открывающиеся перспективы, доселе незнакомое чувство защищенности наложились одно на другое. И Фэйм ошалела, как птица, впервые выпущенная на волю из клетки. Птица! Да, конечно же! Лучшего сравнения и не придумаешь.

– А я бы покаталась на воздушном шаре, – сказала она, лучась надеждой и предвкушением.

– Подумаешь! – фыркнул Гриф. – Подняться и опуститься на длину веревки может каждый. Вот если бы действительно полетать над всем Эарфиреном, над долиной Аверна.

«А я бы полежал сейчас», – подумал Росс и до боли прикусил губу. Ему требовалось очень немногое – терпение и абсолютная собранность. Ну и чуть-чуть удачи.

– Шоколадная гостиная! – восторженно проскулил Кайр, ребячески дернув Фэйм за рукав пальто. – Вы только поглядите!

Производитель шоколада, некий Родрэш Кон, тщательно воссоздал интерьер жилища, где в гостиной беседуют восковые манекены – дама и девочка в изящных туалетах, а время от времени входит живая горничная с чашками горячего шоколада, ставит чашки перед манекенами, а заодно и угощает посетителей, которые тут же могут присесть за свободный столик.